Боснийская проблема затмила все другие темы, обсуждавшиеся на встрече Бориса Ельцина с председателем Совета ЕС Фелипе Гонсалесом и главой Комиссии ЕС Жаком Сантером. Лица вышедших к журналистам участников российско-европейского саммита были весьма мрачны. Не мудрено: в воздухе Владимирского зала Кремля явно повеяло войной. И если не третьей мировой, которую пророчил Борис Ельцин ("без участия России в общеевропейской безопасности Европа возвратится к старым временам, когда две стороны воюют друг с другом, и превратится в общее пламя"), то войной холодной несомненно. Комментарий ВЕРОНИКИ Ъ-КУЦЫЛЛО.
Борис Ельцин начал встречу с жесткого заявления, суть которого в том, что Европе без России не жить. Обращаясь к Жаку Сантеру, президент так и заявил: "Я хотел бы вас спросить, как вы представляете общеевропейскую безопасность без участия России? Такого быть не может вообще!" И потребовал "срочно, немедленно допустить российскую группу" к участию в подготовке концепции общеевропейской безопасности, которая ведется сейчас ЕС.
При этом не вызывает никакого сомнения, что жесткий настрой Ельцина вызван, во-первых, тем, что Россия пока так и не признана равноправным членом Европы, и, во-вторых, эскалацией боснийского конфликта. И этот настрой был задан с утра, когда Ельцин предварил российско-европейский саммит резким заявлением по поводу авиационных и артиллерийских ударов НАТО по сербским позициям. Тон России от возмущенного переходит ко все более угрожающему: "Если такая линия будет продолжаться, нам придется тщательно взвесить в свете обстоятельств нашу стратегию, в том числе наш подход к взаимоотношениям с Североатлантическим союзом". Почти то же самое Ельцин сказал журналистам после саммита: "Разговоры разговорами, но дело может привести к адекватным действиям российской стороны..."
Правда, президент не объяснил, что конкретно может противопоставить Россия слаженным действиям европейско-американского антисербского альянса.
В нынешней ситуации речь идет о "хорошей гуманитарной помощи Сербии": вчера Ельцин подписал закон, разрешающий всем российским предпринимателям осуществлять внешнеторговые сделки с партнерами в СРЮ по экспорту в экс-Югославию товаров и услуг гуманитарного назначения.
Психологически реакция президента понятна: он в очередной раз оказался в ситуации, когда впору ложиться на рельсы. На саммите в Галифаксе Ельцин клятвенно заверил весь мир, что Россия не допустит новых бомбардировок в Боснии. Конечно, в том, что это обещание сдержать не удалось, личной вины российского президента нет. Тем не менее для него непрекращающиеся бомбардировки сербов — хлесткая пощечина.
Есть и еще одна причина для ужесточения позиции России — усилившиеся просербские настроения в Госдуме. Для Андрея Козырева, которого Совет Думы предложить снять "за провал российской политики на Балканах", резкие заявления Ельцина — бальзам на раны. Глава МИД России явно чувствует поддержку президента — иначе он не рискнул бы на вчерашней встрече с главой МИД Италии Сузанной Аньелли (см. стр. 4) утверждать, что "значительная часть Госдумы занимается не столько своими прямыми обязанностям, сколько политиканством на международном уровне". На той же встрече Козырев от имени президента выдвинул новую российскую инициативу: контактная группа по переговорам с участниками боснийского конфликта должна работать на основе "тройки" в составе России, Европейского Союза и США.
Реакция Запада на это предложение пока неизвестна. Скорее всего она будет столь же осторожно-снисходительной, как и реакция на протесты России по поводу бомбардировок и ее "европейской неполноценности". По словам Ельцина, Гонсалес пообещал поправить положение и допустить Россию к разработке концепции общеевропейской безопасности, хотя сам председатель Совета ЕС комментировал этот вопрос довольно туманно. Гонсалес и Сантер, поддерживая идею Ельцина провести в октябре международную конференцию по ситуации в экс-Югославии, тем не менее оправдывают бомбардировки НАТО. А специальный представитель генерального секретаря ООН Ясуси Акаси заявил вчера, что НАТО и ООН, хотя и "учитывают позицию России", но не исключают возможности усиления военного давления на боснийских сербов.