Из лесу вышел

рассказывает Ольга Федорченко

Однажды в СССР решили создать очередной нацбалет. В Казани. К августу 1941 года. Выбрали сказку про повелителя пней лешего Шурале, девушку-птицу Сюимбике и бесстрашного охотника Батыра в литобработке татарского классика Габдуллы Тукая. Композитором назначили недавнего выпускника Московской консерватории Фарида Яруллина. Танцевать вот только было некому, не существовало еще нацкадров — в только созданном Казанском театра оперы и балета числилось человек двадцать пять энтузиастов из самодеятельности. Правда, чуть позже труппу усилили артистами расформированного московского "Острова танца", увеличив до девяноста творческих единиц. Заодно создали и детскую хореостудию, на будущее. Заглавную партию поручили местному самородку Бари Ахтямову, по первой профессии извозчику.

На весь этот татарский балет бросили Леонида Якобсона, который несколькими годами раньше уже удачно создал туркменский; он изнывал без работы и с радостью согласился. Яруллин не имел ни малейшего представления о том, как сочинять балет; хореограф напевал ему мелодии из русских классиков, подтанцовывал за всех героев, затем запирал в комнате с пианино в музыкальном классе до тех пор, пока не получал адажио, вариацию или кордебалетный танец. На две положительных главных партии пригласили супружескую пару из Ленинграда, башкирку Найму Балтачееву и характерного солиста туркмена Абдурахмана Кумысникова. Генеральная репетиция с большим успехом прошла 3 июля; никто не верил, что война затянется, и к декаде Татарии в Москве продолжали готовиться еще несколько недель. Лишь в октябре 1941 года штат театра резко сократили, среди балетных, например, осталось всего семеро. Почему-то не оказалось брони у Яруллина, единственного на тот момент татарского композитора отправили на фронт, и там он в 1943 году пропал без вести.

В 1945 году "Шурале" переставили в Казани москвич Леонид Жуков и национальный кадр Гай Тагиров. Сам Якобсон вернулся к этой истории в 1950 году. Три акта "Али-батыра" (отрицательный персонаж не мог появиться в названии) по-прежнему рассказывали о юноше, полюбившим спасенную из лесного пожара девушку-птицу и о кознях зловредного лешего. В финале героиня бросала в огонь крылья, окончательно выбирая мир людей. Фантазии Якобсона хватило бы на добрый десяток балетов, так что главных исполнителей Наталью Дудинскую, Аскольда Макарова и Игоря Бельского, балетмейстера и сам спектакль наградили Сталинской премией.

Поколения ленинградских зрителей любили и помнили "Шурале" (чуть позже ему вернули первое название), требуя вернуть спектакль в кировский репертуар.

Кажется, материалов для восстановления немало: характерно-гротескные танцы второго акта, часто исполняемые студентами Академии Русского балета; одноактная выжимка, до сих пор идущая в бывшем якобсоновском театре "Хореографические миниатюры", ныне Театре балета Юрия Петухова; наконец, фильм-балет 1980 года "Лесная сказка" с фантастически прекрасной Татьяной Тереховой, но отнюдь не с полной хореографией. Проблема, может статься, в ином — фрагменты помнят многие, но все по-своему, и худруку постановки Вячеславу Хомякову придется постараться, чтобы собрать из них картину, достойную Якобсона.

Мариинский театр, 28 и 29 июня, 19.00