«Шурале» — из категории бесспорных театральных легенд. Бунтарю и гению Леониду Якобсону понадобился добрый десяток лет, чтоб воплотить и реализовать свой замысел о жестоком повелителе татарского леса. Сначала война прервала так и не начавшуюся жизнь спектакля. Потом «право первой ночи» отхватил Леонид Жуков — его постановка «Шурале» в Казани в 1945 году вошла в балетные энциклопедии как мировая премьера, но и только. Лишь в 1950-м, пройдя через подметные антисемитские письма и злой театральный фольклор (одно «гран па на ягодицах» чего стоит!), Леонид Якобсон явил миру свой шедевр.
Выстроенный по канонам господствовавшего тогда «драмбалета», «Шурале» меньше всего напоминает монументальные хореографические памятники советской эпохи. В нем все гармонично. Очищен от бытовых подробностей сюжет о коварстве, благородстве и ответственности выбора. Выдержан национальный татарский колорит, который при этом не давит на хореографическую идею обилием этнографических примет. Рационально просчитана общая конструкция трехактного спектакля. Плюс — в этом спектакле присутствует роскошь «большого стиля», которого так не хватало постановкам театра последних лет. Если лес — так дремучий, с болотными испарениями и сучковатыми деревьями. Если татарская деревня — то с замечательно выписанными избами и крылечками. Если пожар — так полнейшая иллюзия, на зависть кинематографу. Костюмы ярки и роскошны. Музыка завораживает богатством мелодий и сочностью оркестровки, партитуру Яруллина страстно и увлеченно интерпретировал дирижер Алексей Репников, самородок, вышедший из оркестровых недр.
Балетмейстер, много претерпевший от «культурных» и прочих властей именно за то, что его хореографическое мышление не совпадало с коллективным, в «Шурале» создает образцовый пример идеального спектакля. Лесная нечисть изъясняется вульгарным гротеском, раскрепощенные тела змеятся, извиваются, колышутся и корчатся, зримо воплощая все низменные стороны человеческой натуры. Фантастические птицы «чирикают» классическим танцем, легким, полетным, по-якобсоновски смело и необычно трансформированным. Народ, как ему и положено, степенно рассуждает языком характерного танца.
Партии трех главных героев по сложности, наверное, стоят в одном ряду со «Спящей красавицей» и «Лебединым озером». Все богатство классического танца, сольного и дуэтного, которое выработало танцующее человечество к 1950 году, интересные актерские задачи — что еще надо взыскательному солисту, чтоб мечтать станцевать «Шурале»?!
Премьерный состав-2009 внешне заметно отличался от знакового, знакомого по многочисленным фотографиям состава-1950. Там Али-Батыр — героический монументальный Аскольд Макаров, здесь — нежный ладный Денис Матвиенко. Там Сюимбике — бравурная победительная Наталья Дудинская, здесь — прелестная точеная Евгения Образцова. Там Шурале — кряжистый мощный первобытной силой Игорь Бельский, здесь — аполлонистый пригожий Александр Сергеев, танцовщик классический, в то время как испокон века партия заглавного героя поручалась сильным характерным артистам. С хореографией в принципе справились все. Господин Сергеев очень высокохудожественно, почти как Фредди Крюгер, шевелил длинными пальцами-корягами. Госпоже Образцовой почти удался смелый взлет на плечо партнера в финальном дуэте. У премьеров к концу спектакля еще остались силы на ликующие свадебные полеты.
По окончании спектакля в лучших имперских традициях начались торжественные речи и раздача правительственных наград. Политкорректный итог премьеры подвел председатель парламента Татарстана Фарид Мухаметшин: «Слава Богу!», и тут же поправился: «И Аллаху!» Художественный итог подвела вице-премьер —- министр культуры Татарстана Зиля Валеева. Она зачем-то вывела на мариинские подмостки Вана Клайберна, и пока тот смущенно раскланивался, державная дама задумчиво произнесла в микрофон: «Вот такое „Шурале“...»