«В России слишком агрессивная торговля»
Интервью
Андрей Даниленко, президент и владелец группы компаний «Русские фермы», председатель правления Национального союза производителей молока, считает, что в нынешних условиях молочной отрасли крайне опасно ориентироваться на заемные средства.
GUIDE: Несмотря на единогласное определение конъюнктуры рынка молочного животноводства и его участниками, и аналитиками как сложной, новые проекты продолжают активно реализовываться. Как вы можете такое объяснить?
АНДРЕЙ ДАНИЛЕНКО: Аргумент у меня простой: плохо долго не бывает. Главная тенденция, которая, к сожалению, не обошла России, – сокращение поголовья. В целом мировая конъюнктура рынка неблагоприятная. Неэффективные хозяйства прекратят свою деятельность. Но возникший в результате дефицит предложения ознаменует собой новый этап развития, в первую очередь – с точки зрения закупочных цен. Те участники рынка, которые пройдут кризис во всеоружии, с крепкими и эффективными комплексами, могут рассчитывать на хорошие возможности и перспективы. Молочное животноводство нужно оценивать исходя из отрезка времени не менее чем в пять лет. Хотя с точки зрения окупаемости проекты по молоку никогда не станут такими быстрыми, как по свинине или курятине. Однако необходимо отметить, что несколько лет назад конъюнктура рынка была иной: свиноводство и птицеводство не были так привлекательны для инвесторов. Аналогичным образом может изметиться и ситуация по молочному скотоводству. Сейчас в связи со сложной конъюнктурой рынка рентабельность снизилась. Два года назад рынок был другим, и средний молочный комплекс мощностью 1-1,2 тыс. голов с объемом производства 20 т молока в день мог окупиться за семь-восемь лет. Теперь брать деньги в банке сроком меньше чем на 15 лет вообще не имеет смысла. В уникальном для отрасли 2007 году средняя цена составляла 14, а на пике рынка доходила до 16 рублей за литр. В 2008-м она была уже около 12. По итогам 2009 года я жду, что средняя цена за литр не будет сильно отличаться от прошлогодней. Мои ожидания основаны на оптимистичном прогнозе, что низкие летние цены компенсируются значительным ростом отпускной стоимости молока осенью.
G: Какое воздействие, по вашей оценке, оказал на отрасль кризис?
А.Д.: Так сложилось, что кризис совпал с периодом перепроизводства молока, роста предложения над спросом. Основная проблема сейчас, конечно, в кредитных ресурсах. Но есть и вопрос сезонности, который играет большую роль в молочном животноводстве.
Первые шаги финансовый кризис сделал в летний период, тяжелый для отрасли. Тогда мы имели самые высокие цены на ГСМ и минудобрения – гораздо больше, чем в текущем году. Соответственно, и себестоимость молока была выше. В 2008 году мы наблюдали и падение спроса – частично из-за того, что население начало сокращать потребление. Одновременно увеличивался импорт дешевой продукции от наших ближайших соседей – Белоруссии и Украины. К примеру, в республике Беларусь молочному животноводству оказывается серьезная господдержка, которая делает себестоимость молока существенно ниже. Плюс девальвация их валюты, отсутствие таможенных границ. Короче, все делало и делает белорусскую продукцию дешевле. Что касается Украины, то девальвация гривны способствует тому, что для российского рынка их молоко является дешевым. Они имеют себестоимость на 20-30% меньше, чем мы.
На все перечисленное наложилось то, что крупные торговые сети, захлебнувшись в кредитных обязательствах, стали активно повышать свою наценку. Финансовые сложности ритейл фактически переложил на производителя. Статистика показывает, что по сравнению с прошлым годом объем потребления молочной продукции сократился в среднем на 12%. А импорт за последние два года увеличился на 30-40%. В результате вышло, что отечественный переработчик недозагружен, соответственно, менее эффективен, а значит, ему нужно перекладывать понесенные затраты на производителя. Он и оказался крайним.
G: Насколько в нынешних условиях отрасли доступны кредитные ресурсы?
А.Д.: Сейчас любой, кто занимается молочной деятельностью, должен сосредоточиться на завершении начатых проектов. Говорить о строительстве комплексов с нуля преждевременно. Единственная инстанция, которая может изменить ситуацию, – государство, если оно займет более серьезную позицию по стимулированию отрасли. Применять единые подходы к субсидированию молочного животноводства, производству свинины и мяса птицы неразумно. Если не создать для нас каких-то особых условий, существенно отличающихся от других отраслей, инвестиций в молоко ждать не стоит.
Что касается заемных средств, то ориентироваться на них крайне опасно. Есть большая вероятность получить добро от банка, пройти кредитный комитет, но, если у финансовой организации по тем или иным причинам возникнут проблемы с ликвидностью, можно оказаться в ситуации, когда стартовые затраты сделаны, а завершить проект невозможно. Конечно, если банки объявят, что включают молочному животноводству зеленый свет, ситуацию можно переоценить. Но на данном этапе из всех сфер сельского хозяйства молочное животноводство наименее привлекательно. Банки кредитуют его только при условии, что у инвестора есть какой-то другой бизнес, доходы которого способны подстраховать убытки от содержания крупного рогатого скота. В противном случае нужно рассчитывать на пропорцию 50 на 50 в балансе заемных и собственных средств. Или вообще использовать только деньги, вырученные от имеющегося бизнеса.
G: Ценовая конъюнктура на рынке сырого молока снижает привлекательность молочного животноводства. Какие меры поддержки необходимы для развития отрасли?
А.Д.: Самый главный вопрос – сроки кредитования. Мировая практика демонстрирует, что они должны составлять от 15 до 30 лет. При таких параметрах кредитоваться интересно. Нам, участникам рынка, было бы легче, если бы государство не субсидировало процентные ставки, а выдавало льготные кредиты – через госбанки. Например, в рамках программы частичной компенсации затрат в размере 30-40% – на капстроительство, закупку племенного скота, современного оборудования, реконструкцию существующих комплексов. Минимальный размер необходимой госпомощи – 10%. Сейчас компенсируют не более 2-3%. То, о чем я говорю, – 15-20 млрд рублей в год. В рамках госбюджета не весть какие деньги. Кроме того, надо решать вопросы защиты нашего производителя от демпинга продукции других государств.
Ключевой вопрос – длинные деньги и создание таких условий, которые были бы не хуже, чем у стран, импортирующих продукцию в Россию. В идеале требуется выделение либо специальных кредитных ресурсов, либо специальных гарантийных ресурсов под выдачу долгосрочных займов. Нужна компенсация затрат на сданные в эксплуатацию объекты. По большому счету, следует говорить о продовольственной безопасности России. Убежден, что население быстрее откажется от свинины, чем от молока, которое было и остается наиболее дешевым источником белка для человеческого организма.
G: Одной из главных причин кризисной ситуации в отрасли является неотрегулированность взаимоотношений в цепи движения молока от фермы до прилавка. Однако снижение закупочных цен на молоко происходит на фоне падения покупательской способности населения. О каком увеличении цен на сырье можно говорить, если даже при нынешних население отказывается от молочных продуктов? Каков выход из ситуации?
А.Д.: Действительно, мы сталкиваемся с тем, что средняя цена за литр молока на полках – порядка 35 рублей. Производитель получает сегодня менее девяти, переработчик – 10 рублей за литр. Остальное составляет маржа торговых сетей. А при правильном, разумном балансе у производителя должно быть 15-16 рублей, у переработчика – 10, остаток – у торговли. Речь идет не о том, чтобы повышать цену для покупателя, а о том, чтобы правильно распределять выручку. В России же крайними остаются и покупатель, и производитель сырого молока. Но если взять другие страны, то в среднем распределение цены происходит в следующей пропорции: 50% – производителю, 25% – переработчику и столько же – торговле. Приходится констатировать, в российском государстве все организовано неправильно. Причина в том, что у нас, с одной стороны, слишком агрессивная торговля, с другой – нет такого жесткого госконтроля, как в той же Европе.