Уже почти состоявшееся повторное выдвижение Бориса Ельцина в президенты России ставит перед российским крупным бизнесом немало вопросов. И главный из них: будет ли нынешний глава государства в состоянии твердо вести страну тем же стратегическим курсом, что и до сих пор?
Формула "твердо вести" подразумевает способность Бориса Ельцина твердой (а не дрожащей) рукой управлять государством, подписывать указы и принимать решения о кадровых перестановках. В крайнем случае — способность к этому его сплотившегося ближайшего окружения. Первое вызывает определенные сомнения, второе никаких сомнений не вызывает, поскольку совершенно невозможно.
Есть и проблема иного рода. Очевидное для обитателей Кремля стремление Бориса Ельцина остаться у власти актуализирует вопрос, какую цену он готов за это заплатить. В принципе, уже сейчас, особенно после назначения первым вице-премьером Владимира Каданникова, ставшего аппаратным наследником Чубайса, ответ на этот вопрос становится все более очевидным: большую. Здесь, однако, возникает следующая проблема: ни у кого нет полной уверенности в том, что в конечном счете задача политического выживания не затмит для Бориса Ельцина все остальные функции политика. Если Ельцин однажды круто ушел от коммунизма, обеспечив себе путь к вершине власти, то не повернет ли он столь же круто обратно, чтобы остаться на этой вершине?
На прошлой неделе Борис Ельцин предпринял попытку развеять сомнения, которые высказывались в связи с нарастающими как снежный ком признаками полевения экономической политики. Нынешний курс, по его признанию, является для него на посту президента "главным". "Изменять ему я не собираюсь, — заверил он, обращаясь, видимо, к тем, кто стал задумываться над различием между изменением убеждений и изменой убеждениям. — Не надо путать темпы преобразований и цели, ради которых они делаются. Не надо путать стратегию с проводимой порой вынужденно тактикой реформ".
Подобная путаница действительно может возникнуть после того, как с назначением волжского директора пошатнулись позиции Виктора Черномырдина, который олицетворяет сейчас последовательный курс либерализации экономики не в меньшей степени, чем сам Борис Ельцин. Будущее Черномырдина не сделал более определенным даже своеобразный обмен, который произошел в ходе последних кадровых перестановок, когда безусловно президентский человек Каданников пришел в правительство вместе с давним знакомым премьера Александром Казаковым. Традиция российской политической культуры всегда включала в себя средневековый ритуал выдачи бунтующему народу ненавистных бояр, и Черномырдин может стать такой жертвой в любой момент. Правда, не раньше, чем он полностью исчерпает себя в качестве "бронежилета президента".
Политическая технология для таких случаев уже отработана, и российский бизнес, связывающий многие свои планы именно с нынешним премьером, может стать свидетелем очередной кампании в стиле маоистской, проходившей под лозунгом "Открыть огонь по штабам!". Поэтому остается пока только гадать, не являются ли прозвучавшие недавно беспрецедентные антиправительственные заявления мэра Москвы сигналом к разворачивающейся кампании критики Черномырдина. И не последует ли за этим заявление президента о том, что "с сегодняшнего дня я больше не либерал". Страх перед подобным кошмаром уже сейчас заставляет самых малодушных прощупывать парламентских левых в надежде, что они окажутся не такими страшными и будут готовы к компромиссу с крупными собственниками. Возможно, до выборов президента они действительно будут готовы к компромиссу.
Однако для большинства представителей российского бизнеса подобный путь добровольной сдачи на милость победителя неперспективен. Быстро формирующемуся финансово-промышленному капиталу России даже временная пауза или, тем более, отступление угрожают развалом, деградацией и безнадежной потерей конкурентоспособности. Достичь того уровня, после которого они смогут уже развиваться самостоятельно, российские концерны могут только с помощью государства. Поэтому неудивительно, что лидеры финансово-промышленных групп и банков голосуют за выдвижение Бориса Ельцина на повторный президентский срок. Как бы то ни было, именно он олицетворяет преемственность нынешнего экономического курса. По большому счету, российский бизнес в состоянии пережить и резкое инфляционное увеличение объема денежной массы, и ужесточение налогового пресса, и даже усиление госрегулирования. Главное, чтобы исполнительная власть вернулась после июньских выборов на столбовую дорогу экономической либерализации.
Проблема в том, насколько необратимым окажется продвижение по этому пути, если здоровье заставит Бориса Ельцина сойти с дистанции раньше времени. Преемником нынешнего президента, по Конституции, является премьер. Если им останется Виктор Черномырдин, то смена человека за президентским столом станет простой формальностью. Совсем иной будет ситуация, если в кресле премьера окажется левый политик или номенклатурный хозяйственник. Национализация и тотальный контроль над ценами станут тогда реалиями экономики. Возможно, не самыми страшными.
С точки зрения российского бизнеса, не так уж и важно, по большому счету, кто именно будет потенциальным преемником Ельцина — Черномырдин, Сосковец, Лужков или кто-либо другой. Различия их экономических воззрений не имеют значения. Важно, чтобы ни одно из этих имен не ассоциировалось с радикальной сменой экономической политики. И Борис Ельцин обязан это гарантировать.