В преддверии выборов процессы естественного отбора в аппаратной среде получают мощнейший импульс. Список участников набирающих силу и становящихся все более изощренными аппаратных комбинаций становится все шире, а их ранг все ниже. В орбиту незатухающей борьбы за полномочия и право контроля начинают попадать и люди, ни должности которых, ни политические симпатии, казалось, не дают оснований для целенаправленной агрессии. Именно этот факт и является симптомом обострения политической ситуации. Невидимые извне связи пронизывают госаппарат сверху донизу, сводя его в конечном итоге к совокупности всего лишь нескольких группировок, схватившихся в беспощадной борьбе за первенство у государственного кормила. Как и всегда, в битве полководцев гибнут рядовые. Похоже, что эта судьба выпадает и так не претендующему на роль небожителя генеральному директору Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротству) предприятий Петру Мостовому. Если проанализировать косвенные симптомы, то можно сделать вывод, что его карьера находится под угрозой.
Причины, ведущие к устранению чиновников второго и даже третьего эшелона управления, на самом деле гораздо более сложны и неоднозначны, чем происки аппаратных врагов. Отнюдь не только простыми периферийными столкновениями объясняется неожиданное ослабление или взлет того или иного чиновника. Проблема в том, что в условиях очень жесткой конкуренции члены аппаратных группировок проходят быстрый естественный отбор, в ходе которого происходит своеобразная эволюция наиболее динамичных и агрессивных аппаратчиков, в наибольшей степени отвечающих требованиям дня. В самом общем виде принципы отбора сводятся к тому, что помимо простой преданности и высокого лба у члена аппаратного клана должны быть и достаточно длинные зубы. А также умение определять нужный момент для того, чтобы пускать их в ход. Как свидетельствуют события последних месяцев, это сочетание качеств Петр Мостовой проявить не смог.
Тем не менее еще в начале года он считался весьма перспективным аппаратчиком. Новый этап в карьере 45-летнего Мостового, начавшийся в феврале 1995 года назначением на пост генерального директора ФУДН, сулил как самому ему, так и его ведомству довольно радужные перспективы — активизировались слухи о придании ФУДН ранга министерства и превращении его в самостоятельное правительственное ведомство. Кроме того, в необычайно теплой атмосфере представляя сотрудникам управления их нового начальника, сам первый вице-премьер Анатолий Чубайс однозначно заявил, что, несмотря на то что Мостовой возглавил ФУДН, он будет продолжать принимать активнейшее участие в деятельности Госкомимущества. Это казалось тогда очень естественным, поскольку до этого Петр Мостовой длительное время был зампредом и первым зампредом ГКИ, а затем в течение короткого срока после ухода Владимира Полеванова даже временно исполняющим обязанности председателя Госкомимущества. Впрочем, тот факт, что после этого не ему, а именно Сергею Беляеву досталось председательское кресло, мог уже тогда несколько насторожить стороннего наблюдателя. Однако приверженность либеральным экономическим идеям и заслуги в противодействии федеральным законодательным органам власти вроде бы прочно закрепляли за ним место в рядах новой номенклатуры. Довольно устойчиво ассоциируемый с Мостовым имидж "аппаратного ученого" и, кроме того, репутация одного из самых последовательных и активных приватизаторов до последнего времени помогали ему избегать аппаратных интриг, во всяком случае все предыдущие рокировки производились как бы без активного участия его самого. Поддержка Анатолия Чубайса делала его после всего этого почти неуязвимым.
Однако события последнего месяца позволяют по-новому взглянуть на расклад сил в ФУДН и Госкомимуществе: влияние Петра Мостового и в роли главы управления и, тем более, в качестве заместителя председателя ГКИ заметно уменьшилось. Свидетельством тому стал внутренний приказ ГКИ, регламентирующий распределение полномочий между заместителями председателя комитета. Этот документ практически не дает Петру Мостовому никаких полномочий в рамках Госкомимущества, автономным структурным подразделением которого является ФУДН. Собственно за Мостовым сейчас оставлена практически единственная функция — возглавлять Федеральное управление по делам о несостоятельности. Кроме того, дает сбои право подписи Мостового под некоторыми разработанными в ФУДН документами, выходящими под грифом Госкомимущества. Исполняющий во время отпуска Сергея Беляева обязанности главы ГКИ Альфред Кох весьма активно оттесняет Мостового от сферы разработки нормативных документов. Однако самый главный признак не в этом, а в том, что является стержнем любой аппаратной жизни: вопрос о выделении ФУДН в отдельное ведомство снят с повестки дня. Глава правительства наложил на него свое вето.
По-видимому, непосредственным поводом для этого стала роль Мостового и руководимого им управления в конфликте вокруг АО "Рыбинские моторы". Этот конфликт, зашедший в тупик, с несколько странной демонстративностью игнорируется федеральными властями, оставляющими Мостовому сомнительную привилегию воевать с руководством завода и местной администрацией в одиночку. Существует, по крайней мере, два объяснения намеренного невнимания к скандалу со стороны правительства. Во-первых, спорные с точки зрения законодательства действия ФУДН по отношению к акционерному обществу (только общее собрание акционеров имеет право назначать и смещать руководителя предприятия) явно вбивает клин между ассоциируемым с действиями Мостового премьерским блоком и машиностроительным директоратом, и без того раздраженно воспринимающим попытки лишить его "права первой ночи" в отношении приватизируемого госимущества. В некоторое противоречие шаги, предпринятые Мостовым, вступают и с поднятой как флаг премьерского движения общегосударственной политикой по защите прав акционеров.
Во-вторых, громкий конфликт с региональной администрацией сейчас является, вероятно, последним, чего хотелось бы премьеру, ведущему в ходе предвыборной кампании интенсивный торг с местными политико-хозяйственными элитами. Судя по всему, именно АО "Рыбинские моторы" суждено стать показателем, к каким же результатам склоняется этот торг. На фоне такой большой игры попытки Петра Мостового "найти свою правду" выглядят досадным мельтешением. А ведь любые оттенки в настроении премьера являются для тонко настроившихся на его волну заместителей руководством к действию.
ЛЕОНИД Ъ-БРОДСКИЙ