Вот уже три недели Париж бездействует. В том смысле, что не работает. Забастовка госслужащих не мешает парижанам развлекаться, правда, создает некоторые коммунальные неудобства. Своими впечатлениями о бастующем Париже делится корреспондент "Ъ" Елене Брагинская.
"Я так рад, что живу в это историческое время", — доверчиво поделился со мной лицеист по имени Тома.
А я очень рада, что приходится ходить пешком. Необычайно приятно в хорошем темпе пройтись по Парижу, не обращая внимания на весеннюю распутицу, осеннюю слякоть или зимнюю сырость... Да и кругом все пешеходы, пешеходы. И так уж все переменилось!
Вот магазин "Галери Лафайет", обычно перед Рождеством здесь толпы мамаш с детьми — но что-то сейчас пустынно; немногие посетительницы, как ни странно, выстраиваются в очереди: многих продавщиц нет на месте. По этому поводу магазин закрывается на час раньше. А вот автобусное депо RATP. У выхода сидят водители, вот уже две недели блокируя выход автобусов. Внутри, в учебном центре, преподаватели — по большей части бывшие кондукторы — тоже объявили забастовку. "Это дело принципа. Мы же протестуем не против руководства предприятия, а против нынешнего способа управлять страной. Ширак обещал уравнять доходы населения, но забыл предупредить, что в сторону понижения", — вещает профсоюзный лидер. Аплодисменты.
И на бульваре Монпарнас аплодисменты: "Выйдем на улицу прежде, чем нас на нее выкинут!" — "Предвыборная компания Ширака — цветочки, а мы едим кислые ягодки!" — "Байру, где же твои факультеты?" Это студенты, горят глаза, орут рты, а вокруг копошатся примкнувшие к ним школьники и лицеисты, и имя им — легион. Из магнитофонов несутся песни Риты Митзуко и группы "Телефон". "Дело не в бабках: надо устроить большую политическую постирушку", — уверенно заявляет, вскочив на скамейку, какой-то юный фрондер. А вот лицеисты из кампуса Жюссье дождливым вечером устроили костерок из мебели и книжек. Кто-то пришел с ведром прохладительных напитков, наворованных в кафешке напротив. Ребята растащили почти весь ассортимент, но хозяева не особенно переживают — все равно клиентов нет.
В основном, несмотря на неудобства, связанные с забастовками, парижане солидарны с бастующими. Даже промышленник Леон Гросс высказывается за необходимость коренных изменений, которые в данном конкретном случае не могут пройти малой кровью, как в Германии, а только путем таких вот мощных потрясений. Некоторые, правда, задаются вопросом: куда заведет эта солидарность? В основном такие проблемы возникают у служащих, получающих почасовую оплату, и жителей пригородов. По ходу дела удалось опросить жильцов многоквартирного дома в пригороде Корбей-Эссон — в 42 км от Парижа. С городом это предместье связано двумя перегруженными магистралями: из-за пробок дорога на работу занимает часа четыре. Некоторые, правда, работают тут же, в пригороде, или на дому, или устраиваются у друзей в Париже. Рене из квартиры 243 взял внеплановый отпуск, Паскаль с четвертого этажа часто ночует на работе. "Вы знаете, это оказалось даже мило, — удивляется он. — Мы так сдружились, узнали друг друга, утром замечательно вместе завтракаем..." Другие, хотя и поддерживают бастующих, настроены мрачно: "Это хорошо, кому нечего терять... один бензин сколько сжирает, а еще детей кормить".
Однако не все проявляют такую "классовую сознательность" и "понимание момента". Служащие небольшого текстильного предприятия на бульваре Араго настроены против бунтарей: когда мимо их окон проходит демонстрация, они обкидывают ее гнилыми помидорами и обзывают манифестантов последними словами. Все происходящее несколько театрально и трагикомично: недаром заседание выборных представителей от студенческих партий и профсоюзов было охарактеризовано одним из его участников как "пьеса Шекспира в постановке Мольера".
30 ноября группа студентов-манифестантов из провинции отважно отправилась в Париж на велосипедах, перевалив через Центральный массив. Тяготы путешествия — ледяной горный ветер, подъемы и спуски, скользкая опасная дорога — только подчеркнули романтическую решимость молодых людей. Братание достигло апофеоза в выходные: на отрезке железной дороги Марсель — Лион железнодорожники катали пассажиров бесплатно.
Отъехав вечерком на несколько десятков километров от Парижа, можно наблюдать типичную картину из фильма "про войну": пикет железнодорожников, рослых, сутулых от усталости парней в робах, бредет по шпалам навстречу огнедышащему паровозу. То есть a la guerre comme a la guerre — и все же на всем есть налет некоторой театральности: в бегающих по Сене речных трамвайчиках, в служащих на велосипедах и даже, представьте, на самокатах, только что не на ослах. Все до одури сравнивают ситуацию с 68-м годом.
"Я сейчас как будто пробуждаюсь", — уверяет лицеист Тома. Что за беда, что он пробуждается не для поисков неведомых идеалов свободы, а для борьбы за "нормальную", спокойную, застрахованную от социальных подвохов жизнь? В этой борьбе понадобятся сильные руки, мощная глотка и сообразительная голова.