Вчера председатель правительства России Владимир Путин за весь свой бесконечно длинный, расписанный по секундам день в Токио ни разу, по мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, не дал никому усомниться в том, что с ним разговаривать о северных территориях и о подписании мирного договора с Японией бессмысленно.
Вчера утром в Токио Владимир Путин встретился с членами Совета губернаторов, среди которых своим несомненным величием выделялся мэр Москвы Юрий Лужков.
Правда, его карьера в качестве сопредседателя Совета мудрецов Россия--Япония оборвалась, можно сказать, на взлете. Дело в том, что Совет мудрецов внезапно прекратил свое существование.
— Умер, скончался! — вчера же прокомментировал это событие господин Лужков.
При этом все мудрецы, слава богу, живы.
— Мой сопредседатель с японской стороны, господин Мори...— пояснил Юрий Лужков.— У него были потери в политическом плане, и он обратился ко мне с информацией, что он должен сложить с себя полномочия мудреца (очевидно, господин Мори перестал себя чувствовать таким уж мудрецом после потери в политическом плане, чего при всем желании нельзя сказать про Юрия Лужкова.— А. К.). И я после консультаций с Владимиром Владимировичем Путиным (еще одним мудрецом, который в свое время инициировал появление этого института морального и интеллектуального давления на власть и общественность, причем в основном японскую.— А. К.) тоже снял с себя полномочия.
Так вот, теперь Юрий Лужков входит в Совет губернаторов России и Японии, созданный во многом благодаря уже его собственным вдохновенным усилиям, и, таким образом, у него снова есть реальный шанс заявлять о себе в Японии во весь голос.
Впрочем, на встрече с губернаторами Юрий Лужков в основном молчал, а господин Путин был краток. Он с энтузиазмом говорил о развитии гуманитарных и экономических связей между Россией и Японией, словно давая понять, что разговор про северные территории перспектив все равно не имеет.
Первая из выступающих от японской стороны, губернатор Хоккайдо госпожа Тахагами, выразила общее мнение японских губернаторов, состоящее в том, что мирный договор должен быть заключен в ближайшее время, потому что откладывать совсем уже некуда. Очевидно, что никакая другая тема японцев не могла заинтересовать ни в Совете мудрецов, ни в Совете губернаторов (одно по определению, очевидно, отличается от другого).
Между тем губернатор еще одной из японских провинций господин Такакадзу, упомянув, что без решения проблемы северных территорий никакие другие проблемы успешно решаться не могут, заявил, что все-таки Япония хотела бы расширить экономическое сотрудничество с Россией, в частности с Сибирью, в разработке новых газовых и нефтяных месторождений.
Сквозь ужасающий перевод японской переводчицы на русский пробивалась еле уловимая мысль о том, что Япония хотела бы передать России в качестве своей доли в разработке этих месторождений "немножко гособлигаций США, которых очень много у Японии, а эти облигации сейчас падают в цене".
Впрочем, попытка отдать России стремительно дешевеющие облигации, по признанию губернатора, наткнулась на стену непонимания в США, и этот проект уже провалился (очевидно, к счастью для России, которая, по мнению японского губернатора, взяла бы государственные американские облигации с благодарностью, даже если бы за них пришлось доплатить).
Господин Путин неожиданно встал на защиту гособлигаций США, заявив, причем в резкой форме, что "американское правительство ответственно ведет себя в этой части и в этом нет никаких оснований сомневаться". (Очевидно, российский премьер своим заявлением решил спасти остаточную рыночную стоимость облигаций, которые могли окончательно рухнуть в цене, если бы он не обратил на это замечание никакого внимания. А поскольку у России тоже достаточно таких облигаций, то в конце концов пострадали бы и Россия, и Япония — не говоря уже о США...)
В соседнем зале отеля "Нью Отани" проходило заседание российско-японского экономического форума, где был представлен весь цвет по крайней мере отечественного бизнеса. Здесь за спорные территории сражался как лев президент РСПП господин Шохин (хотя именно здесь про острова никто и не говорил ни слова, кроме него).
— Не могу пройти мимо северных территорий,— говорил господин Шохин, словно он совершал длительную пешую прогулку по свежему воздуху, зашел на Дальний Восток — и вот, конечно, не смог отказать себе в удовольствии пройти мимо спорных островов.
— Очень важно развивать экономическое сотрудничество на Сахалине и на Курилах,— продолжал он.— Мы приветствуем сотрудничество в части строительства на территории России рыбоперерабатывающих заводов... На Сахалине 120 совместных предприятий с участием японцев... В рамках визита премьер-министра России может быть обсужден облегченный визовый порядок для жителей Японии, которые хотят попасть на острова... Актуализация политически труднореализуемых задач может только воспрепятствовать экономическому сотрудничеству.
Скорее всего, активная жизненная позиция российских чиновников по поводу островов носила более или менее спланированный характер. Они с таким задором отбивали любые, в том числе несуществующие атаки японских собеседников, как будто битва за острова была теперь главным делом их жизни — по крайней мере на ближайшие три дня.
Между тем в глаза Владимиру Путину на двусторонних встречах японцы уже давно не говорят, что вопрос надо срочно решить, и в их пользу. Они слишком хорошо понимают, что с этим человеком говорить на эту тему бессмысленно: не отдаст ни пяди.
И поэтому они говорят с ним на другие темы. Так, бывший премьер-министр Японии господин Коидзуми, заметив, что он уже не у дел и что ему даже, можно сказать, легко от этого, в отличие от господина Путина, "который по прежнему занимает важную государственную должность", вспомнил, как он, когда был еще в форме, приезжал в Россию на празднование 65-летия Победы и был поражен тем, как русские умеют расстреливать тучи.
— Вы до сих пор их разгоняете? — поинтересовался он.— Используете эту технологию?
Кажется, господин Путин обиделся, что главным ноу-хау русских на сегодня, по мнению японцев, является разгон облаков.
— У нас есть и другие технологии,— с холодной вежливостью объяснил господин Путин.— Например, нанотехнологии...
Выступив через четверть часа перед участниками бизнес-форума, господин Путин рассказал им, что заканчивается строительство первой очереди трубопровода Восточная Сибирь--Тихий океан (ВСТО), до Сковородина, что построен нефтеналивной терминал и что компания "Транснефть" приступает к строительству трубы непосредственно к Тихому океану.
Он добавил, что Япония, по его мнению, может принять участие в строительстве трубопровода из Сахалина в Хабаровск и Владивосток с перспективой получать углеводороды из этой же трубы.
Гораздо многословнее после форума был, рассуждая на эту же тему, господин Шохин.
— Мы решили создать совместную российско-японскую комиссию из правительственных чиновников и бизнесменов для реализации крупномасштабных совместных проектов. Пока мы разошлись с японской стороной только в одном: стоит ли включать в число приоритетных проектов строительство тоннеля Хоккайдо--Сахалин...
Надеюсь, что это была такая антикризисная шутка господина Шохина, хотя, если учитывать размах амбиций участников вчерашних событий в Токио (губернатор Приморского края господин Дарькин, например, сообщил, что в Приморье будет построен нефтеперерабатывающий завод стоимостью $14 млрд), ничего нельзя исключить.
— В условиях, когда цена на нефть топчется на низком уровне, когда спрос на нее падает,— произнес господин Шохин,— может показаться, что такого рода проекты, как ВСТО, нет смысла обсуждать конкретно. Но только дальновидные компании, в том числе японские, могут использовать кризис как возможность!.. При решении о строительстве ВСТО были опасения, что если у него будет один потребитель, то этот потребитель станет диктовать цену производителю. Но когда приняли решение о строительстве ответвления, эта проблема была снята... При этом китайские компании дали кредит $25 млрд на постройку ветки до Китая и сами активно участвуют в строительстве своей части. А японские компании предпочитают ждать. А ждать в условиях кризиса — значит терять!
Господин Путин, очевидно, считал ниже своего достоинства уговаривать японцев вкладывать деньги в достройку части трубопровода от Сковородина до бухты Перевозная. А вот господину Шохину эта задача была по плечу.
По итогам переговоров премьер-министра Японии Таро Асо и Владимира Путина состоялась их пресс-конференция.
Таро Асо, не глядя на российского премьер-министра, сообщил, как господин Путин "прилагал и будет прилагать большие усилия для решения проблемы северных территорий".
— И в этот раз было подчеркнуто, что отсутствие мирного договора тормозит развитие экономического сотрудничества,— заключил Таро Асо, по-прежнему не глядя не только на господина Путина, но и на японского журналиста, задавшего вопрос. Японский премьер не мог, конечно, сказать, что не обсуждал проблему северных территорий (иначе ему бы на следующий день пришлось подать в отставку), но и обманывать своих журналистов у него тоже, кажется, не было ни желания, ни сил.
— В связи с тем, что господин Медведев выражал готовность поговорить об этой проблеме и как можно быстрее устранить ее, мы с нетерпением ждем российско-японский саммит,— добавил японский премьер.
Господин Асо был прав: этот вопрос даже с формальной точки зрения необходимо обсуждать с президентом России, на которого у японцев теперь, очевидно, последняя надежда (очевидно, умрет последней).
Впрочем, следующий японский журналист, упомянув, что подписано рамочное соглашение о сотрудничестве между Россией и Японией в области атомной энергии (речь идет о поставке обогащенного урана из России на японские АЭС, о совместной разработке урановых месторождений в южной Якутии...), сказал, что "для того, чтобы достигнуть истинного результата, надо прежде всего решить территориальную проблему", и попросил объясниться, какими именно словами обменялись по поводу этой проблемы господа Путин и Асо.
— Я понял,— осталось повторить японскому премьеру, которого можно было только пожалеть,— что есть очень сильное желание решить эту проблему.
— Наша общественность сейчас много говорит о возврате уже не четырех островов, а трех с половиной,— обратился японский журналист к Владимиру Путину.— Что вы думаете об этом?
— Мы ведем разговоры по заключению мирного договора не для того, чтобы развивать экономическое сотрудничество, а развиваем экономическое сотрудничество, чтобы было проще решать эту проблему,— уже с некоторым раздражением заявил российский премьер.— На встрече с господином Медведевым будут обсуждены все варианты движения к цели, в том числе и тот, о котором вы сказали.
На самом деле прогресс в позиции японской стороны очевиден. Японцы готовы оставить России уже половину одного острова (на самом деле ничего не изменилось, кроме системы подсчета спорной земли).
Если так пойдет, еще через полвека японцы будут настаивать уже на трех — трех с четвертью островах.