Санкт-Петербургский драматический театр на Литейном открыл сезон премьерой спектакля по пьесе Исаака Башевиса Зингера и Ива Фридмана "Тойбеле и ее демон". Поставил спектакль Владислав Пази — фаворит прошлого петербургского сезона, режиссер "Дамы с камелиями" и "Самоубийства влюбленных на острове небесных сетей" (премия "Золотой софит") в театре имени Комиссаржевской.
Предыдущие петербургские работы Владислава Пази, также созданные в сотрудничестве с художником Аллой Коженковой и балетмейстером Николаем Реутовым, ошеломляли избыточной красивостью. На их фоне спектакль "Тойбеле и ее демон" кажется куда более скромным, как будто режиссер, художница и балетмейстер решили перевести дух. Впрочем, зная безудержную фантазию Коженковой, трудно обмануться строгими линиями и серыми тонами декораций: в патетические моменты пространство размыкается и его черная пустота заполняется водопадом переливающихся шуршащих лент. Это происходит тогда, когда жизнь героини вырывается из размеренного быта маленького еврейского местечка и устремляется в царство демона страсти.
Замечательная пьеса о любви красавицы-еврейки Тойбеле, "брошенной мужем и забытой Богом", и урода-каббалиста Элханона дает основание одновременно для эротической комедии с переодеваниями и для интеллектуальной драмы. Тойбеле презирает безобразного бездельника, целыми днями просиживающего у колодца. По ночам неудачливый поклонник является к ней в образе демона Гурмизаха. Тойбеле отдает ему свое тело и свою любовь, не подозревая, что великолепный Гурмизах и жалкий Элханон — одно и то же лицо. Заканчивается эта история смертью героини, так и не нашедшей гармонии между реальностью и фантазией, Элханоном и Гурмизахом, мужчиной и призраком.
Ольга Самошина, играющая Тойбеле, получила драматургический материал, подходящий и ее мощному темпераменту и ее главной теме — невостребованной женственности. Эта роль требует немалого такта. Самошина одновременно чувственна и чиста в роли женщины, сила страсти которой способна вызывать духов. Но она снимает со своей героини вину за ее трагическую слепоту, тем самым переводя интеллектуальную трагедию в жанр мелодрамы, разыгранной по законам психологического театра.
Демона играет Дмитрий Бульба — Свидригайлов из нашумевшего спектакля Григория Козлова "Преступление и наказание". Он работает на контрастах — его герой из субтильного, сухорукого и косоглазого урода, пугающегося собственной тени, превращается в атлета, задрапированного прозрачными шелками и своей изломанной пластикой напоминающего Раба-Нижинского из фокинской "Шехеразады". Любовные сцены сделаны режиссером и хореографом почти в танцевальном рисунке. Страсть, показанная как взаимный гипноз, постепенно перерастает в нежность и любовь: грозный фантом простужается, чихает, пьет горячий отвар и вместо трепета вызывает жалость. Сквозь маску Гурмизаха все чаще проглядывают черты Элханона, а Тойбеле все больше напоминает хорошую еврейскую жену. Казалось бы, действие движется к умилительному хэппи-энду, однако авторы пьесы и спектакля не склонны шутить с потусторонними силами.
Элханон получает Тойбеле в жены, но не добивается ее любви. Никто не может принудить героиню поверить в тождество мужа и возлюбленного. Женщина любит не конкретного мужчину, а плод своей фантазии; она остается верна раз и навсегда созданному призраку воображения. Об этой высокой страсти поставлен спектакль, быть может, вопреки философу и моралисту Исааку Башевису Зингеру, открывшему демона в человеческой душе и заставившего героиню поплатиться смертью за близорукость.
Пьеса о трагических парадоксах женской любви написана с мягкой иронией, свойственной стилю Зингера. Пази иронию несколько утрирует, по-видимому, не до конца доверяя пьесе, актерам и зрителям. Особенно это касается еврейской темы, которая часто оборачивается штампами. К сожалению, режиссер не обошелся без "скрипача на крыше", без еврейского оркестрика, без долгих танцев на свадьбе и без местечковых интонаций. Во втором акте этой самодеятельной этнографии особенно много, и она уводит действие от настоящей — и удавшейся темы спектакля. Эффектной, но почти цирковой оказывается сцена сна героини, когда на ее голову водружается корзина роз, постель обволакивается клубами дыма, а демон, взмахивая алым плащом, несколько раз пролетает под потолком, подобно вилисе из "Жизели". Пази вообще пристрастен к эстетике гала-представления, хотя элементы пышного шоу не идут на пользу спектаклю и создают досадные ритмические провалы, затрудняющие актерам переход к трагическому финалу.
Ольга Самошина и Дмитрий Бульба, тем не менее, играют финал так, что заставляют забыть о суетливом мельтешении предыдущих эпизодов. Тойбеле умирает, измученная тоской по своему демону. "Я могла любить только его", — говорит она в бреду своему постылому мужу Элханону и испускает дух, отправляясь к единственному возлюбленному. К прекрасному демону своей фантазии.
КАРИНА Ъ-ДОБРОТВОРСКАЯ