Снижения экспортных пошлин ждали с особым нетерпением, особенно после того, как курсовая политика ушла в валютный коридор. Наконец дождались. 31 августа президент подписал указ "О мерах по стимулированию экспорта", который был конкретизирован вышедшим в тот же день правительственным постановлением "О частичном изменении ставок вывозных таможенных пошлин", поступившем в официальную рассылку значительнее позднее. Два этих документа дают обильную пищу для размышлений как о валютной и внешнеэкономической политике (или о весьма любопытной селекции получивших тарифные льготы экспортеров), так и о том, что предоставление внешнеэкономических льгот снова используется в чисто политических целях. Комментарий обозревателя Ъ ВАДИМА Ъ-БАРДИНА.
Метаморфозы валютного коридора: драма в трех действиях
Суть таможенных послаблений, как уже писал Ъ в четверг, состоит в попытке компенсировать экспортерам их потери, связанные с введением валютного коридора, оставшегося в неприкосновенности с июля 1995 года, чего не скажешь о внутренних ценах. Однако связь валютной и внешнеэкономической политики не настолько жесткая, как это может показаться. По крайней мере, судьба валютного коридора, как показывает хотя бы фиксация его границ и неясные перспективы их сближения, не зависит от стимулирования экспорта.
Валютный коридор и вводился без оглядки на экспорт или импорт. По существу, перед ним ставилась задача иного порядка — подавление инфляционных ожиданий. Борьба же с инфляцией в 1995 году разворачивается как драма в трех действиях.
Действие первое. Валютный коридор — один из инструментов финансовой политики; в этом же ряду прекращение кредитования Центробанком правительства и коммерческих банков и ужесточением резервных требований. Итогом этой политики стали события 24-25 августа на рынке межбанковских кредитов. Банковский кризис показал, что жесткость финансовой политики, превратившаяся в фетиш, во-первых, не соответствует состоянию начавшей выходить из кризиса экономики; во-вторых, приводит к последствиям, перечеркивающим уже достигнутые финансовые результаты.
Действие второе. Ясно, что выход из кризиса один — инфляция, камуфлируемая или нет. А вот к разогреву инфляции валютный коридор, ограждающий завышенный курс рубля, вопреки ожиданиям его разработчиков имеет самое непосредственное отношение. Попытка сдержать инфляцию в условиях завышенного курса привела к тому, что резервы ЦБ пополнились, а рублей банки получили неадекватно мало, что спровоцировало кризис рублевой ликвидности и как следствие — кредитную эмиссию. Поддержка экспортеров в виде снижения экспортных пошлин приведет к снижению бюджетных доходов, то есть тоже внесет свой вклад в стимулирование инфляции. Но с точки зрения общефинансовой ситуации этот эффект вторичен.
Действие третье. Как вчера писал Ъ, министр финансов Владимир Пансков не исключает досрочного сужения валютного коридора. Если отвлечься от того, что валютный коридор становится постоянным досрочно сдаваемым объектом (что само по себе не вселяет доверия к творцам российской валютной политики), то объяснить смысл этого заявления можно, лишь разобравшись с текущими финансовыми приоритетами. Если власти признают, что инфляция растет, а борьба с ней остается приоритетной, то резонно предположить, что сузившийся валютный коридор будет ближе к верхней рублевой границе колебаний доллара, чем к нижней. Рубли, избыток которых не за горами, будут в этом случае отвлечены на валютный рынок. Но есть и противоположный подход. Он состоит в том, что прежний жесткий курс после заминки, вызванной банковским кризисом, должен возобновиться. И если эта точка зрения возобладает, и сужение валютного коридора произойдет за счет приближения к нижней границе колебаний доллара, то дальнейшие события будут разворачиваться в декорациях первого действия.
Либерализация экспорта: кому-то повезло, кому-то нет
Собственно снижение экспортных пошлин имеет свою закрученную интригу. В президентском указе сказано, что шаг снижающихся ставок составит 30% за исключением черных металлов, которым повезло больше — на них вывозные пошлины уменьшены вдвое. А на весьма интересный вопрос, кому снижать пошлины, а кому нет, формально ответило уже правительство.
Его выбор любопытен в нескольких отношениях. Предпринятая либерализация масштабна, но в ней не нашлось места для товаров, составляющих лицо российского экспорта. Она не затронула ни нефть, ни природный газ, ни такие цветные металлы, как алюминий, медь и никель. Попытаться разгадать эту загадку можно, опираясь на следующую логику. Во-первых, пока конъюнктура на мировых рынках сказывается в целом в пользу традиционных российских экспортеров, и это дает возможность не торопиться в предоставлении им льгот. Во-вторых, в свое время нефтяники, газовики и цветные металлисты получили немало тарифных льгот — пора и потесниться. В-третьих, одновременное снижение пошлин на основные товары российского экспорта, вероятно, просто не по силам бюджету. Ясно, что такая логика экспортеров никак не удовлетворяет.
Между тем предпринятый передел тарифных льгот весьма своеобразно ранжировал экспортеров. Чемпионы по льготам — предприятия ВПК. Если раньше их товары облагались 15-процентной вывозной пошлиной, то теперь тарифный барьер и вовсе ликвидирован. На другом полюсе недавние фавориты, которым предложено подождать, пока снижение пошлин дойдет и до них. Может быть, этот сюжет заимствован из времен социальной справедливости, когда считалось благом взять у сильного, чтобы дать слабому (предприятия ВПК за редкими исключениями находятся сейчас в чрезвычайно тяжелом положении). Правда, подобный римейк вряд ли уместен в условиях, когда следовало бы в первую очередь поднимать экспорториентированные производства. А мотором движения по этому пути мог бы стать ТЭК.
Но есть и другое объяснение того, почему не повезло нефтяникам и газовикам. Параллельно с разворачивающейся предвыборной кампанией ведется целенаправленный фискальный нажим на ТЭК (о чем Ъ писал неоднократно), и поэтому причина может быть чисто политической. Если дележ экспортеров на семь пар чистых и семь пар нечистых произведен не правительством, а президентскими структурами (что весьма похоже на правду), то не исключено, что президент хотел погрозить пальцем политически активизировавшемуся премьеру и ослабить его опоры как в правительстве, так и в "Нашем доме — России".