9 мая, в День Победы, председатель правительства Владимир Путин приехал в спорткомплекс "Олимпийский", где в разгаре была подготовка к конкурсу "Евровидение" (см. также статью на стр. 14). Вместе с премьером готовность организаторов к конкурсу проверял специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
За три месяца организаторам удалось превратить, как говорится, банальную швейную машинку "Зингер" в высокохудожественный музыкальный инструмент мирового уровня.
Гимнастический зал переоборудован в международный пресс-центр (хотя главный смысл — бесконечные и бессмысленные упражнения — сохранился).
Сводная таблица участников конкурса оформлена как таблица периодических элементов Менделеева, где элементами обозначены страны-участницы с принятыми в интернете сокращениями (Ru — Россия, De — Германия и так далее), цифрами — год старта в конкурсе и сердечками — число побед в "Евровидении".
Перед приездом Владимира Путина всю эту роскошь креативного подхода нам демонстрировал генеральный директор "Красного квадрата" (одной из структур "Первого канала", занимающегося подготовкой "Евровидения-2009") Андрей Курпатов. В этом человеке я не без удивления узнал известного доктора Курпатова, телеведущего и автора многочисленных брошюр по популярной психологии.
— Так вы продюсер? — спросил я его.
— Да,— безо всякого вызова и даже, можно сказать, скромно пожал он плечами.— Работал-работал и вот...
Он обвел руками буфет, через который мы в этот момент проходили.
— Но больше я, конечно, известен как доктор Курпатов,— добавил продюсер.
— Так вы все-таки кто — продюсер или доктор? — попытался уточнить я.
— Как вам сказать? Наша профессия предполагает, что надо всегда быть немного...— Он замялся.
— Продюсером? — переспросил я.
— Нет, доктором,— ответил он.
Мы зашли в огромный зал "Олимпийского". Сделанное и в самом деле внушает огромное уважение, граничащее со смятением. На сцене такое количество проекционной техники, что кажется, она свезена сюда не только со всей России, а и со всей Европы (впечатление это окажется необманчивым, и позже гендиректор "Первого канала" Константин Эрнст подтвердит эти смелые предположения, отвечая на мой, без преувеличения, недоуменный вопрос, и скажет, что сейчас в Европе невозможно провести ни одно серьезное шоу: 80% мощностей находится здесь: "Две тысячи квадратных метров одних экранов!").
Под потолком закреплены плавательные бассейны, которым уготована некая особая роль — по превращению спорткомплекса, очевидно, в аквапарк. Там же, под потолком, замерла чудовищных размеров Жар-птица, больше похожая на огнедышащего дракона.
Роль дракона отведена российскому певцу Дмитрию Билану, который вынужден будет спуститься к зрителям из-под челюсти купола. На крутящихся шарах, подвешенных к потолку, можно прочитать название страны, которую представляет выступающий участник. В тот момент, когда я подошел к сцене, пела девушка из Словении. Она стояла в проеме рамки металлоискателя, установленной вместе с еще несколькими рамками тут же, на сцене. Возможно, задумывались рамки как нечто другое, как, может быть, что-то даже совершенно противоположное, как, не исключено, вход в некую светящуюся бесконечность... но получились рамки металлоискателей... Словенка металась по сцене между ними в рамках приличий и даже временами вне их, но доктор Курпатов не обращал на девушку никакого внимания.
— Здесь,— обвел он руками пространство зала,— достаточно мощности, чтобы обеспечить электричеством весь Зеленоград!
— А на Химки уже не хватит? — спросил я.
Он задумался и потом с сожалением сказал:
— Извините, я точно не знаю, потому что немосквич.
Если исходить из простого соображения, что ничто не возникает из ничего, то, очевидно, жителям Зеленограда (а то и Химок) следует подготовиться к тому, что на время полуфиналов и финала "Евровидения" света в их домах не будет.
— Под крышей,— объяснял доктор Курпатов,— висят 160 тонн оборудования! Крыша "Олимпийского" не держала до сих пор больше 80!
Я подумал, что слово "аквапарк" всплыло у меня в голове, может быть, и не случайно.
Словно почувствовав это, доктор поспешил успокоить:
— Ситуацию контролируют создатели "Олимпийского", которые, слава Богу, живы...
На них, а еще больше на Него и предстоит, видимо, уповать.
По обе стороны от сцены я увидел многоуровневые этажерки, похожие на пчелиные соты.
— Здесь,— с гордостью рассказал доктор Курпатов,— будут живые картины, от которых, помните, все плакали на Олимпиаде-80 в Москве.
Я понял, что весь имеющийся советский и российский опыт проведения массовых мероприятий и взыскания со зрителей сильных эмоций будет задействован в предстоящем мероприятии.
— И постановщик тот же, что на Олимпиаде,— добавил доктор Курпатов.— Слава Богу, жив...
— Значит, все опять будут плакать? — переспросил я.
— Не все,— не согласился доктор.
— А вы плакали на Олимпиаде? — спросил я его.
— Нет, наверное,— неуверенно ответил он.— Мне же семь лет было. Откуда я могу знать?
Мы вышли из зала и подошли к передвижной телестудии (ПТС). Она является главной гордостью организаторов.
— Эта ПТС была главной на Олимпиаде в Пекине,— объяснил доктор.— Мы купили ее у европейцев. Будет задействована и на Олимпиаде в Сочи.
— Разве не устареет морально? — с тревогой спросил я.
— Нет, что вы,— профессионально успокоил меня доктор, в последний, кажется, момент удержавшись от слова "больной".
Мы зашли внутрь ПТС. Доктор рассказал, что вообще-то один человек не в состоянии держать в поле зрения больше 9 телемониторов, а тут перед режиссером — 24. И я тут же убедился в правдивости его слов.
— Зубом, зубом работай, б...! — кричал режиссер в микрофон.
— Нагрузка на них, конечно, большая,— вздохнул доктор.
— По-моему, они с ней уже не справляются,— осторожно заметил я.
— Двери закрыли, нах...! — не оборачиваясь, крикнул нам режиссер, успевая на самом деле, как я убедился, не только реагировать на телемониторы, но и контролировать ситуацию внутри студии.
Несколько иностранцев тихо о чем-то переговаривались в микрофоны, стараясь не обращать на себя внимания режиссера. Очевидно, они уже не раз становились жертвами его постановочных амбиций.
— Иностранцы,— поделился со мной доктор Курпатов на обратном пути,— до сих пор не верят, что мы сможем все закончить в такие сроки. А мы сможем.
— Так, может, стоило начать пораньше?
— Может,— согласился он.— Но мы не могли начать, пока нам финансирование не открыли...
Владимир Путин приехал в "Олимпийский" сразу после приема в Кремле, где он, судя по всему, не задержался, так как сюда, в "Олимпийский", не опоздал. Впрочем, он и в "Олимпийском", кажется, задерживаться не собирался.
Между тем публика — обслуживающий персонал и журналисты, которых тут были уже сотни и которые не предполагали, что конкурс начнется с Владимира Путина, и были просто ошарашены его появлением,— восторженно приветствовали его.
В зале для пресс-конференций премьеру дали микрофон, чтобы он задал какой-нибудь вопрос.
— Хочу спросить, как работают журналисты. Нравятся ли условия? — поинтересовался он.
В ответ раздались аплодисменты, означающие, что им нравятся то ли условия, то ли сам мистер Путин.
В основном зале Владимиру Путину показали, как будет трансформироваться сцена во время представления. Премьер вышел на нее, осмотрелся... Ничего нельзя было исключить. В конце концов, пел же он накануне, на встрече в пансионе Министерства обороны, и ничего (и даже успевал успокоить девушку, которая несколько раз подряд, исполняя "Землянку", упрямо повторяла: "Бьется в тесной печурке гармонь...").
Но нет, Владимир Путин не стал петь под сводами "Олимпийского". Все равно ему было не перепеть стоявшую на сцене в этот момент с микрофоном в меру растерянную певицу из Азербайджана.
Но дольше всего Владимир Путин вместе с Константином Эрнстом задержался в вагончике ПТС (очевидно, на этот момент режиссер был отстранен от оперативного руководства телестудией, иначе Владимир Путин появился бы на свежем воздухе гораздо раньше).
Как я потом выяснил, господин Эрнст показал председателю правительства номер российской участницы Анастасии Приходько. Константин Эрнст сообщил "Ъ" эксклюзивные подробности этого номера.
— Сначала может показаться: что-то русские все слишком просто сделали,— рассказал он.— Стоит девушка, поет. И только потом зрители видят, что на экране лицо поющей девушки начинает стариться, и за три минуты она превращается в шестидесятилетнюю женщину. Такой Бенджамин Баттон наоборот... У нее же песня про маму...
— Так она превращается из дочки в свою маму...— догадался я наконец.
Константин Эрнст подтвердил это предположение, а я подумал, что скорее даже в свою бабушку.
Судя по тому, каким довольным вышел Владимир Путин после демонстрации клипа Анастасии Приходько, превращение российской участницы "Евровидения" из цветущей юной брюнетки в седую старушку прошло успешно.