премьера театр
Под конец сезона Национальный академический театр им. Леси Украинки представил премьеру "Ее безумные мужчины" Олега Никитина. Пустяковая одноактная постановка пьесы Габриэля Ару произвела на АНАСТАСИЮ ГАЙШЕНЕЦ неизгладимое впечатление.
Творческая гипербола Национального академического театра русской драмы им. Леси Украинки похожа на перекрахмаленный шейный платок, удушающий тугостью узла и резким парфюмерным запахом. Но реальность такова, что Театр русской драмы по-прежнему является лидером по посещаемости среди столичных театров. Жаль только, что творческий коллектив, освоив технологию "хорошо сделанного спектакля", организованно производит вроде бы удобоваримый продукт, но теряет вкус, самобытность и собственное лицо в страстном желании понравиться среднестатистической "тете Мане".
Все вышесказанное в полной мере относится к новой премьере театра — спектаклю "Ее безумные мужчины" по пьесе французского драматурга Габриэля Ару. В афише жанр постановки обозначен как "почти пустяк без антракта". История и вправду незатейлива: супружеская пара — он фотограф, она муза — переживает кризис. Жак, по-мужски безоглядно уверенный в своей неотразимости, обнаруживает любовное послание к жене от другого: Лаура оставила его на виду преднамеренно, потому что лгать надоело, а признаться все как-то недосуг. Далее автор дает четыре варианта развития событий, поэтому пьеса делится на четыре новеллы с одинаковой завязкой и финалом, одной Лаурой (Елена Борох) и разными Жаками. Паузы между новеллами заполняет мужской кордебалет в смокингах, который, пританцовывая, острит, читает стихи и сыплет афоризмами на тему "женщина и человек".
Суть режиссерской концепции Олега Никитина сводится к примерке молодой симпатичной актрисой разных комедийных характеров — от светской львицы до кокетливой библиотекарши. Что касается Жаков, то режиссер, кажется, руководствовался житейской мудростью, гласящей, что красота для мужчины — не главное. К тому же выходит, что все партнеры Лауры старше ее как минимум на четверть века. Так что потребность молодой красивой женщины завести любовника вполне оправданна. И когда в конце каждой новеллы наступает момент примирения героини с очередным плюгавеньким ревнивцем, девушку даже становится жалко.
После очередного разрешения семейного конфликта Лаура, выйдя на авансцену, с пионерским пафосом взывает к зрительницам в зале, убеждая их никогда не изменять мужьям, так как ни к чему хорошему это не приводит. И это куртуазное морализаторство звучит забавно и нелепо из уст аппетитной полураздетой барышни, окруженной сладострастно причмокивающими лысыми очкариками.
Даже на достаточно колоритном фоне постановки совершенно особенное недоумение вызывают ее зачин и финал. Начинается спектакль концертным конферансом, когда все участники спектакля выходят на сцену и что-то там хохмят, предлагая зрителю поиграть и пофантазировать. Бонус-треком же к короткой пьесе без антракта прилагается сольный номер Елены Борох: стоя в свете прожектора, она читает некий "стих про поэта", и в ее нестерпимо восторженную декламацию вплетаются совсем уж курьезные ноты трагизма и драматический пафос.
Безусловно, жанр "пустяк", обозначенный режиссером, сам по себе служит оправданием погрешностей постановки. Оправданием, но не объяснением и уж тем более не извинением. Потому что появление такой халтуры на сцене одного из главных театров страны едва ли можно чем-то объяснить.