Сегодня мало кто помнит, за что воюют в экс-Югославии. Эксперт по балканским странам ПАВЕЛ Ъ-КАНДЕЛЬ напоминает о четырехлетней истории "борьбы за мир".
До распада Югославии в Боснии и Герцеговине проживало 1,3 млн сербов (31,4%), 0,7 млн хорват (17,3%) и 1,9 млн так называемых мусульман (43,7%) — славянского народа, исповедующего ислам, но говорящего на одном языке с сербами и хорватами. Административно республика подразделялась на 109 общин (районов). В 37 общинах преобладали мусульмане, в 31 — сербы. Лишь в 10 общинах было 90% и более населения одной национальности. Но даже относительно однородные общины были разбросаны по всей республике. Так что разделить ее между тремя народами можно только большой кровью и массовыми этническими чистками. Сохранить же целостность республики, этой мини-Югославии, после распада большой Югославии и начала сербо-хорватской войны тоже чрезвычайно трудно.
Лидеры босняков, которых другие стороны подозревали в попытке создать исламский режим, хотели сохранить межнациональный мир в республике и нейтралитет в противоборстве сербов с хорватами. Они предлагали компромиссные проекты преобразования Югославии в конфедерацию. Босния и Герцеговина последней (14 октября 1991 года) приняла решение о суверенитете, подтвердив тем самым стремление к сохранению югославского содружества. Руководители боснийских сербов, стремившиеся к воссоединению всех сербских земель, 8-9 ноября 1991 года проводят в подконтрольных общинах плебисцит о присоединении к Югославии (Сербии и Черногории) и получают поддержку большинства. Референдум о независимости республики 29 февраля — 1 марта 1992 года боснийские сербы бойкотировали. Еще 9 января 1992 года они создают независимую Сербскую Республику. Первая статья ее конституции гласила, что это — государство сербского народа. Вторая определяла, что в его состав входят "территории автономных областей, общин и других сербских этнических районов, включая и те, где во время второй мировой войны сербский народ подвергся геноциду". Во время войны именно в Боснии и Герцеговине межнациональная рознь была особенно ожесточенной. И подобные формулировки подразумевали будущие "этнические чистки", обосновывали произвольные захваты земель. Ст. 3 утверждала: Сербская Республика входит в состав федеративной Югославии, а ст. 4 допускала образование содружества с государствами мусульман и хорватов. План раздела Боснии по этническому принципу был готов. В том же направлении действовали и хорваты.
Казалось, впрочем, что возможность сохранить мир еще не потеряна. В феврале 1992 года под патронажем ЕС в Лиссабоне было достигнуто соглашение о принципах конституционного устройства Боснии и Герцеговины как единого независимого государства, состоящего из трех национально-государственных образований. Между тем сразу после референдума начались вооруженные межнациональные столкновения, в которые оказывается втянута югославская армия. 7 апреля 1992 года Босния и Герцеговина признана странами ЕС и США, а затем и России, что, однако, не остановило войны. Под давлением мирового сообщества Югославия в мае того же года заявляет о выводе своей армии из республики. Но ситуация не меняется, ведь 80% военнослужащих армии СРЮ — уроженцы тех мест. Они же составили костяк армии боснийских сербов, которой досталась и большая часть тяжелого вооружения. Это позволило им быстро захватить около 70% территории республики.
В июле 1992 года боснийские хорваты провозглашают создание своего государственного образования — Герцег-Боснии. Это легализация уже свершившегося обособления. Дальнейшая история республики — война, в которой хорваты выступают то союзниками мусульман, то противниками, а мировое сообщество пытается найти мирное решение.
Первым вариантом был план посредников Сайруса Вэнса и Дэвида Оуэна, выдвинутый в октябре 1992 года. Предусматривалось сохранение территориальной целостности республики, ее разделение на десять самоуправляющихся провинций и соглашение о мире между конфликтующими сторонами. Долго упорствовавший лидер боснийских сербов Радован Караджич 2 мая 1993 года подписал наконец карту территориального раздела, обусловив окончательное принятие плана ратификацией его в Скупщине Сербской Республики. Но 5 мая Скупщина отказалась ратифицировать соглашение и передала вопрос на референдум. В ответ даже Югославия, прежде поддерживавшая Караджича, объявила о закрытии границы с БиГ. Боснийские сербы решили не отступать, и 16 мая Караджич, через час после референдума, то есть не дожидаясь официального подведения итогов, с удовольствием объявил, что план Вэнса--Оуэна мертв.
К марту 1994 года США удалось не только примирить боснийских мусульман и хорватов, но и заставить их образовать федерацию с последующим установление конфедеративных связей с Хорватией. В мае 1994 года страны — члены контактной группы выдвигают новый план раздела: хорватско-мусульманской федерации отводится 51% территории, боснийским сербам — 49%. Мусульмане и хорваты не слишком охотно согласились с планом, а боснийские сербы прибегли к испытанной уловке: парламент условно одобряет план, но передает вопрос о картах раздела на референдум. 27-28 августа 1994 года боснийские сербы высказались против плана контактной группы. Югославия, побуждавшая к принятию плана, разрывает связи с боснийскими сербами, хотя многие в разрыв не поверили.
В августе 1995 года США при поддержке ЕС выступают с новой инициативой. Основное ее отличие от прежнего проекта — предложение об обмене мусульманского анклава Горажде на сербские земли вокруг Сараево, расширение коридора между сербскими территориями в Западной и Восточной Боснии и предоставление возможности боснийским сербам установить конфедеративные связи с Сербией. Эта инициатива, по сути, предполагающая раздел Боснии и Герцеговины, была воспринята боснийскими сербами с удовлетворением. Однако у мусульман она вызвала явное неудовольствие. В этом контексте кажутся странными натовские бомбардировки сербских позиций. Но они преследуют не только тактическую цель снять блокаду с Сараево, но и стратегическую — показать, в чьих руках кнут и пряник. Одновременно бомбардировки — это как бы моральная компенсация боснийским мусульманам за принуждение к явно невыгодному для них миру.
Одно очевидно: грязную войну может увенчать похабный, как когда-то говаривал Ленин, мир. Но такой мир, увы, является и единственно возможным.