Открывая политическую дискуссию на юбилейной сессии Генассамблеи ООН, госсекретарь США Уоррен Кристофер изрек, что надо строить ооновскую повестку дня так, словно эта организация создается впервые. Сессия пока только стартовала, но уже ясно: все осознали, что за 50 лет существования ооновский каркас, поддерживающий status quo на планете, основательно расшатался. Регулирующие механизмы проржавели, а иные вообще пришли в негодность. Да и сама модель устарела: в новом постконфронтационном мире ООН уже смахивает на древнюю колымагу на скоростной магистрали. Ей требуется капремонт, если не полная переделка. Не менее ясно осознали страны и то, что без ООН сосуществовать просто невозможно. Таким образом, 50-я сессия ГА может стать не просто юбилейным торжеством, но поворотным этапом для Объединенных Наций. И от того, насколько удачно будет переделан этот единственный в мире универсальный политический инструмент, во многом будет зависеть будущее. Основные направления "ооновской перестройки" комментирует побывавшая на открытии юбилейной сессии спецкорреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-СЫЧЕВА.
Финансы поют романсы
Ооновское руководство (Ъ беседовал на ГА с замгенсека Владимиром Петровским, а в Москве незадолго до сессии — с его коллегой, главным ооновским "бухгалтером" Жозефом Коннором) основной проблемой считает финансовый кризис. У ООН нет ни собственных средств, ни резервов — она распоряжается лишь взносами стран-членов, а они задолжали ей уже $4 млрд. Генсек Бутрос-Гали призвал с трибуны ГА "порвать порочный круг, когда недостаточное финансирование приносит некачественные плоды". В то же время страны-члены полагают, что вся беда в неэффективности ооновской конструкции, которая "горючего" (то есть финансов) потребляет непомерно много.
Вашингтон прочно удерживает пальму первенства среди неплательщиков: его долг превысил $1,2 млрд, выплачиваются лишь проценты по нему. А конгресс еще предлагает сократить взнос США на миротворчество с 31% до 25% (тем самым он приравнивается к взносу США в регулярный бюджет, и нарушается полувековая традиция: все члены СБ вносят в миротворческий бюджет больше, чем в регулярный, подчеркивая свою особую ответственность за происходящее в мире). Американцы считают, что нужно прописать ООН жесткую диету: это, мол, сделает организацию более поджарой, вынудит ее сократить бюрократические расходы, а сотрудников отучит летать первым классом. Представитель России в ООН Сергей Лавров полагает, что США вряд ли рассчитаются с долгами до президентских выборов: идея эта в стране непопулярна. Демарш американцев другие члены ООН оценили крайне негативно. К многоголосой критике присоединилась и Россия.
По словам г-на Лаврова, порядок на ооновской кухне можно навести лишь сообща, а не методом одностороннего финансового шантажа. Уже создан пост инспектора финансовой деятельности ООН, впервые также пошли на отрицательный бюджет (предусматривающий, в частности, сокращение расходов секретариата). В разгаре работа группы по пересмотру шкалы взносов. Предполагается, в частности, увеличение миротворческого взноса для богатых развивающихся стран (например, зоны Персидского залива — они пока платят в миротворческий бюджет 1/10 от суммы регулярного взноса). Уже практически достигнуто их согласие на уплату равной суммы в оба бюджета. По словам г-на Лаврова, в этих условиях одностороннее решение США серьезно осложнит работу группы.
Россия, кстати, тоже среди главных должников. За миротворчество она задолжала более $500 млн. Долг этот тянется с советских времен: СССР не платил по политическим соображениям за некоторые операции по поддержанию мира. На закате же СССР Москва вообще выплачивала лишь столько, чтобы долг не превысил двухгодичную квоту взносов (чтобы не лишиться права голоса на ГА). В последние три года Россия долг понемногу сокращает, а МИД вместе с Минфином разрабатывает план его погашения. Россия уже добилась снижения в ближайшем будущем взноса в регулярный бюджет с 6% до 4,5%, но и эта цифра, по мнению Москвы, не отражает ее реальной платежеспособности. Добиться дальнейшего сокращения взноса — одна из важнейших задач России на юбилейной сессии.
Война и мир: толстовство против силы
Провалы миротворческих операций ООН последних лет (Сомали, Руанда, экс-Югославия) стали едва ли не главной причиной падения авторитета ООН. Необходимость реформирования ооновского миротворчества диктуется не только финансовым кризисом (за миротворчество страны задолжали ООН 3,4 млрд), но и причинами политическими. По словам г-на Лаврова, схема классического миротворчества (ооновские контингенты вводятся между конфликтующими сторонами) устарела: сегодня во внутренних конфликтах заключаемые сторонами соглашения часто нарушаются (как в той же Боснии), и силы ООН оказываются в "мясорубке". Конечно, можно "голубые каски" и вовсе не вводить или, например, попрятать по бункерам. Но о какой эффективности тогда вообще говорить? Выход — придать операциям больше "мускулистости". Суть в следующем: кто бы ни нарушал договоренности, он будет призван к ответу. Этот путь был опробован в Боснии, где, по словам Лаврова, и вскрылись его дефекты: он "сработал" в одну сторону. И здесь, по его мнению, не только козни сильных держав, но и объективные причины: пока нет четких критериев действий миротворцев в конфликтах, как нет и четкой грани между миротворчеством и военными операциями. Не защищать ооновцев нельзя, но, по выражению Лаврова, Босния показала, что в таких масштабах, как это было сделано там, "может, делать этого не стоит". Американцы же считают, что реформировать ооновское миротворчество надо по типу боснийской операции, то есть "показывать силу". Европейцы же, по словам Лаврова, склоняются к иному: важно направить миротворчество в мирное русло. Какое направление возобладает, покажет время.
Идею создания так называемых сил stand-by (спецподразделений ООН, базирующихся в мирное время в своих странах, но в любую минуту готовых по вызову вылетать в горячие точки) поддержали все. Ранее процедура отправки миротворцев в район конфликта была крайне растянута: она включала опрос стран о намерении послать свои контингенты, переподготовку и транспортировку этих контингентов. За долгие месяцы, требующиеся на все это, конфликт успевал разрастись до критических масштабов. Есть и такой вариант — создать резервные силы, находящиеся целиком под властью ООН. Он пока обсуждается. Россия, например, заявила, что готова два батальона выделить на stand-by, но их отправка будет осуществлена лишь после того, как Москва разберется в сути конфликта и операции.
Пока же реформа миротворчества, разрабатываемая в рамках программы "Повестка дня для мира", идет в основном в направлении усиления его гуманитарного аспекта: создан департамент ООН по делам беженцев, в операциях участвуют гражданские наблюдатели, инженерные подразделения, созданы структуры по выявлению массовых нарушений прав человека.
Впрочем, ооновское руководство в лице Владимира Петровского считает критику в адрес ООН в целом и ооновского миротворчества в частности неоправданно жесткой. Например, роль ООН в Югославии не критикует только ленивый, но никто не оценил размеров возможного кровопролития в случае невмешательства ООН. Именно ООН, считает Петровский, удалось удержать конфликт в границах экс-Югославии (хотя его тут можно поправить: скорее не ООН, а НАТО). На Балканах впервые в разгар военных действий населению была оказана гуманитарная помощь. Нельзя отрицать, что именно ооновцы фактически спасли Боснию (в частности, Сараево) от голода. По мнению г-на Петровского, идеальная ситуация сложилась на Кипре: "Стоят наши (то есть ооновские. — Ъ) войска, народ ведет обычную жизнь, а политики решают спорные вопросы". Пусть долго решают, но, по мнению Петровского, "лучше 20 лет мирных переговоров, чем 20 минут войны". О расходах на многолетнее содержание кипрских миротворцев г-н Петровский, однако, умолчал.
A propos: в кулуарах российской миссии г-на Петровского называют "отрезанным от России ломтем" — как представляющего интересы ООН, а не своей страны. Возможно, поэтому он считает ооновское участие в конфликтах на территории СНГ вполне удовлетворительным. У Москвы же противоположное мнение: "Слишком мало и слишком долго" — так сформулировал российскую точку зрения на этот счет Андрей Козырев, выступая на ГА.
Кстати, о трактовке г-ном Петровским нашумевшей истории с секретным меморандумом. Вины ооновского руководства, по его словам, тут нет: документ разработан на уровне подкомитетов. Есть 836-я статья, по которой ООН получила право действовать в Боснии, но сам механизм пока не отработан. Вопрос сейчас обсуждается на СБ ООН. Вообще, по мнению г-на Петровского, история с меморандумом излишне драматизирована, и вроде бы никакого особого секрета ни для кого в ней не было.
Структурная перестройка ООН: лучше меньше, да лучше
"Самое важное — с грязной водой не выплеснуть ребенка, то есть не выхолостить саму суть ООН" — так Сергей Лавров сформулировал главную опасность, подстерегающую ООН на пути структурной перестройки. Цель — избежать параллелизма в работе с другими международными организациями (например, с ЕС и ОБСЕ). Эти проблемы прорабатываются в "Повестке дня развития", предусматривающей реформирование ООН практически по всем направлениям.
Что касается Совета Безопасности, то вопрос о его расширении страны ставят уже лет двадцать. Сейчас членства в СБ ООН особенно настойчиво добиваются Япония и ФРГ. Позиция России такова: целесообразно было бы минимальное расширение, иначе СБ утратит эффективность. Причем вопрос этот должен решаться с учетом интересов стран развитых, развивающихся и отдельных регионов. Для выборов в СБ предлагается наметить пять региональных групп. По мнению Москвы, пока невнятно звучат интересы утроившей число своих стран Восточной Европы. Россия настаивает на учете "новых восточноевропейских интересов". И еще одно важное требование Москвы: особый статус нынешних постоянных членов должен остаться неизменным. И тут Москва не одинока: пятерка основателей ООН ее полностью поддерживает.
И все же, по мнению экспертов, вопрос о расширении СБ решен будет не скоро. Во всяком случае, третье тысячелетие ему предстоит встретить в прежнем составе.
Кадровая политика: рубка "сухостоя"
Кадровая политика секретариата — еще один объект для всеобщей критики и повод для анекдотов об ооновской синекуре. Злые языки поговаривают, что попасть в ооновскую систему нелегко, но "вылететь" оттуда — вовсе невозможно. Система пожизненных контрактов, то есть до пенсии (их сегодня гораздо больше, чем временных), породила так называемую проблему сухостоя — кадрового балласта функционеров, мечтающих лишь о том, как спокойно дожить до этой самой пенсии, а потому работающих, мягко говоря, без энтузиазма. По словам г-на Лаврова, большую часть рабочего дня они "заседают" в баре здания секретариата. Кстати, за постсоветское время Россия лишилась 20 директорских мест в секретариате. Как рассказал г-н Лавров, пока шансов на то, что их станет больше, маловато: квоты на директорство находятся в зависимости от взносов и количества населения. Россиян вдвое меньше, чем граждан бывшего СССР, сократился и взнос Москвы. Соответственно квота сократилась на 1/3.
Не так давно в секретариате родилась идея вообще ликвидировать временные контракты и растить кадры со студенческой скамьи. Но страны-члены, в частности Россия (впрочем, как и многие в самом руководстве ООН), сказали твердое "нет". В результате, видимо, пока придут к равному соотношению временных и постоянных контрактов.
О том, как дешевле сохранить свой статус
Суть российского интереса в ООН в финансовой сфере сводится к наполнению реальным содержанием номинально полученного ею статуса страны с переходной экономикой (таковой закреплен недавно во Временном соглашении о партнерстве между Россией и ЕС). Иными словами, России от ГА необходимо признание законности ее нужд и требований, чтобы заручиться лишними аргументами перед лицом МВФ и Всемирного банка. Кроме того, Москва намерена добиваться, чтобы статус страны с переходной экономикой учитывался и на двустороннем уровне, в частности, когда речь идет об экспорте высокотехнологичной продукции.
Отвечая на вопрос Ъ, чего же удалось добиться в этом направлении за последнее время, в частности в ходе нынешней поездки в Вашингтон и Чикаго, Андрей Козырев напомнил о принятом в Галифаксе решении о выделении странам с переходной экономикой особого транша МВФ — SDR — и подключении к этому процессу Всемирного банка. По словам министра, "эта идея постепенно внедряется". В четверг, на встрече Козырева с Биллом Клинтоном, затрагивался и вопрос о равноправных экономических отношениях. Клинтон подтвердил, что администрация работает над устранением пресловутой поправки Джексона--Вэника, но сопротивление коммерческих структур США по-прежнему велико: отмена ограничений угрожает их позициям на рынке. Что же касается перспективы открытия в США филиалов российских банков, то и тут, по свидетельству министра, политических препятствий нет, более того, этот вопрос будет взят под опеку МИД России и госдепом США. Но российским банкирам, по мнению министра, необходимо тщательно проработать юридическую сторону вопроса: в каждой стране имеются свои тонкости.
Впрочем, помнить о тонкостях нужно вообще всегда — и особенно реформируя организацию, куда входят 185 стран-членов.