Вчера председатель правительства Владимир Путин посетил Государственную комиссию по запасам полезных ископаемых. В здании комиссии вчера было принято решение о создании беспрецедентной вертикали власти в нефтегазовой сфере. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ убедился, что легкомысленное начало этого дня не предвещало такого сенсационного исхода.
Госкомиссия по запасам полезных ископаемых занимается анализом и подсчетом полезных ископаемых в стране и делает это, как удалось убедиться, с переменным успехом.
Безусловно, любого, кто вошел в здание комиссии на Большой Полянке, 54 (а войти может, увы, не любой), привлекает прежде всего музей, в котором хранятся разнообразные полезные ископаемые. Здесь вы своими глазами увидите псевдоморфозу кремния по кораллу, кальцит патечный, вы станете свидетелями "Боя со злом", то есть во всех подробностях разглядите драматичную фигурку из янтаря и много других изделий из полудрагоценных и драгоценных камней. Под громадными золотыми слитками, впрочем, недостойная экспозиции таких амбиций надпись: "Муляж".
Меж экспонатов выставки, несмотря на скорое приближение Владимира Путина, бродили три геолога, которые заехали сюда из провинции специально, чтобы посмотреть музей. Я спросил их, почему камни называются так сложно, а не иначе, кто дает название этим полудрагоценностям?
— Те, кто их находит,— объяснила одна девушка.
— То есть человек говорит: "Этот камень будет называться вивианит и никак больше, потому что это очень красивый камень?
— Конечно,— подтвердила она.— Это касается не только камней. Месторождения тоже называют те, кто их открыл. Знаете, есть Нивагальское нефтяное месторождение? Так вот, его открыли три девушки — Нина, Валя, Галя. В честь себя и назвали...
— Ну, ты только не забывай, как это все закончилось,— вздохнула ее подруга, тоже геолог.
— Да... говорят, их медведь там съел,— с готовностью кивнула девушка.
— И Нину, и Валю?
— И Галю тоже,— безжалостно подтвердила девушка.— Зато месторождение осталось.
Им самим, по-моему, расхотелось дальше смотреть эту выставку. На геологов нахлынули воспоминания, и они ушли, так и не увидев патетичной композиции из горного хрусталя с месторождения Путинка в Якутии.
На этом же этаже Владимиру Путину, который до сих пор ни разу ни словом не намекал, что без него не обошлись даже поиски горного хрусталя в Якутии, готовились показать документальный фильм о том, как создавалась комиссия по полезным ископаемым и как она стала тем, что есть, то есть федеральным государственным учреждением. Кадры хроники сменяли один другой, и на каждом присутствовали либо вывески все время меняющей названия комиссии, либо сам Владимир Путин на фоне Кремля, меняющий только свою одежду, да и то не так чтобы заметно.
При этом поразительным оказался дар предвидения создателей фильма, законченного в 2007 году: на последнем кадре Владимир Путин, тогда еще президент России, был запечатлен на фоне Дома правительства РФ. И это случилось в то время, когда даже самые отчаянные конспирологи не смели предположить такого исхода событий.
На другом этаже здания к встрече с Владимиром Путиным готовились заслуженные члены комиссии, геологи, которые занимаются оценкой запасов полезных ископаемых и постановкой их на государственный баланс.
Заместитель директора комиссии Евгений Арешев сокрушался, что помещение, где готовились принять премьера, такое маленькое и неуютное, но добавлял с необычной для его академичного вида нежностью, глядя на открытую дверь:
— Ну что ж... Зато с милым рай и в шалаше...
На другом конце длинного стола геологи спорили между собой, совершенно забыв о журналистах (это бывает так же приятно, как и нечасто):
— Ну не может 100 миллиардов кубов газа сидеть в седловине!
— Да как же не может?! Мы же все посчитали!..
— А я вам говорю: не может!
— Вы откуда вообще?
— Из "Газпрома"! Мы практики!
— А мы считали!..
— Это полное неумение считать!..
— Не-ет! — чуть не плача доказывал пожилой геолог с профессорской бородкой клинышком.— Это результат получения новых данных, которые приводят к новым результатам!
— У нас нет оснований вам верить. Там просто не может быть таких запасов...— отвечал ему классический геолог с лопатообразной бородой, которому не хватало здесь только свитера, гитары, костра и вечера со звездами.
Между тем, как я понял, речь шла о Западно-Песцовом газовом месторождении, продолжении Уренгойского. Члены комиссии не сходились в оценках его запасов, и мне казалось, они скоро начнут швыряться многочисленными картами, которыми был завален весь их длинный стол. Некоторые из этих карт состояли из желтых и зеленых овалов, иногда наплывающих друг на друга. Желтые означали, что месторождения уже разведаны, а зеленые — что поставлены на госбаланс и что выданы лицензии на их разработку, как правило, тем компаниям, которые и занимались геологоразведкой. (Так, вице-премьер Игорь Сечин сообщил, что частные компании в прошлом году в десять раз больше занимались разведкой, чем государственные.)
— Что обсуждаете? — спросил господин Путин, войдя в помещение.
— Девять заявок!.. Сейчас по Уренгою рассматриваем заявки,— не смутился Евгений Арешев.— Есть еще у нас газ, слава богу!..
Правда, я уже понял, что о том, сколько его, надо судить, обязательно учитывая методику, которую применили при обсчете.
— Понятно, что есть! — засмеялся Владимир Путин.
Ему очень нравилась эта мысль.
— Комиссия у нас,— продолжил господин Арешев,— я бы не сказал великовозрастная... но возрастная.
— Девушка не согласна, я вижу,— заметил премьер.
Девушка покраснела и, кажется, была уже согласна.
— Мы работаем, омоложаемся,— согласился и Евгений Арешев.— На нас, если откровенно говорить, и жалуются, что мы кому-то в чем-то отказываем или не торопимся. Но нам терять нечего! Нам всем за державу обидно!
И он эпически обвел глазами собравшихся, не задержавшись, впрочем, на журналистах.
Господин Путин обратил внимание на карту за спиной господина Арешева.
— Так много геологоработ ведется? — поинтересовался он.
— Да! — подтвердил он.— И тут вот, и тут... Мы знаем о ваших сложностях с Украиной, поэтому и здесь идут работы, и здесь... И находим!.. Только 12 триллионов кубометров — в Карском море!..
— А сколько лет нужно,— спросил премьер,— чтобы желтое на карте сделать зеленым?
— Пять лет,— сказал господин Арешев.
— А быстрее нельзя? — нетерпеливо спросил господин Путин.
Мне показалось, что господин Арешев и так быстро ответил.
— Недопустимо,— отрезал Евгений Арешев.— Никак. Мы принципиально защищаем государственность. Процесс должен проходить с учетом всех установленных законом процедур.
Было видно, что он и в этот раз готов был защитить государственность — на этот раз от председателя правительства.
Минут через тридцать началось совещание по проблемам мониторинга и управления природными ископаемыми. После того как была озвучена цифра в 12 триллионов кубометров газа в одном только Карском море, стало очевидно, что по какой методике ни считай, управлять есть чем.
На совещании за длинным трофейным столом, который в 1945 году был привезен прямо из того самого зала в Потсдаме, где Германия капитулировала во Второй мировой войне, и устоял до вчерашнего дня, господин Путин заявил, что в стране должна быть создана вертикально интегрированная система управления полезными ископаемыми и комплексная программа освоения новых месторождений. Будет сформирована рабочая группа, которая сформулирует предложения по этому поводу.
Совещание продолжалось несколько часов.
Впрочем, совещание, на котором создается беспрецедентная нефтегазовая монополия с непререкаемой вертикалью власти, могло бы продолжаться и несколько суток.