Три года глава российского кабинета оставался непоколебим, казалось, подтверждая предположения о наступлении "эры Черномырдина", тождественной "эре Ельцина". Но, кажется, "эре Ельцина" тождественен только сам Ельцин. И никто другой.
Воздадим должное Черномырдину. Трехлетний срок в кресле председателя правительства является достижением гораздо большим, чем рекорды долгожительства, установленные его вошедшими в историю европейскими коллегами — Конрадом Аденауэром, Маргарет Тэтчер и Гельмутом Колем. В условиях стремительно меняющейся экономической и политической ситуации в России надо, как на войне, год считать за три. Более того: завоевание массовой поддержки избирателя путем открытой политической борьбы на самом деле гораздо проще беспощадной и построенной на интуитивных посылах ежедневной придворной интриги.
Отношения президента и Думы определят судьбу правительства
Место правительства в системе органов государственной власти определяется исключительно характером взаимоотношений двух субъектов власти — президента и Государственной думы. Если быть более точным, то прежде всего так определяется место премьера, который должен быть утвержден Думой. Косвенно от решения Думы зависит и состав правительства, однако, здесь последнее слово остается за президентом. В крайнем случае, если Дума упорно отказывается утвердить представленную ей президентом кандидатуру на пост премьера, глава государства может просто назначить кандидата исполняющим обязанности премьера, вслед за этим без всякой оглядки на парламент — всех вице-премьеров и министров.
Но возможность самостоятельного назначения членов правительства есть только у президента. Премьер, каковы бы ни были его отношения с Думой, такой возможности не имеет. (Здесь уместно вспомнить слова бывшего вице-премьера и министра финансов Бориса Федорова, который утверждал, что министр в современной России не в состоянии самостоятельно назначить даже своего заместителя и порой вынужден узнавать имя нового замминистра только из газет. Премьер находится в таком же положении.) При таких нравах российское правительство может играть в политику, лишь пребывая в составе президентской команды.
Поэтому любая попытка прогнозировать черномырдинское будущее должна исходить из анализа двух факторов: непосредственных отношений премьера с президентом и взаимоотношений президента с Государственной думой.
Черномырдин: не без шанса
Конечно, было бы значительным упрощением представлять дело так, будто все идет к смене хозяина российского Белого дома. Информированный черномырдинский сотрудник так характеризует отношения президента и премьера: "Все разговоры о каких-то дружеских отношениях между ними — то же самое, что и былые официальные сообщения о братской дружбе между народами. Отношения ровные и официальные. Если точнее их охарактеризовать, то, пожалуй, следует сказать так — пока они вполне устраивают друг друга". После поездки Сосковца в Сочи и его продолжительной беседы с Ельциным и в президентском, и в премьерском аппарате однозначно утверждают о невозможности ухода с поста Виктора Черномырдина до парламентских выборов. Как обнадеживающий сигнал в Кремле рассматривают и отказ президента от идеи отправить премьера в отпуск до 17 декабря, с которой сам премьер был категорически не согласен (на Краснопресненской набережной об этом говорят, правда, с гораздо меньшим оптимизмом). А после 17 декабря?
Кто будет полномочным председателем правительства, напрямую зависит от того, насколько сильные позиции в Думе получат сторонники и противники представляемого президентом кандидата, и насколько в действительности заинтересован в нем президент.
Стратегические варианты
Наименее вероятный сценарий развития событий таков. Возглавляемое премьером политическое движение добьется если и не внушительной, то по крайней мере относительной победы на парламентских выборах. В Думе появится сильный центр правоконсервативной консолидации, способный добиваться при голосовании по важнейшим вопросам парламентского большинства и противостоять блоку коммунистов и прокоммунистов (КРО, АПР, "Яблоко"). Только в этом случае Черномырдин может однозначно претендовать на то, чтобы оставаться на своем посту и после выборов. Более вероятным, однако, является сценарий, при котором премьерский блок станет рядовой фракцией Государственной думы, которая даже вкупе со своими идейными союзниками окажется не в состоянии противостоять оппозиционному большинству Думы. В этом случае вопрос о доверии правительству Виктора Черномырдина будет стоять одним из первых в повестке новой Думы. Тем не менее, и в этом случае президент (если захочет) может предпринять попытку сохранить премьера и его правительство.
По Конституции глава государства вовсе не обязан ставить перед новой Думой вопрос о премьере. Поэтому максимум три месяца после начала работы VI Государственной думы правительство может работать в прежнем составе (согласно 117 статье Основного закона, для того чтобы отправить правительство в отставку в течение трехмесячного срока Дума должна выразить ему повторно недоверие). Но этот срок будет, вероятно, значительно короче.
Президент может попытаться отстоять правительство, сделав ставку на статью 111 Конституции, по которой после трехкратного отклонения представленных кандидатур на должность премьера глава государства может назначить председателя правительства, распустить Думу и объявить о новых выборах. Для нынешнего правительства не так уж и важно, в какой последовательности будут представляться эти кандидатуры — Сосковец, Чубайс, Черномырдин, или наоборот. Даже если парламентарии попытаются применить излюбленный прием представительной демократии — затягивание вопроса — для правительства в этом случае принципиально ничего не изменится: Ельцин может назначить премьера, но не распускать Думу. Иными словами, предложить оппозиции компромисс в этом вопросе по принципу "и овцы целы и волки сыты".
Правда, для этого потребуется заявление премьера об отставке. Тем более что согласно политической культуре, утвердившейся в демократических странах, премьер, приведшей свою партию на выборах к поражению, покидает свой пост. Проблема, однако, в данном случае состоит в том, что Россия в этом отношении остается страной некультурной и заявления об отставке может без подсказки из Кремля и не последовать.
Тактические варианты
Если формальная отставка все же последует и перед Борисом Ельциным встанет вопрос о взаимодействии с Думой по поводу правительства, вопрос о правительстве будет носить подчиненный характер по сравнению с выбором генеральной линии президентской власти в отношении оппозиционной Думы. Можно предположить наличие пяти основных вариантов парламентской политики Бориса Ельцина, каждой из которых будет соответствовать свои критерии выбора главы правительства: конфронтационный, умеренно-конфронтационный, компромиссный, капитуляционный и, наконец, никакой.
Конфронтационный вариант
Он предполагает отказ президента от попыток достичь компромисса с оппозицией и последовательное противодействие всем попыткам внести коррективы в проводимую внешнюю, внутреннюю и экономическую политику. При встречном ужесточении позиции парламентского большинства — активные ответные действия. В этом случае проходимость в Думе кандидата на пост премьера не имеет ни малейшего значения, поскольку априорно ему предстоит работать либо в качестве и. о., либо быть назначенным указом президента. Главное качество, наличия которого от него будет требовать Борис Ельцин — это личная преданность. В этом случае наилучшей кандидатурой для Ельцина будет сам Ельцин, уже однажды (с ноября 1991-го по июль 1992 года) возлагавший на себя полномочия главы правительства. Неудобства совместительства, однако, могут перевесить непосредственные выгоды. В этом случае Ельцину не удастся эксплуатировать эффект "первого министра", когда все достижения приписываются монарху, а все провалы — премьеру.
Поэтому наиболее вероятными кандидатурами на пост премьера (или и. о.) являются близкий к президенту еще по Свердловску Олег Лобов (сейчас секретарь Совета безопасности) и сам Черномырдин. Вероятна и кандидатура Анатолия Чубайса, в котором Запад видит крупнейшего представителя молодых и вестернизированных российских технократов и к которому относится с особой благосклонностью. Его появление в премьерском кресле означало бы использование наиболее жесткого из всех возможных вариантов, поскольку только в этом случае у Ельцина была бы возможность оправдать свои шокирующие Запад конфронтационные действия стремлением петровскими методами загнать Россию в лоно европейской цивилизации.
Умеренно-конфронтационный вариант
Он отличается от жесткого только несколько большей свободой маневра и слабой надеждой, что новая фигура в кресле премьера (присутствия Черномырдина этот вариант не допускает) может получить поддержку в парламентских кругах. Он тем не менее не предусматривает какой-либо существенной ревизии основополагающих постулатов экономического и политического курса исполнительной власти. Проводить на посту премьера этот вариант могут бывший руководитель президентской администрации, а ныне глава Государственной инвестиционной корпорации Юрий Петров или первый вице-премьер Сосковец.
Компромиссный вариант
Он предполагает уже серьезную ставку на поддержку Думой предлагаемой ей кандидатуры на пост премьер-министра, что означает изменение вектора экономической политики и коррективы если не основных положений внутренней политики, то хотя бы целого ряда внешнеполитических приоритетов. В этом направлении в последнее время уже двигалась исполнительная власть, выражая готовность пойти на компромисс в вопросе о бюджете на 1996 год. В сентябре Ельцин заявил о невозможности чрезмерно ужесточать финансовую политику ("Жми, жми, да не пережимай!") — объявлял о необходимости усилить противодействие планам НАТО о расширении на восток Европы. Это вполне вписывается в прогноз о нерадикальной реформе правительственного курса и постепенном его дрейфе вправо — во внутренней и внешней политике, и влево — в экономике. Для такого дрейфа годятся Иван Рыбкин и лидер Российской объединенной промышленной партии, бывший союзный вице-премьер Владимир Щербаков. Впрочем, политиков и управленцев-администраторов такого направления много и выбор здесь широк. Помимо взглядов, близких к взглядам правой социал-демократии, им присуща и еще одна немаловажная для этого варианта черта — лояльность президенту.
Капитуляционный вариант
Он сводится к соглашению с лидерами оппозиции, в котором бы фиксировались основные обязательства сторон, опирающиеся на принцип взаимных уступок. От президента, очевидно, потребуется пойти на капитальный пересмотр всего курса (в частности, пересмотреть итоги приватизации и основы финансовой политики), пойти на существенное ограничение собственной власти и, возможно, даже на отказ от повторного участия в президентских выборах. В качестве платы за капитуляцию глава государства получил бы гарантии спокойного завершения своей политической карьеры и отсутствия судебных преследований в связи с предпринимавшимися им действиями на посту президента в 1991-1994 годах (роспуск СССР, указ #1400, чеченская кампания). В этом варианте присутствует только один кандидат на пост премьера — лидер КРО Юрий Скоков.
Капитуляция является наименее вероятным и наименее реально осуществимым вариантом — в силу угрозы глобальной дестабилизации всей экономической и политической системы РФ.
Никакой вариант
Он наиболее вероятен и заключается в том, чтобы, сохраняя за собой полную свободу маневра, президент предложит Думе в качестве премьера кота в мешке — кандидатуру, которая была бы малоизвестна либо трудно поддавалась бы политической идентификации. Подчеркнутая технократичность и аполитичность кота в мешке отвечала бы стремлению президента иметь на предвыборный период как можно менее амбициозное и как можно более послушное правительство, готовое внимательно прислушиваться к мнению главы государства об особенностях экономической политики в условиях президентской кампании.
Наиболее вероятными кандидатами в коты могли бы стать в этом случае представители либо промышленной, либо региональной элиты — например, глава Свердловской администрации Эдуард Россель или Самарский губернатор Сергей Титов.
Появление в качестве кандидата на пост премьера руководителя одного из пока еще держащихся на плаву "осколков" социндустрии было бы без сомнения доброжелательно встречено в Государственной думе, в стенах которой не раз звучали филиппики в адрес якобы процветающего на крови остальной экономики нефтегазового комплекса. Не имея возможности реально изменить макроэкономические тенденции президент хотя бы на уровне символов смог бы продемонстрировать смещение центра тяжести экономической политики в сторону обрабатывающей промышленности. Кстати, примеры стремительного взлета из директоров крупных предприятий в председатели правительства были подарены и гораздо более разборчивой кадровой политикой КПСС. Если в свое время бывший директор "Уралмаша" Николай Рыжков смог обойти Аркадия Вольского в гонках за кресло Предсовмина, то сейчас его успех может повторить нынешний генеральный директор завода Виктор Коровин. Еще более вероятна кандидатура гендиректора "АвтоВАЗа" Владимира Каданникова, который, встретившись в прошлый четверг с президентом, изложил ему свое видение будущего экономической реформы. В частности, о приоритетах экономической политики, внешнеэкономического регулирования, налогообложения и проблемах управления. Такие темы обычно обсуждаются с главами правительств.
Кстати, появление директора предприятия в премьерском кабинете создало бы все еще удивительный для нынешней России прецедент — впервые главой правительства стал бы официально весьма состоятельный человек. При соответствующей пропагандистской подаче этот факт мог бы сыграть и в пользу президента — назначил богача, авось тот воровать не будет.