концерт / академическая музыка
В четверг в Киевском музее русского искусства концертом "Сад радости и печали" завершилась музыкальная часть проекта "Искусство андеграунда и нонконформизма". Усилиями пианиста и ведущего вечера Евгения Громова, ансамбля Nostri Temporis и чтеца Виталия Линецкого удалось убедить слушателей в ценности и многообразии интеллектуальной музыки 1960-1970-х годов, редко звучащей с концертных подмостков. Слушала и убеждалась ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Два вечера в рамках проекта "Искусство андеграунда и нонконформизма" Белый зал на втором этаже Киевского музея русского искусства наполняли звуки, которые предположительно могли бы заставить публику воспользоваться берушами (их, с заботой или вызовом, организаторы предлагали слушателям). Но желающих заткнуть уши не нашлось ни на сольном концерте пианиста Евгения Громова "Черным по черному", ни тем более при прослушивании программы "Сад радости и печали".
Центром концерта стали три ансамблевых произведения столпов советского андеграунда — Альфреда Шнитке, Софьи Губайдулиной и Эдисона Денисова. Их господин Громов обрамил короткими фортепианными пьесами, добавив для полноты картины еще два звучных имени: Андрея Волконского и Александра Кнайфеля. Кроме того, музыкальные произведения поместили в поэтический контекст, создаваемый замечательным актером Театра драмы и комедии на Левом берегу Виталием Линецким. Отобранные стихотворения Бориса Чичибабина, Наума Коржавина, Геннадия Айги и Александра Кушнера отличались зримостью образов, плакатной доходчивостью мыслей и вносили предметность в мир музыкальной абстракции. Кроме того, в углу импровизированной сцены расположился оператор Александр Дирдовский, проецировавший сценическое действо на натянутое за роялем белое полотно в реальном времени, но со спецэффектами. Наконец последним визуальным элементом сцены, ярким, но не запланированным, были разноцветные змеи проводов, тянущиеся от многочисленных микрофонов к звукорежиссеру.
После веберновской камерности Musica stricta Андрея Волконского контрастом прозвучала громыхающая Серенада Альфреда Шнитке для камерного ансамбля. В построенном на ярких жанровых аллюзиях трехчастном произведении музыканты по очереди выполняли функцию режиссера. Сначала пародирование ансамблевого разнобоя, отличавшегося наложением сложных ритмов, угомоняющим стуком прерывал ударник, потом, во второй части, инициативу взял на себя кларнетист, превратив сумятицу в искреннюю и щемящую песнь, а в финальном разделе контрабасист Антон Жуков перевел лирику в зажигательный танец, по-хулигански демонстрируя призрак "буржуазного" джаза.
Пьеса Софьи Губайдулиной, давшая название вечеру, по характеру была абсолютно иной. Посвященный поэту Франциско Танцеру "Сад радости и печали" наполнили звуками флейты, альта и арфы, словно ветром принесенными из азиатских степей. Уверенная игра опытной арфистки Натальи Измайловой удивительным образом сочеталась со свежей непосредственностью исполнения флейтиста Сергея Вилки и альтиста Андрея Малахова, стирая временные границы и помещая фантастический "Сад" в идеальное пространство рая.
Еще одно ансамблевое сочинение, "Диана в осеннем ветре" из цикла "Три картины Пауля Клее" Эдисона Денисова, было, пожалуй, наименее яркой пьесой, хоть и прекрасно сыгранной. Чтобы добавить азарта после хитромудрой партитуры Денисова, Евгений Громов решил исполнить в заключение вечера новое произведение Александра Кнайфеля — "Джокер". Короткая жестовая пьеса, заканчивающаяся театральным вскидыванием рук, стала шуточным финалом концерта, а господин Громов, блуждавший в продолжение вечера в своих бесконечных повествованиях о современной музыке в дебрях смыслов, наконец выплутал на прямую дорожку — прямиком к окончанию трехчасового экскурса в историю академической музыки 1960-1970-х годов. Ну а резюме к нему стали уверения организаторов в неминуемости аналогичного концерта, посвященного творчеству украинских нонконформистов.