В Госдуме готовится к рассмотрению очередной законопроект, направленный на защиту прав ребенка. На этот раз депутаты занялись выработкой принципов "надлежащего воспитания" и усилением ответственности за "ненадлежащее". Как считает обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев, при всей неоспоримости большинства содержащихся в проекте международно признанных норм их практическая реализация может быть серьезно осложнена российской спецификой.
В Госдуме детская тема в этом году особенно популярна. В апреле были приняты и уже вступили в силу президентские поправки к закону "Об основных гарантиях прав ребенка в РФ", предоставившие регионам право ограничивать пребывание детей в некоторых общественных местах ("Власть" подробно писала о них 27 апреля). В ближайшее время палата должна рассмотреть в первом чтении законопроект "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" (см. "Власть" от 2 марта). Он был подготовлен депутатами в рамках Концепции государственной политики в области духовно-нравственного воспитания детей в РФ и защиты их нравственности, разработанной думцами совместно с рядом общественных организаций.
Законопроект "О внесении изменений в федеральный закон "Об основных гарантиях прав ребенка в РФ" и отдельные законодательные акты РФ в целях обеспечения гарантий прав детей на надлежащее воспитание" тоже создан в рамках этой концепции и даже подписан теми же авторами — двумя вице-спикерами и шестью председателями комитетов. Но в отличие от двух предыдущих документов, где защищать детей предлагалось путем ограничения их свобод, новый проект права несовершеннолетних только расширяет. Отвечать же за нарушение прав придется исключительно взрослым.
Воспитатели
Ключевым в законопроекте, как следует из его названия, является понятие "надлежащее воспитание". Как с сожалением констатируют авторы в пояснительной записке, хотя сам термин "воспитание" используется "во множестве действующих нормативных актов", точный его смысл, как и "объем правомочий по воспитанию, содержанию, заботе о ребенке", ни одним законом до сих пор не определен.
Чтобы не изобретать велосипед, депутаты решили прибегнуть к Конвенции ООН о правах ребенка от 1989 года, где суть термина "воспитание" как раз описана достаточно четко. Правда, согласно давней отечественной традиции приспосабливать нормы западной демократии к российским реалиям и ментальности (см. "Власть" N 47 за 2007 год), отдельные положения конвенции ООН были думцами несколько переосмыслены с целью их адаптации к принципам суверенной демократии.
В предлагаемых поправках к закону "Об основных гарантиях прав ребенка в РФ" авторы почти дословно процитировали определение из Конвенции ООН о правах ребенка: "надлежащее воспитание" должно быть основано "на идеалах мира, терпимости, свободы, равенства и справедливости, дружбы между народами, этническими, национальными и религиозными группами". В то же время воспитание должно формировать у ребенка "навыки поведения, соответствующие духовно-нравственным ценностям и интересам российского общества". И если со ссылкой на "ценности", наверное, можно согласиться (хотя в силу этнического и культурного многообразия в разных частях страны они сильно различаются), то с "интересами российского общества" все не так очевидно. Ведь их многие члены общества понимают очень по-разному, и для единого подхода к воспитанию "настоящими" интересами России, видимо, придется официально объявить те, которые считает таковыми нынешнее руководство страны.
Та же двойственность обнаруживается и в других идеологических положениях проекта.
С одной стороны, "цели государственной политики в интересах детей" сформулированы вполне по-западному. В российском законодательстве впервые предложено закрепить принцип приоритетности прав и интересов ребенка по отношению к конституционным правам и свободам других категорий граждан. То есть во всех действиях государства или граждан в отношении детей прежде всего должны обеспечиваться их интересы. Кроме того, в закон введена новая статья, гарантирующая ребенку право на надлежащее воспитание и заботу, в том числе право преимущественного воспитания в семье и право "на безопасность и защиту от грубого обращения или оскорбления".
С другой стороны, поправки к закону "Об образовании" содержат ряд специфических российских новаций. К примеру, добавив в перечень принципов госполитики в области образования такие понятия, как "воспитание нравственности, патриотизма, уважения к России, ее истории, традициям и культуре, к Конституции и законам РФ", авторы проекта одновременно убрали из этой статьи упоминание о "воспитании уважения к правам и свободам человека". Хотя в той же конвенции ООН это требование значится отдельным пунктом. Заодно думцы заменили в действующем законе слово "родина" на "Россия", пояснив, что прежняя формулировка является "обезличенной" и мешает воспитывать детей "на основе отечественных традиций, этики и культуры поведения". И теперь не очень понятно, не нарушит ли новый закон учитель, который попытается воспитать, к примеру, у татарского или мордовского ребенка уважение к его родной республике или даже отдельно взятой деревне.
В то же время из текста проекта предельно ясно, какое именно образование авторы считают образцовым.
Во-первых, документ впервые законодательно закрепляет существование учреждений кадетского образования (до сих пор их деятельность регулировалась лишь подзаконными актами) и предоставление им ряда льгот вроде права выпускников на внеконкурсное поступление в военные училища. А во-вторых, депутаты решили поставить точку в давнем споре вокруг возвращения церкви в школу и узаконить включение в учебные планы предметов по основам религиозной культуры. При этом разрешенных к изучению религий будет только четыре (христианская, мусульманская, буддистская и иудаистская), поскольку именно они "составляют неотъемлемую часть исторического и культурного наследия народов России".
Воспитуемые
Как отмечали еще классики коммунистического воспитания, воспитательная работа "строится прежде всего на основе мер убеждения, однако не исключает и мер принуждения по отношению ко всем антиобщественным элементам". В новом законопроекте такие меры тоже предусмотрены, причем список потенциальных "антиобщественных элементов" значительно расширен.
В первую очередь за "ненадлежащее исполнение обязанностей по содержанию, воспитанию, образованию и защите прав и законных интересов несовершеннолетнего", как и прежде, ответят родители. Если действующий Кодекс об административных правонарушениях (КоАП) предусматривает за это штраф от 100 до 500 руб., то депутатский проект — уже от 1000 до 2500 руб. При этом "ненадлежащим исполнением обязанностей" теперь будет считаться и не упомянутое прежде в КоАП "нарушение установленных законом правил пребывания несовершеннолетних в общественных местах", то есть пресловутого "комендантского часа". Повышены и штрафы за появление детей в состоянии опьянения или распитие пива и алкогольных напитков в общественных местах — теперь родители заплатят за это от 500 до 1000 руб. (было от 300 до 500 руб.).
За неправильное воспитание, которое сопровождается еще и жестоким обращением с детьми, предусмотрено уже уголовное наказание. Как подчеркнули авторы в пояснительной записке, по действующему Уголовному кодексу (УК) жестокость в отношении детей (ст. 156) карается значительно менее строго, чем жестокое обращение с животными (ст. 245): в первом случае максимальное наказание — ограничение свободы (то есть "содержание в специальном учреждении без изоляции от общества") на срок до трех лет, во втором — полноценное лишение свободы на срок до двух лет. Теперь жестоким родителям может грозить уже до трех лет лишения свободы. При этом жестокостью, согласно примечанию к статье, будет считаться "грубое, пренебрежительное, унижающее человеческое достоинство обращение с несовершеннолетним, включая физическое или психическое насилие над ним".
Вместе с тем из перечня санкций по ст. 156 исключен штраф "до 40 тыс. руб. или в размере зарплаты осужденного за период до трех месяцев". Как убеждены думцы, подобное наказание родителей "неизбежно сказывается на материальном и нравственно-психологическом состоянии семьи и еще более ухудшает положение проживающих в ней детей". Правда, из этого несомненного аргумента неизбежно следует и куда более сомнительный вывод, что отправка, скажем, одного из родителей в тюрьму психологического состояния семьи не ухудшит.
Отвечать за неправильное отношение к детям придется и работникам всевозможных детских учреждений — от школ до больниц. Причем для них наказание будет даже строже, чем для родителей. К примеру, руководители учреждений для детей-сирот заплатят за "ненадлежащее исполнение обязанностей" от 2 тыс. до 5 тыс. руб., а директорам школ, на территории которых ученики распивают пиво и алкогольные напитки, грозит штраф в размере от 3 тыс. до 4 тыс. руб. (родители в этом случае ограничатся суммой от 1,5 тыс. до 2,5 тыс. руб.). То же самое и с уголовной ответственностью: за жестокое обращение с детьми рядовым учителям, воспитателям и врачам, которые по действующему УК ничем не отличаются от родителей, теперь будет грозить штраф до 100 тыс. руб. или даже лишение свободы на срок до трех лет.
Наконец, к третьей категории потенциальных нарушителей отнесены "граждане, которым в связи с их служебной или профессиональной деятельностью станет известно о нарушении прав и законных интересов несовершеннолетнего" и которые обязаны "незамедлительно сообщать" об этом в компетентные органы, занимающиеся защитой прав детей. Очертить четкие границы этой группы невозможно, так как узнать при выполнении служебных обязанностей о нарушении прав ребенка могут не только сотрудники милиции или органов опеки, но и, скажем, почтальоны, грузчики, коммунальные работники или даже продавцы — если кто-то вдруг займется "ненадлежащим воспитанием" прямо в магазине. Поэтому всем россиянам нужно на всякий случай помнить, что недоносительство в данном случае обойдется гражданам в сумму от 1,5 тыс. до 2,5 тыс. руб., должностным лицам — от 3 тыс. до 4 тыс. руб., а юридическим лицам — от 5 тыс. до 10 тыс. руб.
Воспитавшие
Впрочем, при всех претензиях к идеологическому наполнению некоторых разделов документа или возможности расширительного толкования отдельных формулировок стоит признать, что в целом проект закона должен реально повысить защищенность детей. Ведь после его вступления в силу наказывать злостных нарушителей наверняка станет гораздо легче — особенно в тех ситуациях, когда действующее законодательство такой ответственности вообще не предусматривало.
Например, в пояснительной записке авторы напомнили историю, случившуюся в 2007 году в одной из подмосковных больниц, где медсестры ради собственного спокойствия подолгу держали новорожденных детей привязанными к кроватям. Несмотря на возбуждение уголовного дела, привлечь медработников к ответственности за жестокое обращение с детьми тогда не удалось, поскольку "ни в одном нормативном правовом акте не указывается на обязанность медперсонала осуществлять присмотр и уход за детьми-пациентами".
В то же время, оценивая эффективность предложенных мер, нельзя не учитывать и традиционное российское отношение к законам, из-за которого практика их применения может, мягко говоря, сильно отличаться от теоретических выкладок. В выступлениях Дмитрия Медведева эта традиция описывается всеобъемлющим выражением "правовой нигилизм", а в русском фольклоре — двумя более конкретными поговорками.
Первая из них, про сравнение нормативного правового акта с деталью гужевого транспортного средства, в более современном варианте звучит как "строгость закона компенсируется его неисполнением". А наиболее известной схемой применения этого метода можно считать бессмертную "формулу гаишника": "Либо 500 руб. мне, либо 1500 руб.— государству". Легко предположить, что заработать по той же схеме захотят и некоторые защитники прав детей, тем более что ни участковые милиционеры, ни работники собесов высокими зарплатами не избалованы.
Вторая народная мудрость, про чрезмерное усердие в выполнении руководящих указаний, описывает другую крайность — слишком деятельное отношение облеченных властью лиц к реализации норм закона. Примеров такого рода также можно найти множество, в том числе и при решении "детских" вопросов. Скажем, не в меру активная реализация местных законов о детском "комендантском часе", по данным правозащитников, оборачивается в некоторых регионах спущенными сверху плановыми показателями по отлову загулявших несовершеннолетних и гонениями на самих правозащитников, пытающихся противодействовать этой практике.
В случае с законом о правильном воспитании такой подход может привести к появлению аналогичных "планов по валу" в отношении разных категорий нарушителей — родителей, учителей, воспитателей, врачей. Негативную роль может сыграть и в общем-то правильная норма о наказании тех, кто не сообщает куда следует о фактах нарушения прав детей. С одной стороны, как уверены авторы проекта, отсутствие такой нормы "формирует чувство безнаказанности и атмосферу равнодушия к детям, оказывающимся в трудной жизненной ситуации". Но с другой — стремление представителей власти выискивать нарушения там, где их на самом деле нет, вполне может стать следствием боязни попасть под статью о недоносительстве. Тем более что проинформировать органы о "ненадлежащем воспитании" могут, к примеру, наиболее сознательные соседи, руководствующиеся еще не забытым постулатом о том, что "отношения мужа и жены в советском обществе являются не только их личным делом".
Наконец, еще одним весьма неожиданным последствием усиления ответственности за нарушение прав ребенка может стать появление у самих детей возможности шантажировать взрослых. Ведь теперь, чтобы наказать горячо нелюбимого директора школы на 3-4 тыс. руб., подростку достаточно демонстративно выпить в классе банку пива. А наиболее сообразительные дети могут успешно применить в отношениях с "предками" и "формулу гаишника": "Или вы даете мне 500 руб. на дискотеку, или я сообщу куда надо, как, проверяя мой дневник, вы регулярно называете меня тупицей, что, несомненно, подпадает под определение "унижение человеческого достоинства"".