Проведенное правительством повышение с 1 июля импортных пошлин на продовольствие вполне может претендовать на первое место в хит-параде-95 среди экономических решений, имевших наиболее громкий политический резонанс. Разрекламированное на самом высоком уровне, это решение оказалось затем объектом жестокой критики со стороны руководства Москвы. Почти одновременно со вступлением правительственного постановления в силу президент и вслед за ним премьер-министр заявили, что документ "надо еще раз тщательно взвесить". Слово "взвесить" недаром пользуется популярностью на политическом Олимпе: в устах первых лиц государства оно может означать все что угодно — от "отменить и забыть" до "оставить без изменений". Официальных разъяснений до сих пор нет. Проведенное Ъ исследование позволяет с уверенностью заявить, что они и не последуют. Судьба решения, которое не только привело к лобовому столкновению влиятельных политических сил, но и оказало влияние на весь процесс формирования правил игры в российском бизнесе, определилась.
Самостоятельная прогулка
Впервые внимание широкой общественности к проблеме тарифного регулирования продовольственного импорта привлек Борис Ельцин. Выехав весной в одно из подмосковных хозяйств (известное как совхоз-колледж), он решил пройтись вдоль пашни и поговорить с народом. Темой для беседы была выбрана сравнительная характеристика вкусовых качеств отечественного и импортного картофеля. Приговор завозному товару был дан безапелляционный: в импортном картофеле "одна пластмасса". Поэтому президент его есть не будет. А поскольку нелюбовь главы государства коренным образом отличается от нелюбви обычного человека — одними словами она не ограничивается — ее сопроводит повышение ввозных пошлин. Собеседники президента встретили известие с традиционным чувством глубокого одобрения. Чего нельзя сказать о большинстве их сограждан, наблюдавших сцену по телевидению. Первая естественная реакция была проста и логична: "Опять вырастут цены!" И именно это, вполне логичное, на первый взгляд, восприятие, позволило предпринять мощное наступление на принятое решение еще до того, как оно вступило в силу. Торгово-освободительное движение возглавил мэр Москвы Юрий Лужков.
В осаде
Столичный глава выступил с заявлением о необходимости защитить потребителей от последствий повышения импортных пошлин на продовольствие. Оно, по его мнению, неизбежно приведет к гигантскому скачку цен на завозные продукты питания. В больших городах, и прежде всего в Москве, рацион которой на 70% составляют импортные продовольственные товары, удорожание может привести к особо плачевным результатам, считает Юрий Лужков. (Расчеты московского правительства см. в таблице 1.) Зерна аргументации московского мэра падали в хорошо удобренную инфляционными ожиданиями почву массового сознания и, казалось, были способны принести крупный плод отмены правительственного постановления. Во всяком случае, трудно оспаривать тот факт, что Лужков, по общему признанию, выиграл информационную войну у своего главного оппонента по этой теме (впрочем, не только этой) — первого вице-премьера Анатолия Чубайса. И это не все: "лучший мэр России" сумел получить президентскую резолюцию на свое письмо Виктору Черномырдину, в котором обосновывался тезис о губительности повышения пошлин. Именно тогда Борис Ельцин и написал премьеру историческую фразу: "Прошу еще раз все тщательно взвесить". Однако время идет, решение правительства вступило в силу, результатов же его дополнительного "взвешивания" не видно. Более того, близкая к федеральному правительству пресса уже, похоже, начинает контратаку на московское руководство, обвиняя его в неоправданном нагнетании истерии. В чем же причины такого поворота?
Окончательный диагноз
Конечно, в лучших традициях российской бюрократии было бы хорошо поразмыслить над решением лишь после того, как оно принято. Но в случае с повышением импортных пошлин дело обстоит иначе — Министерство экономики начало готовить его еще в январе. Возможно, не все решения в этом ведомстве бывают достаточно продуманны, но это наблюдение к решению о повышению импортных пошлин отнесено быть не может. Дело в том, что оно возникло не само по себе, а как реакция на происходившие в течение длительного времени изменения в экономической ситуации. При составлении своего прогноза эксперты московского правительства упустили тот факт, что повышение импортных пошлин на продовольствие происходит в условиях стабилизации курса рубля. Собственно, это решение и планировалось, как заявил в интервью корреспонденту Ъ заместитель министра экономики Сергей Игнатьев, в качестве меры не столько фискальной (дополнительный доход в бюджет от повышения пошлин составит, видимо, всего-то немногим более сотни миллиардов рублей в месяц) и даже не столько активной протекционистской (импортное продовольствие будет по-прежнему завозиться и составлять серьезную конкуренцию российским сельхозтоварам), сколько вынужденной меры по выравниванию условий соревнования, после того как импортеры получили явные преимущества от падения курса доллара при продолжающейся инфляции.
Совершенно очевидно, что импортеры выигрывают, продавая свой товар по все повышающейся в условиях инфляции цене и покупая на вырученные рубли все больше долларов в условиях укрепления национальной валюты. В период только с 29 апреля по 2 июня (время жестокой перепалки Лужкова и Чубайса) цена доллара понизилась с 5130 до 4943 рублей (или на 3,6%). За этот же период внутренние потребительские цены выросли на 8%. Таким образом, доллар по отношению к товарам на российском рынке обесценился на 11,6%. Это стало своего рода естественной компенсацией импортерам за введение 28 апреля 10-процентного НДС и 1,5-процентного спецналога на ввоз продовольствия. Вероятно, именно благодаря этой компенсации введение налогов на импорт продовольствия не вызвало столь бурной реакции импортеров и их лоббистов, какую произвело последовавшее затем решение о сравнительно невысоком (в среднем на 4%) повышении импортных пошлин. Оно не было сглажено снижением курса доллара, колебания которого были ограничены валютным коридором. И, в чем следует посочувствовать импортерам, это повышение трудно переложить полностью на потребителей, поскольку импортерам невыгодно делать свои товары более дорогими, чем продукция национальных производителей. А эти последние инициируют к осени сезонное замедление роста цен. В результате импортеры не смогли заложить повышенную пошлину в свои цены целиком и вынуждены расплачиваться частью своей сверхприбыли.
Укрощение строптивого
Описанный экономический расклад имеет совершенно особый политический вектор. Этот вектор уже вырисовывается, и его основные признаки — затухание пропагандистской войны вокруг так называемой московской группы и оформление пропагандистской концепции "партии власти". Учреждение наконец-то московской организации премьерского блока "Наш дом — Россия" знаменует, похоже, новый этап взаимоотношений федерального и московского правительств, на котором открытые пропагандистские войны с политическим подтекстом уступают место скрытой аппаратной войне.
По мере удаления от даты повышения импортных пошлин Юрий Лужков лишается своего козыря — тезиса о защите интересов рядового московского потребителя. Не испытав к концу августа обещанного мэром ценового шока, избиратели теряют интерес к теме. Контрпропаганда со стороны "блока Чубайса" пытается объяснить неприятие московским правительством новой пошлины его заангажированностью крупнейшими столичными импортерами продовольствия.
Первым этот камень бросил Анатолий Чубайс, заявив еще на начальной стадии скандала, что резкое повышение цен на продовольствие в Москве после 1 июля может произойти только в случае сговора столичной бюрократии с импортерами-монополистами. Мэрия тогда попыталась резко отреагировать на это заявление, пригрозив подать на первого вице-премьера в суд. Однако реализовать свою угрозу она не решилась. Белый дом, в свою очередь, так и не представил неопровержимых доказательств зловещего влияния импортеров на политику городских властей. Впрочем, для анализа ситуации на столичном рынке продовольствия и влияния на нее повышения таможенных пошлин важнее тот факт, что доступ на этот рынок в значительной мере ограничен. И этот факт опровергнуть гораздо труднее.
По данным управления Государственного комитета по антимонопольной политике (ГКАП) по Москве и области, "особую роль в формировании уровня и структуры цен на продтовары в Москве играет наличие сложившихся административных барьеров, ограничивающих доступ хозяйствующих субъектов на московский продовольственный рынок". Это управление зафиксировало и отдельные "акты близости" между столичными властями и крупнейшими поставщиками продовольствия. По сведениям ГКАП, таковыми являются ГП "Моспродконтракт", АВК "Эксима", АО "Агроинторг", АОЗТ "Медея", АОЗТ "Продмаркет" и АОЗТ "Инвестпрод".
Роковое влечение
Антимонопольное управление установило, в частности, что московское правительство предоставило $59 млн в виде льготного кредита на закупку продовольствия АВК "Эксима". Выделение льготного кредита, впрочем, действие вполне законное. Но для оптимизации его размещения государственные органы обычно прибегают к конкурсной процедуре. Московское же правительство распределяет льготные кредиты лишь среди тех фирм, с которыми имеет генеральные соглашения. Четких критериев отбора этих счастливчиков, однако, нет. При наличии в сфере оптово-посреднического снабжения Москвы более двух тысяч фирм генеральные соглашения заключены лишь с 93.
Административные препятствия для развития здоровой конкуренции на продовольственном рынке столицы ГКАП усмотрел также в порядке, установленном мэрией при регистрации предприятий, лицензировании и сертификации. Так, регистрация нового предприятия в Москве с учетом оплаты государственных сборов, нотариальных и других услуг обходится предпринимателю в 1,5-2 млн рублей и занимает 1-3 месяца, что значительно дороже и дольше, чем в других регионах России. Принятая в Москве система лицензирования характеризуется, по утверждению антимонопольного управления, "необоснованным расширением перечня лицензируемой деятельности, краткосрочностью действия лицензий (один год и менее), неправомерным расширением состава субъектов лицензирования, сложностью процедуры оформления лицензии и завышенной суммой сбора за нее (от 1,5 до 5 млн рублей по одному виду деятельности)". Сертификация представляет собой "длительный процесс с высокой стоимостью (от 1 до 5 млн руб. за один вид продукции).
Много шуму вызвало постановление мэра, по которому был введен ограничительный порядок поставки и реализации сельскохозяйственной продукции. В результате его применения на постах ГАИ при въезде в столицу скопились машины, груженные скоропортящимися продуктами. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что подписано это постановление было 2 июля, то есть на следующий день после вступления в силу новых импортных пошлин.
Игры патриотов
Если попытаться спрогнозировать дальнейшее развитие событий, то в первую очередь можно сделать вывод о весьма ограниченном успехе провозглашенного правительством курса на защиту национального производителя сельхозпродукции. Повышение импортных пошлин отнюдь не лишило ввозное продовольствие конкурентоспособности. Трудно говорить даже об особом эффекте сдерживания импортного потока, поскольку он и раньше сдерживался прежде всего ограниченной покупательной способностью населения и нежеланием крупнейших импортеров опускать цены намного ниже уровня цен российских поставщиков. Правительственное решение лишь меняет структуру ценообразования и лишает импортеров части их сверхприбыли. Следовательно, из стана аграриев в ближайшее время можно ожидать новых призывов к протекционизму и обеспечению "продовольственной безопасности страны". Что касается импортных пошлин на продовольствие, то их дальнейшее повышение, по свидетельству Сергея Игнатьева, полностью исключить нельзя. Но вряд ли аграриям следует возлагать на это большие надежды, поскольку Россия в обозримом будущем будет проявлять сдержанность в вопросе тарифного ограничения импорта, чтобы соответствовать требованиям Всемирной торговой организации.
Не исключено и движение вспять. Сотрудники аппарата правительства считают вполне реальным снижение импортных пошлин на продовольствие для некоторых регионов Дальнего Востока (и, может быть, Восточной Сибири). Ввиду удаленности этих регионов возможное локальное понижение пошлин не повлияет на основные продовольственные рынки страны.
В целом пресловутое "взвешивание" изначального решения, по имеющимся у Ъ сведениям, ограничивается в правительстве мониторингом динамики цен на продовольствие, которая пока не вынуждает идти на попятную. Очевидно, что новые пошлины введены все же надолго и значительных изменений в государственном регулировании продовольственного импорта в ближайшее время ожидать не следует.
АНДРЕЙ Ъ-СЕРОВ