некролог
Через три недели после своего 80-летия в Москве от инфаркта умерла главная певица СССР Людмила Георгиевна Зыкина. Неделю назад в тяжелом состоянии Людмилу Георгиевну доставили в реанимационное отделение 83-й больницы. Вчера днем ее сердце остановилось.
Скончалась великая певица, которой были по плечу лирика, драма и трагедия, которая с одинаковой легкостью интерпретировала фольклорный материал и осваивала сочинения современников любой сложности, навсегда присваивая — в людской памяти — самые богатые и колоритные. "Течет река Волга" первым спел Владимир Трошин, "Оренбургский пуховый платок" примерно в тот же период исполняла Ольга Воронец, но эти песни неразрывно связаны с образом Людмилы Зыкиной.
Исполнительница, имя и песни которой принято ассоциировать с бескрайними сельскими просторами, родилась в Москве, в семье рабочего и санитарки. Она играла на баяне в самодеятельности, однако профессиональная музыкальная стезя ее не привлекала. В военные годы будущая певица работала токарем на заводе и санитаркой в госпитале. Вскоре после войны без отрыва от учебы в школе рабочей молодежи победила во Всероссийском конкурсе молодых исполнителей и получила приглашение работать в Хоре имени Пятницкого, пение в котором заменило ей музыкальный вуз. Там же она попробовала свои силы как сольная исполнительница, однако в 1949 году, после смерти матери, Людмила Зыкина потеряла голос и вернулась на производство — в типографию. Только год спустя она снова запела, а местом ее работы стал хор Всесоюзного радио. Именно тогда ее контральто обрело те узнаваемые нюансы, благодаря которым ее безошибочно узнавали по первой же взятой ноте.
В начале 50-х в репертуаре Людмилы Зыкиной появились обработки русских народных песен "Вот мчится тройка удалая", "Вниз по Волге-реке", "Степь да степь кругом", "Тонкая рябина", "Под дугой колокольчик поет", а также первые произведения, написанные советскими композиторами: "Не будите, журавли, вдов России", "Растет в Волгограде березка", "На побывку едет молодой моряк" и другие. Удивительно, но, уже будучи звездой советской песни номер один, она продолжала учиться. В 1969 году певица окончила московское Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова, а в 1977-м, в возрасте 48 лет,— Институт имени Гнесиных. К этому времени она уже была народной артисткой СССР, лауреатом Ленинской премии и создала Государственный академический русский народный ансамбль "Россия". Она уже успела неоднократно объездить с гастролями и Союз, и мир; познакомилась с The Beatles и удостоилась аплодисментов от Фрэнка Синатры, с которым одно время даже обсуждала возможность совместной записи.
Государство не препятствовало экспорту искусства Людмилы Зыкиной, напротив, именно ее страна хотела бы демонстрировать Западу. В пении Зыкиной был и лиризм "загадочной русской души", и мускульная сила Родины-матери с военного плаката — то, что одновременно можно было и любить, и чего бояться. Собственно, так обстояли дела не только с песнями, но и с самой исполнительницей. Считалось, что в ее коллективе царила абсолютная диктатура лидера.
Перестроечные времена в судьбе Людмилы Зыкиной и ее ансамбля не были отмечены никакими существенными колебаниями курса. В 1987 году ей дали Госпремию РСФСР имени Глинки и присвоили звание Героя Социалистического Труда. Коллектив продолжал пестовать традиции советской песни, даже когда советская страна перестала существовать. С новой эстрадой отношения у Людмилы Георгиевны складывались противоречивые, в одном из интервью она сформулировала их так: "Безвкусно это все. И песни какие-то однообразные, и все о любви — как будто петь больше не о чем. А где песни о родине, о труде?" Однако совсем отгораживаться от молодых артистов она не стала, соглашалась на дуэты с Николаем Расторгуевым, Олегом Газмановым, Юлианом.
Концерт Людмилы Зыкиной уже в самую что ни на есть капиталистическую эпоху оставался наглядным воплощением официальной русской песенной культуры. Фактически она собственноручно изготовила и упаковала эти громоздкие художественные формы, выковала устрашающее и полностью зарифмованное со страной искусство. Когда заводила очередную мелодию из вроде бы той жизни, по коже бежали мурашки: эту песню не убьешь и эту глыбу не сдвинешь.