Осень в России — традиционное время обострения экономических и социально-политических проблем. За последние восемь лет — с момента начала развала потребительского рынка СССР в 1988 году — экономическая ситуация ни разу не была столь однозначна и столь спокойна, как сейчас. Однако близость выборов резко ослабляет чувство социальной ответственности у большинства реально действующих политических сил и посему способна превратить даже относительно безобидные сегодняшние проблемы в угрозу общественной стабильности. Именно это, считает руководитель группы экономических проблем Аналитического центра президента МИХАИЛ ДЕЛЯГИН, и будет главной проблемой российской экономики в конце 1995 года.
Наивно полагать, что системный кризис, начавшийся в апреле 1995 года из-за резкого ужесточения финансовой политики (инструментом которого стал необходимый отказ от покрытия дефицита кредитами Центробанка), преодолен с помощью применявшихся мер по стабилизации банковского рынка. Реального смягчения финансовой политики не произошло: скупленные Центробанком ценные бумаги были немедленно проданы, выданные кредиты возвращены полностью, а 2 трлн рублей, на которые куплены драгметаллы у Минфина, — капля в море. В результате финансовый кризис продолжает развертываться во всех сферах, на которые он последовательно распространился в апреле--августе. Самым неприятным является синхронизация пиков кризисных явлений, которые ожидаются примерно в одно время — в октябре (хотя они, видимо, будут иметь различную интенсивность).
Банковский кризис: продолжение следует
Детонатором станет, очевидно, второе обострение банковского кризиса. Реальными результатами августовских событий (помимо разрушения ряда банков и значительных объемов просроченной задолженности) стали:
--незначительное по сравнению с потенциально возможными масштабами перераспределение клиентов;
--исключение возможности для мелких и средних банков предъявить какие-либо претензии к крупнейшим банкам (в результате отмены механизма безакцептного списания задолженности);
--сегрегация, или своего рода "банковский апартеид": прекращение операций между банками с различным уровнем надежности;
--резкое сокращение рынка МБК.
Ни один из этих процессов не способен компенсировать деструктивное давление растущего дефицита финансовых ресурсов. Обсуждать снижение нормативов обязательного резервирования уже поздно — эта желанная мера больше не соответствует масштабам надвигающихся проблем. Жизненно необходимым представляется снижение ставки рефинансирования ЦБ, которая из-за своего значения перестала выполнять регулирующую функцию. Однако вероятность того, что это снижение произойдет и, более того, будет достаточным для необходимого смягчения финансовой политики, в сегодняшних экономических и политических условиях мала.
Закон сообщающихся сосудов: нет денег у банков — нет и у предприятий
Напомним, что именно реальный сектор в начале системного кризиса первым испытал нехватку средств из-за чрезмерного ужесточения финансовой политики, не уравновешенного снижением ставки рефинансирования ЦБ. В этом и заключалась основная причина массового сброса валюты в 1995 году, обеспечившего пятнадцатипроцентный прирост рублевой массы в апреле и 10-11-процентный в каждый из последующих трех месяцев.
Длительное сжатие рынка МБК и связанного с ним рынка коммерческих кредитов (с трудом вырвавшись из тисков кризиса, банкиры опасаются давать деньги вообще кому-либо, даже проверенным клиентам) неминуемо ухудшит положение торговли и производителей, включая даже экспортеров. Это ухудшение проявится достаточно быстро и наложится на тенденцию ухудшения финансового положения предприятий — в июле вновь ускорился рост их задолженности. Так, просроченная кредиторская задолженность выросла на 11% по сравнению с 9% в июне, то есть за один месяц выросла со 115% ВВП в июне до 121%. Просроченная задолженность по оплате труда, выросшая за весь второй квартал на 12%, в июле--августе росла на те же 12%, но уже каждый месяц.
Воздействие относительно низкого курса доллара на внешнюю торговлю в целом пока малозаметно. На макроуровне оно проявляется в некотором замедлении темпа роста экспорта и увеличении импорта (при росте за первые семь месяцев соответственно на 28% и 17% июльский экспорт вырос по сравнению с июлем 1994 года лишь на 25%, а импорт — на целых 30). Однако отдельные отрасли (например, химическая промышленность) вплотную столкнулись с перспективой безвозвратной утраты экспортных производств.
Намерение Виктора Черномырдина снизить и сузить валютный коридор, обнародованное им в Сыктывкаре, на самом деле не означает снижения курса: верхняя граница коридора может быть снижена, например, до 4800 рублей, и для него сохранится возможность 7-процентного роста с нынешних 4470. Однако простая фиксация курса доллара на уровне, близком к сегодняшнему, в условиях ожидаемой инфляции (в среднем 8% в месяц в этом году и не менее 5% в месяц в следующем) будет неуклонно ухудшать положение экспортеров, стремительно "съедая" тот небольшой выигрыш, который принесло им снижение экспортных пошлин. Не существует объективной оценки того, с какого момента "коридорный" курс доллара начнет оказывать разрушительное воздействие на весь экспорт. Ясно лишь, что это принципиальное изменение произойдет быстро, неожиданно и будет зависеть от остроты нехватки средств внутри России.
Само заявление о том, что курс доллара будет снижен, а не повышен, как предусматривается внесенным в Государственную думу проектом бюджета, причем снижен на срок, превышающий три месяца, способно нарушить сложившееся неустойчивое равновесие и толкнуть экономику в новый виток финансового кризиса.
Бюджет: дефицит невелик, но финансировать его нечем
Вполне очевидно, что быстрее и сильнее всего жесткая финансовая политика сказывается на бюджете: с отказом государства от кредитов Центрального банка расходовать можно только уже собранные деньги. При этом некоторое повышение собираемости доходов и успехи на рынке ценных бумаг не компенсируют сокращение централизованных кредитов (в прошлом году покрывавших две трети дефицита). Результат — резкое и очень болезненное сокращение расходов, задержка социальных выплат.
Во втором полугодии жесткость финансовой политики привела к истощению внутренних источников покрытия бюджетного дефицита, результатом чего стало финансирование практически всего дефицита июля--августа почти исключительно за счет внешних заимствований. Подобная ситуация весьма нестабильна и не может продолжаться долго.
Принципиально важно, что государственные расходы в экономике российского типа не могут опускаться существенно ниже 20% ВВП. Доходы государства, скорее всего, не намного отклонятся от официальных прогнозов в 13,5% ВВП. Дефицит в результате составит около 6,5% ВВП. Это совсем неплохой результат, хорошо корреспондирующий с ожидаемым уровнем инфляции. Но вот вопрос — чем покрыть этот дефицит? В экономике денег нет, а различного рода экстраординарные меры, во-первых, всегда неэффективны и, во-вторых, способны лишь дополнительно уменьшить средства банков, предприятий и населения и усугубить тем самым проявления кризиса в банковской сфере и в реальном секторе.
Центральный банк готовится открыть рынок государственных долговых обязательств для иностранных инвесторов, но он вряд ли успеет сделать это в течение ближайшего месяца. К тому же надеяться на массовые капиталовложения иностранцев до президентских выборов 1996 года не следует. Сегодня речь может идти только об отработке механизма. Таким образом, единственный источник средств для пополнения бюджета — смягчение финансовой политики, снижение ставки рефинансирования при условии распределения средств ЦБ на кредитных аукционах. Однако не следует возлагать слишком много надежд на органы госуправления.
Между тем нехватка денег в бюджете отражается в первую очередь на тех, кто отстоит от рычагов текущего управления дальше всех, — на населении. Уровень его доходов восстанавливается после зимнего падения чрезвычайно медленно, причем отставание от прошлогоднего уровня нарастает (до 17% в августе), что создает достаточно высокий уровень социального напряжения в обществе. А накануне выборов превращается в чисто политический фактор.
На весь этот букет сезонных явлений, распускающийся в октябре, накладывается вечная составляющая российского развития — монополизм, усугубляющий все негативные процессы в экономике. Крупные монополии, концентрируя у себя значительные финансовые ресурсы и добиваясь экстраординарных льгот, перекладывают тяжесть финансовой стабилизации на другие сектора экономики и, главное, на плечи населения. В результате жесткость финансовой политики и приносимые ради нее жертвы неизбежно оказываются чрезмерными и... недостаточными.
Политики идут в наступление
Все перечисленные проблемы и даже их синхронизация традиционны и сами по себе не представляют реальной опасности. Экономика — достаточно сложная и весьма устойчивая система, которой не может нанести существенного вреда импульс, идущий изнутри нее.
Иное дело — внешний импульс, например, из сферы политики. Канун выборов — это время, когда теряются долгосрочные ориентиры. Синхронизация экономических проблем, о которых идет речь, произойдет именно накануне выборов, когда любое масштабное действие оказывает прямое влияние на их исход. Упустить такую возможность не может позволить себе ни один нормальный политик.
Это относится отнюдь не только к оппозиционерам. Длительное пребывание в кризисе выработало у государства стереотип кризисного управления, в котором сознательное обострение ситуации является одним из наиболее эффективных приемов достижения политических целей. Применение этого метода любой из конкурирующих сторон в октябре--ноябре, когда резервы прочности народного хозяйства будут резко снижены, способно серьезнейшим образом дестабилизировать социально-экономическую ситуацию в стране.
Именно это, а не банковский, бюджетный или чеченский кризисы является наиболее серьезной проблемой развития экономики России в конце 1995 года.