31 мина при плохой игре

Премьер-министр России Владимир Путин вчера прилетел в столицу Финляндии Хельсинки и весь день провел в переговорах с премьер-министром этой страны Матти Ванханеном — о судьбе газопровода "Северный поток", о платежеспособности Украины за российский газ, о вывозных пошлинах на российскую древесину... По мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, все эти вопросы на переговорах были увязаны один с другим, а решались на самом деле поздним вечером не с Матти Ванханеном, а с президентом Финляндии Тарьей Халонен в ее столичной резиденции.

По обе стороны от входа в Дом сословий (то же, что Дом приемов правительства в Москве, только в Хельсинки) стояли группы трудящихся с плакатами.

Владимира Путина давно не встречали с такой торжественностью. "Ермолов, Сталин, Ельцин, Путин..." — было на одной стороне улицы на плакатах.

"Верните финские земли в размерах 1939 года!" — белели плакаты и алели знамена на другой.

Даже японцы во время недавнего приезда господина Путина в Токио вели себя аккуратнее, хотя острова в Тихом океане им по всем признакам нужнее, чем финнам — острова в Финском заливе. Японцы, очевидно, в отличие от финнов, понимают, что чем меньше демонстрации по этому поводу, тем больше шансов начать хотя бы переговоры.

Впрочем, финнам, с другой стороны, терять на таких демонстрациях нечего, они и так уже все потеряли: официальные власти Финляндии признают, что территориального вопроса между Россией и Финляндией не существует.

Владимир Путин рассказал своему финскому коллеге, как заботится Россия о Финляндии:

— Все, что нужно, поступает в необходимом объеме: это касается нефти, газа... Более того, мы договорились о проблемах, связанных с лесным хозяйством... По вашей просьбе изменено решение российского правительства о повышении вывозных пошлин на необработанную древесину, чтобы поддержать наших друзей... даже в условиях, в которых мы оказались, в общем-то, не по нашей вине (господин Путин по-прежнему не забывает при любом удобном случае подчеркнуть, откуда на самом деле пришла угроза миру, то есть финансово-экономический кризис.— А. К.).

На пресс-конференции премьер-министр Финляндии Матти Ванханен (в путеводителе по Финляндии на русском написано, что одно из самых больших заблуждений иностранцев насчет этой страны состоит в том, что они думают, будто всех финских мужчин зовут Матти, а фамилии их заканчиваются на "-нен") насчитал 25 тем, которые он обсудил с Владимиром Путиным за три с половиной часа.

— В вопросе строительства газопровода "Северный поток",— сказал Матти Ванханен,— Финляндия исходит из воздействия этого трубопровода на окружающую среду, и мы ждем заключения комиссий по этому поводу до конца июня.

Финский премьер-министр передал господину Путину предложение половить рыбу через год в Финляндии (очевидно, чтобы продемонстрировать экологическое благополучие этой страны, которое ни в коем случае не будет нарушено строительством трубопровода — или тем более его отсутствием).

— Мы, конечно,— подтвердил господин Путин,— говорим о необходимых процедурах, которые нужны для прокладки маршрута по дну Финского залива. Безусловно, это суверенное решение Финляндии. Мы с уважением отнесемся к любому вашему решению...

После этого должно было, разумеется, последовать "но".

— Но это не двусторонний российско-германский проект,— продолжил господин Путин.— В нем участвуют и Голландия, и Франция, и Бельгия, и в конечном счете Великобритания — как конечный потребитель...

Господин Путин давил на коллегу количеством участников проекта — партнеров господина Ванханена по Евросоюзу, и тот в некоторой, казалось, меланхолии кивал в такт перечисляемым странам.

— Я не вижу ни одной причины, по которой мы не могли бы получить разрешение, тем более что этот проект никак не задевает интересы Финляндии! — продолжал господин Путин.— Вообще никак! Все, что заслуживает экологической экспертизы, мы делаем по высочайшим мировым стандартам!

Впрочем, его волнение и даже пафос были не очень объяснимы, так как он сам пару минут назад сказал, что с уважением отнесется к любому решению суверенной Финляндии.

Владимир Путин перешел к проблеме лесных пошлин, поскольку, судя по всему, финские переговорщики увязывают ее с разрешением на прокладку трубы по дну Финского залива.

— Мы договорились вернуться к этой проблеме осенью,— сказал господин Путин, и если учитывать, что окончательное решение по трубопроводу Финляндия примет летом, то можно сказать, что переговоры происходили по логике: утром деньги — вечером стулья.

Господин Ванханен рассказал, что он, как никто другой, может быть, понимает: Европе нужен газ и "Северный поток" имеет стратегическое значение.

— И такой газопровод может быть построен,— сказал он.— В самом деле нам требуются три разрешения. Первое — для уничтожения 31 мины на дне Финского залива. Этот вопрос будет рассматриваться в первую очередь! Второе — нам надо получить разрешение госсовета на использование экономической зоны Финляндии. Третье — мы будем действовать в соответствии с нашим водным кодексом.

То есть господин Ванханен настаивал: утром стулья — вечером деньги.

— Когда мы обсуждали проблемы,— сказал господин Путин, которого явно начало раздражать это обсуждение,— у меня сложилось впечатление, что премьер-министр Финляндии знает эту проблему гораздо лучше меня. Он, по-моему, каждую мину посчитал и подержал в руках...

На этих словах господин Ванханен ненадолго и как-то огорченно высунул язык.

— Лучше,— продолжил господин Путин,— обезвредить эти мины в любом случае, будет газопровод или нет...

Это был неожиданный, судя по всему, для финского премьера аргумент. Он задумался, а потом кивнул. Раньше такая мысль, скорее всего, не приходила ему в голову.

— Мы готовы реализовать любой маршрут: севернее Гогланда, южнее Гогланда...— погрузился в детали, буквально на самое морское дно господин Путин.— У нас выбрана технология, которая не требует укладки трубы в грунт (то есть мины можно все-таки и не обезвреживать...— А. К.). Мы готовы заказать суда, которые не будут бросать якоря, чтобы не поднимать донных отложений...

Безусловно, господин Путин говорил как главный управляющий этим проектом. Даже местоимение "мы" он употреблял, казалось, из вежливости.

— На самом деле,— продолжал он,— все дело в том, есть ли желание у европейских коллег получать дешевый газ или они хотят получать его в сжиженном виде через третьи руки...

Легкий шантаж в этой ситуации не был, видимо, по его мнению, лишним и в который раз подтверждал, что пресс-конференция — это продолжение переговоров, и не всегда мирными средствами.

Российскому премьеру был задан вопрос про газ для Украины и про ее платежеспособность. (Как известно, "Газпром" настаивает, что Украина уже сейчас должна закачивать в свои подземные газохранилища природный газ из России, иначе ее экономика к зиме рухнет. При этом "Газпром", естественно, настаивает и на том, что Украина должна заплатить России за этот газ.)

— Украинская экономика тоже страдает от кризиса,— с сочувствием начал господин Путин,— и может, больше, чем любая другая (вряд ли какая-нибудь другая мысль могла вызвать больше раздражения украинских коллег, чем это сочувствие.— А. К.)... Поэтому радоваться или злорадствовать по поводу трудностей с оплатой за получаемый продукт никто в России не намерен (ну, по крайней мере, не все подряд намерены.— А. К.). Но и платить за это сами мы не можем! Мы предлагаем вместе с ЕС решить этот вопрос. У европейских коллег ответ один: у нас для Украины денег нет! (Нужно примерно $5 млрд.— А. К.)

Этот аргумент он уже приводил несколько дней назад после переговоров с украинским премьером Юлией Тимошенко. Но теперь господин Путин пошел дальше:

— Что будет происходить в соответствии с контрактом? — задал он вопрос.

При этом господин Путин сказал: "будет", а не "должно быть". И это значило, что "будет".

— При первом же сбое с оплатой "Газпром" имеет право потребовать предоплату,— говорил российский премьер.— Как только ее не будет, не будет и газа. "Газпром" будет предоставлять тот объем, который будет предоплачен. И тогда Украина будет вынуждена отбирать газ, предназначенный для Запада. Ее даже винить за это нельзя! Я говорил об этом с западными коллегами. Это может привести к полной остановке нашего транзита! Нужно что-то делать, и вместе! Нужно ли ускорять "Северный поток"? Конечно!

Таким образом Владимир Путин закончил наконец свой длительный ответ по поводу необходимости строительства "Северного потока".

Между тем финские журналисты опять интересовались возможным снижением вывозных пошлин на необработанный лес. ("Если можно по минимальной или по нулевой ставке получать сырье, зачем тогда вообще организовывать производство на территории РФ? Это консервация сырьевой направленности Российской Федерации... Наша стратегия, как и стратегия всей мировой экономики,— создавать прибавочную стоимость...")

А потом премьеры еще на четверть часа углубились в тонкости судьбы русско-финского мальчика, которого, по словам финского журналиста, отец-дипломат вынужден был вывезти из России в багажнике машины с финскими дипломатическими номерами. Господин Путин поправлял его: папа не вывозил сына, а лежал вместе с ним в том же багажнике...

— Если отец-дипломат пренебрегает своими служебными обязанностями в ущерб гуманитарным и руководствуется собственными представлениями о гуманизме, то ему место в церкви: пускай идет туда и работает! — заявлял господин Путин.

Российский премьер сказал, что эта проблема лежит в области частного международного права, и его финский коллега согласился:

— Если мы на нашем уровне будем пробовать, кто сильнее, ничего не выйдет: каждая сторона будет защищать своих.

Финский премьер не настроен был вчера, судя по всему, пробовать, кто сильнее. Этого нельзя было сказать про господина Путина.

Не удовлетворившись уровнем общения в Доме сословий, господин Путин уже поздним вечером поехал в резиденцию президента Финляндии Тарьи Халонен, которую давно и слишком хорошо знает.

Президент Финляндии принимала Владимира Путина в холле резиденции у входа. Здесь стояли два легкомысленных красных диванчика на оранжевом ковре. Один диванчик украшала подушечка с тремя вышитыми сердечками, выглядевшими, словно звезды на бортах советских истребителей в Отечественной войне (как будто на счету Тарьи Халонен было столько же разбитых мужских сердец, сколько сбитых вражеских самолетов на счету боевых советских летчиков).

Впрочем, о том, что нрав госпожи Халонен не такой уж безобидный, говорили хотя бы предметы, врезавшиеся в стену напротив диванчиков и оставившие в ней глубокий и длинный след: кусок ножовки и тяжелый диск... (Возможно, правда, у кого-то повернется язык назвать это все дизайном...)

— Привет! Как у тебя дела? — спросила Владимира Путина Тарья Халонен.

Действительно, они уже не один год на ты.

— Отлично! — воскликнул он.

— Это значит хорошо? — переспросила она.

— Нет. Это значит очень хорошо! — ответил господин Путин.

Стало по крайней мере понятно, что именно в этой резиденции будут решаться вопросы, которые весь день обсуждались в Доме сословий.

И что решатся они скорее отлично, а не нормально.

Андрей Ъ-Колесников, Хельсинки