Четвертый фильм про Терминатора "Терминатор: да придет спаситель" (Terminator Salvation) является в то же время и первым, в котором нет Арнольда Шварценеггера. Четверть века спустя после своего первого выхода в прославившей его роли Терминатора в четвертой серии нынешний губернатор Калифорнии возникает ненадолго и только в виде собственного оцифрованного макета в натуральную величину. Однако именно эта компьютерная статуя — то немногое, что запомнилось в фильме ЛИДИИ МАСЛОВОЙ.
Генно-модифицированный клон Терминатора ближе к финалу проделывает в "Спасителе" то, что с самого начала хочется сделать зрителю, не отягощенному излишним пиететом перед терминаторской мифологией, а именно — швыряет об стену главного героя, Джона Коннора, которого играет Кристиан Бейл. Дело происходит в 2018 году. Судный день, обещанный в третьей серии, давно миновал благодаря искусственному интеллекту компьютерной сети Скайнет, в 2004-м организовавшей атомную войну, а теперь науськавшей разнообразных терминаторов более мелкого калибра, чем самый первый, и не таких антропоморфных на охоту за уцелевшими людишками. Те сформировали скудное ополчение, которым и руководит Джон Коннор, научно-фантастический аналог Иисуса Христа, единственный человек, для которого Судный день не подкрался незаметно и который все знает заранее благодаря систематическим перемещениям во времени. Знает он и то, что для победы ему необходимо вызволить из лап Скайнета своего папашу Кайла Риса (Антон Ельчин) и зашвырнуть в прошлое, чтобы он там спас его мамашу Сару Коннор и стал его отцом.
Драматургически четвертый "Терминатор" поражает абсолютно произвольной системой образов, когда в сюжет можно ввести n+1 никому не знакомых действующих лиц и всем им в царящей на экране суматохе и неразберихе найдется какое-то применение. Так, с Кайлом Рисом все время болтается неизвестно чья кудрявая чернокожая девочка — после контузии она не может разговаривать, но, чтобы компенсировать отсутствие речи, с удвоенной силой зыркает своими чистыми глазенками, воплощая невинность и чистоту, а также надежду на светлое будущее без очумевших машин. Есть, впрочем, от нее и конкретная польза: у девочки чуйка на терминаторов, и она предупреждает об их нападении.
Не без помощи контуженой малютки отец Джона Коннора, еще не знающий, что он отец, спасает еще одного постороннего персонажа, некоего Маркуса Райта (Сэм Уортингтон), не знающего, что он киборг (правда, с человеческим сердцем и мозгом). Когда его приносят раненым в человеческий лагерь, над ним склоняется беременная жена Джона Коннора (Брайс Даллас Ховард) и делает такое одухотворенное лицо, как будто раздумывает, чего бы ей еще попросить — соленого огурца или маринованной селедки, но потом, вспомнив, что она врач, ставит Маркусу диагноз — терминатор. Тот начинает метаться перед мучительным нравственным выбором, кем он все-таки хочет быть, терминатором или человеком. "Оно уверено, что оно человек", — с брезгливым состраданием говорит о нем врачиха, которая по-хорошему нужна в картине единственно для того, чтобы в подходящий момент Джону Коннору было к кому обратиться с крылатой фразой "I`ll be back". Из других дежурных цитат присутствует композиция Guns N` Roses "You Could Be Mine" из второго "Терминатора", под которую туповатые мотоциклетные терминаторы со всей дури натыкаются на протянутую поперек дороги проволоку, — хитер и изворотлив все-таки человеческий разум. Все эти отсылки к старым "Терминаторам", впрочем, только бередят душу, потому что при напоминании о предыдущих фильмах очевидно, что четвертый совсем никуда не годится, даже если не хотеть от него ничего, кроме чистого action и незамысловатой, но энергетически заряженной зрелищности боевика. Прелесть даже считающегося неудачным третьего фильма, "Восстание машин", теперь познается в сравнении со "Спасителем". Как философски замечает Кайл Риз, вынужденный в постапокалиптическом мире питаться падалью: "Койот, который сдох два дня назад, лучше, чем койот, который сдох три дня назад".