В последнее время участились разговоры о том, что экономика подает признаки возрождения. Цены на нефть пошли вверх, финансисты превратились в оптимистов. "Власть" поинтересовалась у читателей, что они об этом думают.
Виктор Геращенко, в 1992-1994 и 1998-2002 годах глава ЦБ РФ. Я не вижу оснований так считать. Возможно, в США с громадной помощью государства есть позитивные сдвиги. В нашей однобокой экономике улучшения не наблюдается. А представители власти сильно расходятся в оценках, что тоже не способствует оптимизму.
Сергей Митин, губернатор Новгородской области. Скорее нет, хотя большинство участников экономического процесса в нашей стране повысили конкурентоспособность своих товаров. За счет этого темпы падения немного снизились, но это локальный процесс. Сейчас все будет зависеть от мировых рынков. Бесполезно делать прогнозы, когда курсы валют и цены на нефть меняются каждый день.
Лила Вад, управляющий директор Starr Investment Russia. В США кризис идет на спад, по крайней мере, настроение людей улучшается. Той паники, которая была в начале года, уже нет. Увольнения, непогашенные кредиты, конечно, имеют место, но уже не в тех масштабах, что прежде. С Россией не все так просто, но удорожание нефти внушает осторожную надежду, что кризис идет на спад.
Андрей Илларионов, экономист, в 2000-2005 годах советник президента России. То, что происходит в последние полтора-два года, является не одним кризисом, а пучком кризисов. Например, мировой фондовый кризис завершился несколько месяцев назад. Институциональный и структурный кризисы в Восточной Европе и России разворачиваются сейчас. Кризис, вызванный экономической политикой в США, еще впереди.
Андрей Макаревич, музыкант. Поскольку СМИ продолжают трындеть о кризисе, значит, ему еще далеко до окончания. С самого начала кризиса у меня было твердое убеждение, что кризис — это психологическое давление со стороны журналистов. Наши СМИ и без кризиса любили нагонять ужасы, а сейчас они превзошли сами себя.
Лев Хасис, гендиректор Х5 Retail Group. С вероятностью 50% заканчивается. Вряд ли можно сказать точнее. Сейчас любое прогнозирование подобно шаманству или игре в казино.
Ралиф Сафин, член Совета федерации, по оценке журнала Forbes, владеет состоянием $450 млн. Никаких признаков выхода из кризиса пока нет. Производства стоят, людей увольняют, зарплата сокращается, потребление нефти и цены на нее существенно не увеличиваются. Взять кредит у банка можно только под 18-20%, да и то надо полгода добиваться.
Елена Столярова, зампред правительства Пензенской области. Скорее, это просто шок прошел. Конечно, у разных групп людей разные ощущения. Из среднего и мелкого бизнеса некоторые разорились, а те, кто жил бедно, кризиса и не почувствовали.
Владимир Миловидов, руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам. Кризис закончится.
Степан Михалков, ресторатор. Нет, скорее, мы просто свыклись с мыслью о кризисе, и прошла паника. Кризис кончится тогда, когда в стране вновь появится средний класс. А сейчас компании продолжают жить в режиме сокращения расходов и персонала. Покупательская способность очень снизилась, и я не вижу никаких тенденций для ее роста.
Мирослав Мельник, председатель совета директоров инвесткомпании "Бетта-групп". Нет. Говорить, что появился просвет, можно будет только тогда, когда появятся реальные сделки и люди начнут тратить деньги. Это будет года через два-три. А рост индексов — это игры спекулянтов.
Руслан Хасбулатов, член-корреспондент РАН, экс-председатель Верховного совета РФ. Мировой кризис находится около дна. Так что крупные банки и корпорации еще будут гореть. Но им легче, а малому и среднему бизнесу придется долго приходить в себя. Господдержка дала положительный эффект — кризис не стал затяжным. Но это в мире, а в России еще долго все будет плохо, потому что нет должного финансирования и нормального кредитования. Банкиры, получившие господдержку, не щедры на раздачу. Без мощной административной встряски кризис у нас будет только усиливаться.
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ. Наш кризис с 1991 года не заканчивался, а сейчас на него наложился мировой. Ситуация у нас хуже всех, а экономический курс противоположен тому, что делается в Европе, Америке и Азии. Производительность труда резко упала, инфляция зашкаливает, безработицу засекретили, чтобы паники не было. Нам не окончания кризиса надо ждать, а думать, чтобы Кудрин последние деньги не профукал.
Гарегин Тосунян, президент Ассоциации российских банков. Пока только виднеются горизонты этого завершения. И я бы предпочел не торопиться с позитивными выводами. На днях я услышал такие оптимистические прогнозы, что просто ужаснулся этой эйфории. Когда кризис только начинался, все драматизировали ситуацию. Сейчас все наоборот.
Владимир Щербаков, председатель совета директоров компании "Автотор". Он не закончился, просто мировая экономика адаптировалась к сегодняшним курсам валют и деловой активности. А вот в России процесс адаптации еще не завершен. Хотя, конечно, темпы падения у нас снижаются, но это не значит, что кризис кончается. Конец кризиса будет только тогда, когда экономика начнет подниматься.
Александр Раппопорт, управляющий партнер адвокатской конторы "Раппопорт и партнеры". Еще и не начинался. Был шок, он прошел, и появилось немного оптимизма. То, что мы видим сейчас, это не изменение тренда, а всего лишь корреляция. Экономика еще далека от того уровня, когда можно будет говорить, что пик пройден. До дна далеко. Насколько — станет понятно к осени. Но нас ждет самое тяжелое десятилетие.
Кирилл Янков, заместитель руководителя Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами. Нет, кризис состоит из волн, и на спад пошла только очередная волна. По ощущениям, новая волна возможна осенью. Главной ее составляющей станет невозврат кредитов. Но мы и ее переживем.
Алексей Механик, гендиректор фармацевтической компании "Натур Продукт Инвест". Нет, в ведущих отраслях экономики рынок стагнирует или уходит в глубокий минус. Кредиты получить почти нереально, особенно небольшим компаниям, а ставки просто нечеловеческие. Правда, нам грех жаловаться, фармацевтическая индустрия мало подвержена кризису — на лекарствах люди экономят в последнюю очередь.
Глеб Фетисов, член Национального банковского совета, по оценке журнала Forbes, владеет состоянием $750 млн. До конца кризиса далеко. Он закончится, когда производство будет расти не за счет господдержки, а за счет собственных и заемных средств. Господдержка сбила панику, но финансовых пузырей в реальном секторе накопилось столько, что масштабы убытков еще даже неясны. Посему кризис продолжится и в следующем году. Мы вошли в полосу повышенной нестабильности, и неизвестно, когда выйдем.
Александр Гордон, вице-президент Внешторгбанка, председатель совета директоров Объединенной депозитарной компании. Не буду врать, что знаю ответ, и не верю тем, кто говорит, что знает. Есть и признаки стабилизации, и свидетельства того, что кризис может закончиться стагнацией и падением уровня жизни.
Геннадий Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России. Я недавно вернулся из Канады, там кризиса нет — ни СМИ, ни народ это не обсуждают. У нас же кризис остается первополосной темой. Но народ не перестал ездить на машинах и летать самолетами. Так что не все так плохо. Скоро мы придем к справедливой цене $70 за баррель. Вслед за этим и в других сферах начнется улучшение.
Олег Шарыкин, председатель совета директоров холдинга "Сибирский цемент", по оценке журнала "Финанс", владеет состоянием $0,25 млрд (7,3 млрд руб). Чудес не бывает. Планируют, что мировая экономика будет восстанавливаться во втором полугодии, а в России стабилизация в лучшем случае начнется в следующем году.
// ВОПРОС НЕДЕЛИ / ГОД НАЗАД
 А вам сколько заместителей надо?Владимир Путин утвердил структуру и состав нового правительства, увеличив число вице-премьеров с четырех до семи. Сергей Степашин, председатель Счетной палаты, в 1999 году председатель правительства. Когда я был премьером, было два первых и два простых — мне хватало. Видимо, Путин не хочет оставлять своих людей без места. Но у них появилась и дополнительная ответственность. Так что расширение скорее на пользу. Николай Рогожкин, главком внутренних войск МВД России. У меня восемь замов. Андрей Крайний, глава Федерального агентства по рыболовству. По штатному расписанию пять заместителей, назначены пока трое. В принципе мне нужен еще один, и хватит. Валерий Шанцев, губернатор Нижегородской области. Тоже семь. У чиновника не должно быть более семи заместителей — это наиболее управляемое число. Юрий Осипов, президент Российской академии наук. Когда-то было двенадцать, сейчас — восемь. Жаль, что премьер не назначил зама по научно-техническому развитию. В советские времена такой был. Дейвид Томас, президент компании Volvo Car Russia. Сейчас три, но надо больше. А вообще, предел — это 11 замов. Константин Пуликовский, руководитель Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору. Сейчас шесть замов, а оптимально было бы восемь. Андрей Рогачев, совладелец компании X5 Retail Group и группы компаний "Карусель". Мне они вообще не нужны. Замы выполняют работу, на которую не может отвлечься начальник. Юрий Ласточкин, гендиректор НПО "Сатурн". Побольше, чем у премьера. Александр Хлопонин, губернатор Красноярского края. У меня 14, и большинство из них являются, по сути, министрами. Александр Репин, гендиректор и владелец холдинга "Сатурн-Р". Нужно столько, сколько направлений у компании. А их у нас 22! Виктор Тихонов, президент ХК ЦСКА. Один по обороне, другой — по атаке. |