На Малой сцене Большого драматического театра возобновлен некогда популярный спектакль Юрия Аксенова "Кошки-мышки". Подарок к юбилею знаменитой Зинаиды Шарко рассматривал АНДРЕЙ ПРОНИН.
Ансамбль легендарного театра Георгия Товстоногова, как известно, в основном состоял из выдающихся солистов. Зинаида Шарко никогда не терялась даже на этом блистательном фоне. Ее партия была лирической: нежный, с бархатинкой голос, подчеркнуто простая манера держаться на сцене — без позерства. Тамара, сыгранная Зинаидой Шарко в товстоноговских "Пяти вечерах", — не героиня какой-нибудь оптимистической трагедии, не женщина-комиссар, а просто современница, которой хотелось бы любви и мужского плеча рядом.
"Кошки-мышки", поставленные Юрием Аксеновым на малой сцене БДТ в 1974 году, продолжали ту же лирическую канву. Для своего времени это был спектакль новаторский. Конечно, почитаемому на родине венгерскому драматургу Иштвану Эркеню тут повезло не очень: в БДТ не увлеклись прописанным в пьесе притчевым месседжем. Но зато режиссер Аксенов осмелился на чуждый советскому канону жанр мелодрамы. Вызывающей была уже декорация Эдуарда Кочергина: комната, завешанная фотоснимками — частными фотографиями, а не портретами вождей; разъезжавшиеся стенки открывали в недрах сцены еще закуточки — своеобразные будуары героев. Само сценическое пространство "Кошек-мышек" дерзко заявляло зрителю: речь здесь пойдет о материях исключительно частных, даже интимных.
Декорацию с подвижными стеночками любовно восстановили (при деятельном участии Ивана Шарко — сына юбилярши), Юрий Аксенов помог актерам вспомнить мизансцены: что-то, как водится, было отсечено, что-то дополнено. Кроме Зинаиды Шарко в спектакле приняла участие другая звезда товстоноговского призыва — Людмила Макарова, и еще двое участников старой версии: Ирина Комарова и Юзеф Мироненко. Разумеется, сегодня "Кошки-мышки" не выглядят новаторскими. Тут много старомодного, даже ходульного; режиссерская работа не кажется безупречной: плоские и одномерные второстепенные персонажи (увы, не порадовал даже обычно блистательный актер Андрей Шарков), неловкие переходы между сценами. Но все с лихвой искупается сценической энергетикой Зинаиды Шарко и Людмилы Макаровой.
Примы играют двух любящих сестер, безжалостно разлученных жизнью: одна, Гиза (Макарова), величественно и умиротворенно прозябает в эмиграции, другая, Эржебет (Шарко), оставшаяся в Венгрии, смело пытается перекроить несложившуюся жизнь даже на ее закате, плюет на условности и до последнего борется за свое право на личное счастье. Письма сестер друг другу, короткие телефонные звонки — вот остов спектакля, его магистральная линия. Госпожа Макарова работает подчеркнуто сдержанно, скупо. Тончайшие интонационные модуляции — и уверенная проповедь в миг превращается в горячую исповедь, а исповедь — в простое и сердечное слово, будто и не реплика это, а у самой артистки наболело. Эржебет — Зинаида Шарко тем временем фонтанирует: ходит на шпильках, ползает на четвереньках, примеряет смелые платья и напропалую кокетничает со своим возлюбленным — оперным тенором на пенсии. Госпожа Шарко здесь предстает и вечным ребенком, упрямым и обидчивым, и роковой Кармен, и покинутой Медеей. А в финале две большие актрисы, которым в сумме, считай, стукнуло больше ста шестидесяти лет, сидят обнявшись и смотрят в зал задорно и лукаво. Вечная молодость, не иначе.