"Власть" поинтересовалась у читателей, насколько часто и от кого они страдали в молодые годы.
Евгений Бунимович, председатель комиссии Мосгордумы по науке и образованию. По большому счету нет. Но детские проблемы по остроте переживаний подчас гораздо серьезнее взрослых трагедий. Я до сих пор помню, какое унижение я испытал в пятом классе. Не помню за что, но классный руководитель вызвал маму в школу. И они вдвоем стали меня ругать. Я стоял перед ними с чувством покинутости, я не знал, у кого просить защиты. Это было страшное для меня состояние. Конечно, потом, когда мы с мамой шли из школы, я опять стал любимым и защищенным ребенком. Но ту горечь потери и обиды я помню до сих пор.
Евгений Миронов, заслуженный артист России. Меня — нет, а однокласснику однажды здорово досталось. Учительница начальных классов при всех сломала о его голову большую линейку. Инвалидом он, к счастью, не стал, но психическая травма была серьезной. В то время такие вещи обычно замалчивали, поэтому учительница осталась на своем месте. А вот сейчас утаивать такие ужасы просто преступно.
Игорь Коган, председатель правления Оргрэсбанка. Был у нас трудовик, который раздавал всем щелобаны, но это было скорее смешно, чем оскорбительно. А на уроке физкультуры, например, за плохо перепрыгнутого "козла" можно было услышать соответствующую вербальную оценку. Главное — не перегнуть палку, закон должен защищать детей, но не допускать злоупотреблений. На Руси всегда пороли, и не так уж плохо это сказывалось на воспитанниках. Так что вряд ли стоит совсем лишать взрослых возможности дать детям подзатыльник.
Елена Андреева, президент холдинга охранных предприятий "Бастион". Унижений не было, но я отчетливо помню чувство жесточайшего одиночества, когда родители оставляли меня одну дома по вечерам. Но что они могли сделать? Они были физиками, и им приходилось допоздна сидеть в лаборатории. А в школе продленки не было. В Америке закон запрещает оставлять детей до восьми-девяти лет одних, без присмотра до позднего вечера. Интересно, как решат эту проблему наши законодатели?
Александр Раппопорт, управляющий партнер адвокатской конторы "Раппопорт и партнеры". Обижали практически каждый день. Так мне казалось, когда я был ребенком. И хотя такой закон необходим, подходить к нему надо очень осторожно, ведь ребенок не всегда адекватно может оценить мотивы поведения взрослого. А эмоциональная месть ребенка за якобы нанесенную ему обиду может оказаться значительно опаснее, чем причиненный ему ущерб. Бабушка моих знакомых в Лос-Анджелесе крикнула на внука, разбившего любимую чашку: "Убью негодяя!" Он пожаловался в полицию. Расследование длилось шесть месяцев. И только дорогостоящая психологическая экспертиза смогла доказать, что угроза бабушки не носила реального характера и не была по сути угрозой.
Сергей Пенкин, певец. Нет. В нашем советском прошлом отношения простых людей были намного душевнее и человечнее, а не как сейчас — все только за деньги. Тогда если пьяный упадет, то сразу народ соберется, поможет. А к детям тем более относились трепетно, старались вырастить достойных людей.
Борис Грачевский, художественный руководитель киножурнала "Ералаш". Я жил в другой стране, в счастливом детстве. А вот дети в школе настрадались, унижения учеников тогда были нормой. Однажды учитель дочери при всем классе заявила, что лучше бы отец занимался ее образованием, а не шлялся с собаками по улице. Дочь потом рыдала. Когда безобразия перешли все разумные границы, я вынужден был забрать дочь из этой школы. Я много лет работаю с детьми и знаю, как в школах, детских садах и на улице могут унизить ребенка. Один мальчик от страха описался, так учительница всему классу это рассказала и заставила при всех вытирать лужу. Сам закон детей не защитит. Это родители должны знать, что происходит с его ребенком в школе, что было с его одноклассниками. Только тогда никто не посмеет детей унижать.
Виктор Садовничий, ректор МГУ им. М. В. Ломоносова. Всякое было: и обижали, и оскорбляли. В начальной школе у меня был классный руководитель, который воспитывал класс, наказывая меня. Я частенько с позором удалялся с уроков. Потом учитель вызывал родителей, и дома мне влетало. Зато потом к нам пришел новый классный руководитель, обрусевший немец, интеллигент, и возникла обратная ситуация: одноклассников воспитывали, приводя меня как положительный пример.
Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса. Нет, если что и было, то по мелочи или заслуженно. Мы понимали взрослых лучше, чем они нас. Я вспоминаю случаи, когда мне приходилось наказывать своих детей, и жалею о сделанном — лучше было бы обойтись словами.