Жизнь без страха

В условиях кризиса объективная потребность в личных видах страхования стремительно снижается. Падение коснулось как накопительных программ, так и рисковых. Причины общие для всех: неустойчивое финансовое положение и нестабильность. К тому же отрасль так и не успела оправиться после краха в середине 90-х годов. Эксперты отмечают, что свою роль сыграло и недостаточное продвижение личных видов страхования на фоне программ автострахования. Какие шаги необходимо предпринять в этой ситуации, на очередном «Консилиуме» „Ъ-Finance“ обсуждали участники страхового рынка региона.

На очередной консилиум, состоявшийся 14 апреля, собрались заместитель директора по страхованию жизни Росгосстрах-Поволжье Алла Белоусова, заместитель директора самарского филиала «Согаз» Григорий Беляев, первый заместитель генерального директора Поволжского страхового альянса Григорий Беньковский, руководитель отдела личного страхования самарского филиала компании «АльфаСтрахование» Юлия Веремей, владелец агентства «Страховой советник Кокорев» Олег Кокорев, исполнительный директор агентства путешествий «Самараинтур» Вера Бастракова. Вел встречу генеральный директор ЗАО «„Коммерсантъ“ в Самаре» Андрей Федоров.

Андрей Федоров. Сегодня все эксперты сходятся на том, что кризис будет усугубляться. Существует ли в этой связи спрос на личное страхование? Как вообще изменилась обстановка в этом секторе?

Алла Белоусова. Если говорить о страховании жизни, это довольно специфичный вид бизнеса. Главная особенность — это длительные накопительные программы, сроком от 5 лет. Мы отметили катастрофическое падение поступлений в январе — до 15% от того, что было запланировано. Правда, затем оно было восполнено в феврале и марте. Причем если раньше мы бегали за нашими клиентами, то сегодня наступил тот момент, когда они сами начали возвращаться к нам, сами стали просить страховку. Мы долго думали, с чем это связано, и пришли к выводу, что люди перестали верить в государственные пенсионные программы. Масса клиентов считает, что социальная государственная сфера не работает, и спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Кроме того, есть определенный спрос на детское страхование. Очень многие клиенты приурочивают страховку к таким событиям, как свадьба. То, что касается страхования юридических лиц — к сожалению, в этом сегменте процессы вялотекущие. Народ не знает, что будет завтра. Предприятия не знают, чем будут платить зарплату. Правда, повысилась активность у учебных заведений, некоторые стали страховать свой преподавательский корпус.

Андрей Федоров. А в других компаниях те же тренды или просматриваются иные тенденции?

Григорий Беляев. Есть существенная разница между нашими компаниями. Если Росгосстрах больше ориентирован на рынок, то «Согаз» — на корпоратив. Они занимаются накопительными программами страхования жизни, у нас — страхование от несчастных случаев. Специфика разная, поэтому соотношение не сравнить. Если есть корпоратив, как правило, это стабильно, потери могут быть и 10, и 15%, но для нас это незначительно.

Григорий Беньковский. Компании, занимающиеся рисковыми видами страхования и накопительными, разные и по лицензиям, и по точкам приложения. В рисковом страховании клиент платит 1-2% и страхует себя от несчастного случая на год. В накопительном страховании он вносит деньги, на которые начисляются проценты, и в эту сумму также входит страхование от несчастного случая. Однако реальная доля страхования риска в этом виде очень маленькая. Поэтому у нас разные точки приложения, и положение на рынке у нас тоже разное. То, что положительно скажется на нас, может отрицательно сказаться на них. Универсальные компании, ориентированные на рисковые виды, подобны лакмусовой бумажке, ведь они работают на рынке и с предприятиями, и с физическими лицами, и с торговыми точками. Наша компания тоже почувствовала на себе влияние кризисных процессов: если за первое полугодие 2008 года нам удалось увеличить объем по сравнению с предыдущим в 2 раза, то год мы закончили с увеличением примерно 60%. Но в этом году я пока сохраняю объем прошлого года. Это уже хорошо. Потому что многие компании вообще просели так, что от них уже ничего не остается. Реально в этой ситуации выстоят те, кто все-таки работает на рынке. Или на замечательных корпоративных компаниях. Я вспоминаю наш разговор на таком же круглом столе в ноябре прошлого когда. Тогда все еще только начиналось, но многие уверяли со слов президента, что в марте все закончится. Сейчас я считаю, что еще ничего не начиналось. Всей тяжести мы еще не почувствовали, потому что реально у нас пока еще существует запас прочности, жирок, который, кстати, очень быстро тает. И если так пойдет дальше, через полгода он растает совсем. У меня вопрос к представителю Росгосстраха: под сколько процентов вы берете эти деньги на накопительные программы?

Алла Белоусова. 12,6%.

Григорий Беньковский. Это даже меньше, чем ставка Центробанка...

Алла Белоусова. На самом деле, у меня нет эйфории по поводу увеличения наших объемов в этом виде. Потому что у нас перед глазами красноречивый пример: моногород Тольятти, город-завод, который не работает до 1 июля. Если раньше работающие там получали оклад, то сейчас получают 30% от оклада. И что будет в июле, мы не знаем.

Андрей Федоров. В компании «АльфаСтрахование» есть накопительные программы?

Юлия Веремей. У нас есть накопительное страхование жизни. Это направление мы начали развивать буквально в прошлом году, поэтому объективные факторы на нас сказываются пока не сильно, на объем наших продаж больше влияют внутренние обстоятельства. Требуется время, чтобы набрать какие-то объемы. Что касается страхования от несчастного случая, рискового страхования, здесь мы чувствуем себя гораздо лучше, потому что в этом виде мы уже имеем стабильную базу клиентов, используем все каналы распространения — и корпоратив, и розницу, и банковские каналы. По итогам первого квартала мы пока не ощутили на себе кризиса.

Андрей Федоров. В рисковом страховании я могу оформить полис на год. В нынешней ситуации мне это понятно, потому что я еще могу рассчитывать на ограниченный объем денег. Но я не знаю, что будет через 10 лет. А вы говорите о том, что накопительное страхование пользуется определенным спросом. Я не понимаю экономическую основу этого явления.

Алла Белоусова. Вы женаты, у вас есть дети, вы являетесь кормильцем семьи. Не дай бог, что-то с вами случится...

Андрей Федоров. А в этом случае сильно будет различаться, если я застраховался от несчастного случая или у меня накопительная программа?

Алла Белоусова. Очень сильно. В первом случае, к примеру, человек за сломанную ногу может получить 1700 рублей. Если бы было накопительное страхование, счет пойдет от 34000 рублей. Кроме того, при накопительном страховании, если вы получаете нерабочую инвалидность 1-2 группы, страховая компания выплачивает вам 80-90% средств в зависимости от группы и по достижению возраста дожития (например, 65 лет) вы получаете полную сумму. Вы не выплачиваете свои ежемесячные, ежеквартальные, годовые взносы, компания платит за вас.

Олег Кокорев. Накопительный вид страхования возник в Англии и Германии в 17 веке, когда ремесленные мастеровые, землекопы приезжали в город на заработки и еженедельно получали зарплату. Свои сбережения они доверяли аккуратно одетому человеку, который мог сдать эти деньги в прототип банковских учреждений. Таким образом возникла система страхования жизни. Она сохранялась до 90-х годов в Англии, в какой-то степени ей соответствовала система страхования советского госстраха. Отличие ее от современной системы заключается в низких расходах на ведение, маленьких комиссионных агентов и достаточно честном распределении инвестиционного дохода со страхователем. В дальнейшем эта система оказалась неэффективной, поскольку продавать стало все сложнее. Правнуки этих рабочих пересели за компьютеры в большие офисные центры, они также нуждались в страховой защите, но им был нужен продавец с развитыми навыками искусства продаж. А такой специалист стоил дорого. И постепенно внутри продукта страхования жизни росла нагрузка. Выросла до того, что сейчас у многих компаний около двух годовых доходов составляют реальные расходы на то, чтобы привлечь человека в накопительные системы. У многих людей это единственный шанс освоить какие-то накопления. Но сами страховые продукты имеют тенденцию снижения страховой защиты. Оказалось, что клиенты агентства «Страховой советник Кокорев» не заинтересованы в этом продукте, потому что это люди рациональные. Если они углубляются в расчеты, то начинают понимать, что в рисковом страховании жизни страховая защита выше. При этом параллельно самому можно заниматься накоплениями, откладывать в банковскую систему, где есть система страхования вкладов, в благоприятной обстановке — в паевые фонды. В этом случае доходность будет на порядок выше, чем в страховой компании. И ты сам контролируешь ситуацию.

Что будет происходить дальше? Возможно, компании учтут интересы населения в том, чтобы сделать лучше рисковые продукты. Но в основном сейчас видны усилия по созданию новых отрядов продавцов, которые приходят к потревоженным потребителям и говорят: «Вы обеспокоены кризисом, отдайте деньги нам, потому что мы надежней, с нами вам будет спокойней». Но в принципе это все-таки покупка мечты. Рациональному человеку она не нужна, ему нужна реальность: что он контролирует сегодня, что он будет контролировать через год. А через год у него уже может не быть работы и он не сможет платить очередной большой взнос в эту компанию, и потеряет тогда эти накопления.

Григорий Беляев. Рисковые продукты не стоят на месте. Повторюсь, мы, конечно, ориентированы больше на корпоратив, поскольку создавались для обслуживания интересов Газпрома. И все же некоторые цифры. Если год назад страховое покрытие на сумму 700 тыс. у нас стоило 2500 рублей и был перечень заболеваний и травм из 300 позиций, то в этом году надо платить 3800 рублей, однако покрытие уже 1,5 миллиона и перечень из 700 позиций. Компании, ориентированные на развитие корпоративного сегмента, работают над улучшением программ, поскольку работодатель заинтересован в том, чтобы хороший работник остался у него. Был такой пример в Тольятти, когда уборщица за сломанный палец получила 25000 рублей при зарплате 7500. Для нее это был шок. Рисковый сегмент развивается довольно интенсивно, но не за счет того, что появляются новые продукты, а за счет расширения внутреннего наполнения. То есть услуга немного увеличивается по цене, но резко возрастает перечень включаемых заболеваний, травм. Поэтому Олег Николаевич прав в том, что для человека здравомыслящего более интересны рисковые предложения.

Григорий Беньковский. Вот посмотрите: что такое накопительное страхование жизни? Оно состоит из двух частей: это банковский депозит и риск. Во всем мире депозитные виды страхования предполагают доходность больше, чем средний процент, который дают банки. Если банки дают 2% годовых, а страховая компания 3%, конечно интереснее идти в страховую компанию. При этом вы имеет страховую защиту на несчастный случай. Но в России, к сожалению, мы имеем ситуацию, когда банки предлагают 20%, а страховая компания только 12%. Поэтому накопительный вид для человека, который способен распоряжаться своими деньгами, не интересен.

Алла Белоусова. Буквально на прошлой неделе я производила анализ того, кто же теперь наши клиенты. Если раньше это были клиенты среднего и ниже среднего уровня достатка, то сейчас идут «топы» — люди, которые, по идее, стремятся все просчитать… Хотя, согласна, возможно дело все же в том, что люди напуганы.

Григорий Беляев. Да, видимо, это в чистом виде эмоции.

Вера Бастракова. Я представляю туристическую отрасль, но сейчас хочу выступить как потребитель. Многие виды страхования просто не доступны для нашего населения в плане информации. Вспоминаю давние добрые времена, когда страховой агент приходил на каждое предприятие и рассказывал о разных возможностях страхования. Сейчас вы говорите, что клиент должен прийти к вам и узнать, что вы предлагаете. Вы представьте, сколько людей просто не задумываются, что нужно куда-то идти. К сожалению, такова наша психология. Хотя могу отметить: если еще 10 лет назад мы объясняли туристам, что им нужна страховка от несчастного случая, то сейчас можно никому ничего не объяснять, это неотъемлемая часть любой путевки. Требуется больше информации, больше усилий, чтобы многие виды страхования были внедрены в жизнь. Конечно, мешает много объективного: отсутствие уверенности в завтрашнем дне, нестабильная ситуация… Но нашим людям многие вещи не надо особо объяснять, им надо только показать, что это такое и как это использовать.

Андрей Федоров. Если говорить о взаимодействии туроператоров и страховых компаний – в текущих условиях оно как-то меняется?

Вера Бастракова. Мы как участники рынка чувствуем на себе кризис, и среднеотраслевая цифра падения продаж — 30-40%. Примерно такое же падение всех услуг, которые мы покупаем у страховой компании, по всем видам страхования, которые мы реализуем: выезжающих за рубеж, отмена поездки, страхуем как туроператоры свою ответственность перед клиентом.

Григорий Беляев. Мы опять же вернулись к тому, что нужны толковые агенты. Но чем больше агентов, тем больше расходов на ведение дел.

Андрей Федоров. Сегодня уже говорилось о том, что все, чем вы занимаетесь, слабо рекламируется. Для меня это всегда было большой загадкой.

Григорий Беляев. Психология, наверное, такая.

Олег Кокарев. Поднимается очень важная тема — недостаточного продвижения личного страхования в страховой отрасли. Например, в секторе корпоративного страхования это часть коллективного договора и забота о своем холдинге. Есть продвижение в банковском страховании. Другое дело — страховой агент на рынке: экономя свое время, в первую очередь он старается продать автострахование, страхование имущества, потому что ему это более выгодно. Ну а если останется время, то дело дойдет и до страхования несчастного случая, которое на самом деле человеку важнее, чем страхование машины. Когда я провожу беседы с клиентами, говорю, что страхование машины — сейчас не самое важное, что в первую очередь надо подумать о страховании кормильца семьи. А нужны целенаправленные усилия.

Андрей Федоров. На самом деле это легко объяснимо психологически. Поскольку наша страна была нищая на протяжении многих десятилетий, для нас «железка» всегда была важнее собственной жизни.

Олег Кокорев. В конце 80-х годов в Европе произошло ужесточение регулирования страховой деятельности. Было признано, что агенты по страхованию жизни являются манипуляторами, отымают у населения деньги, которые оно не способно платить. В частности, в Англии был принят закон, что при заключении договора необходимо заполнение специальной декларации о доходах, очень тщательно подсчитывается, какую финансовую нагрузку клиент сможет нести. Что интересно, этот закон был принят задним числом минус 10 лет. То есть агенты должны были обойти всех своих клиентов за последние 10 лет, составить эти декларации, чтобы подтвердить действие этих договоров. Думаю, что у нас подобная регулировка тоже произойдет с развитием компаний по страхованию жизни.

Алла Белоусова. Олег Николаевич, у нас невозможно заключение договора без декларации о доходах. Прежде чем заключить договор, клиент заполняет заявление, где указывает все свои кредиты, доходы, выплаты.

Григорий Беньковский. А если через полгода выяснится, что он платить не может и при этом в декларации чего-то недописал — просто забыл. Ваши действия? Какие последствия?

Олег Кокорев. Изменить страховую сумму, страховые платежи?

Алла Белоусова. Изменить сумму мы можем только по окончании полисного года, через 12 месяцев, на 13-й. А если это выяснилось через полгода, мы убеждаем клиента, чтобы он каким-то образом выплачивал эти деньги. Либо мы заключаем договор о приостановлении действия договора по страхованию на 2-3 месяца. Может быть, у него за это время что-то изменится. На это время страховая программа, естественно, не действует. Затем мы либо возобновляем договор, либо нет. А в целом, что хочу заметить… Этот рынок сломался еще в пору первого кризиса в 93-94 году. До этого у нас была культура страхования, страховали все: дачи, квартиры, машины, детей. А потом дружно эти деньги потеряли...

Олег Кокорев. И после этого краха, когда все накопления превратились в пыль, восстанавливать эту систему пришлось по крупицам. Я тогда был представителем коммерческого страхования и видел, что новые зарождающиеся предприятия и бывшие советские предприятия помогали выжить коммерческому страхованию, потому что физические лица были очень шокированы тем, что их деньги пропали.

Вера Бастракова. Требуется государственная поддержка, чтобы вселить в людей уверенность в долгосрочное страхование, чтобы не было позиции: «вот дождусь пенсии, и тогда посмотрю». Тогда будет уже поздно. Я не думаю, что наши люди не понимают, что нужно копить на старость. Они готовы это делать. У них просто нет уверенности, что деньги будут сохранены и приумножены.

Григорий Беляев. Пока ситуация как раз диаметрально противоположная — государство пытается бремя своих расходов переложить на страховые компании.