Накануне отъезда во Францию, а затем и в США Борис Ельцин был особенно внимателен к прессе. Вечером в среду был телемост с Парижем. Реакция в мире на комментарии президента примерно такая: Ельцин повысил тон в диалоге с Западом. Высказывают в западных странах и "серьезную озабоченность растущим непониманием между Москвой и ее партнерами относительно расширения НАТО". В ходе вчерашнего брифинга президент тон не убавил. Причем речь шла не только о внешней, но и о внутренней политике.
Так уж получается, что Борис Ельцин "определяется насчет союзников" лишь тогда, когда слухи вокруг них приобретают угрожающее упорство. Несколько месяцев назад после шквала антилужковских публикаций в интервью ОРТ он обронил лишь одну фразу — мол, повезло Москве с мэром — закрыв тем самым дискуссию раз и навсегда. Теперь в интервью французским журналистам нашлось место для "реабилитации" Черномырдина: премьер полностью согласен с его, Ельцина, взглядами и не будет претендовать на роль президента — "у нас есть согласие во всех вопросах". Вчерашний брифинг, впрочем, вновь заставил усомниться в прочности позиций премьера, хотя речь шла уже не о нем, но о приписываемом ему молвой конкуренте — Юрие Скокове. О последнем Ельцин отозвался так: в отличие от Лебедя Юрий Скоков "очень аккуратно ведет свою политику". А отвечая на вопрос, сохраняется ли содержащаяся в книге президента оценка, что Скоков может быть "теневым" премьером, сказал, что не исключает этого. "Я хорошо отношусь к Скокову. Это — умница, хорошо знающий производство, а сейчас уже и политику". Ельцин особо подчеркнул, что после их "политического расставания" Скоков не сделал ни одного заявления против президента.
Не менее туманной остается и политическая судьба Андрея Козырева. Формулировка президента об отношении к министру оказалась столь витиеватой, что некоторые агентства растиражировали ее в несколько искаженном виде. Мнение президента насчет МИД и его главы на самом деле противоречивое. С одной стороны, Ельцин сообщил, что у него сохраняется неудовлетворение работой МИД и улучшения в работе министерства он не видит. С другой — у него пока нет "достойной кандидатуры на пост министра иностранных дел". Считает ли он замену Козырева делом решенным? Скорее нет, чем да. "Он работает, и поэтому не будем его сгибать в бараний рог, пусть работает", — лукаво заметил президент. Правда, Козырев оказался неспособен координировать работу министерств, причастных к внешнеполитической деятельности: "Не может справиться с министрами. Вот в чем проблема". И потому Ельцин считает, что часть полномочий МИД должна быть передана непосредственно президенту. "Тогда все будут слушаться и единую политику проводить, тогда и новые идеи появятся", — заключил он. И уверенность эту аргументировал намерением учитывать мнение оппозиции в вопросах внешней политики (кроме экстремистских сил, разумеется). Лукавство в трактовке участи Козырева видно еще и в том, что, по конституции, формирование внешней политики — прерогатива как раз президента. Так что вопрос, какую часть полномочий Ельцин решил у министра отнять, остается открытым.
Есть, впрочем, у Бориса Николаевича и другие огорчения и удачи. Достижение во внутренней политике — начало реформы; самое большое разочарование — конфликт в Чечне. Кстати, о решении ввести войска в Чечню он не жалеет, ибо действовал по конституции, что и подтвердил КС. Правда, и здесь не обошлось без сомнений: "Наверное, можно было сделать иначе и провести линию тоньше, с учетом того, что там действуют настоящие бандиты. А мы считали, что имеем дело с обычными чеченцами, которые недовольны федеративными отношениями". Невольный вопрос: с "обычными чеченцами", значит, надо было поступить так, как Павел Грачев? Впрочем, по мнению президента, там — бандиты, специально подготовленные за рубежом, и против них были наши мальчишки. "Им было тяжело и то, что их там столько погибло, это самая большая боль и разочарование". Но о том, как отразятся события в Чечне на его шансах на выборах, президент думает меньше всего.
Касаясь темы выборов, Ельцин посетовал: говорить, что демократия в России утвердилась навсегда, было бы самонадеянностью. И подчеркнул необходимость вести пропаганду против коммунистов, хотя шансы их на успех "не так высоки, как это преподносят СМИ". А вот "Наш дом — Россия", блок Ивана Рыбкина и "Яблоко" имеют сильные позиции: их победа и должна обеспечить сохранение демократических достижений. Определившись относительно тройки фаворитов, он все же подчеркнул, что обязан "равно ко всем относиться". А свой не слишком лестный отзыв об НДР на сентябрьской пресс-конференции прокомментировал так: "Президент сделал небольшой поворот, но я ни в коем случае не отказываюсь от поддержки НДР и демонстративно поддерживаю все другие движения, кроме экстремистов". КРО Ельцин назвал нейтральным: у движения есть не только положительные, но и "силовые" устремления, которые России ни к чему. И покритиковал "авторитарные тенденции" Лебедя: "Слишком рвется в бой".
Внешнеполитические комментарии в основном повторили прозвучавшие накануне в телемосте с Парижем. Главные темы — расширение НАТО (Россия будет действовать профилактически, чтобы не допустить этого, а насыщение ядерным оружием стран Восточной Европы снова означало бы возникновение двух блоков) и миротворчество в Боснии. Тут тон президента опять патетически возвысился. Россия готова не только послать свой воинский контингент в этот регион, но и потратиться (по оценкам ООН, это может потянуть на $3 млрд). Но главный вопрос: кому будут подчиняться эти воинские контингенты? Ельцин в очередной раз подтвердил: "Мы под НАТО воевать не будем!".
Впрочем, даже из-за расширения НАТО "терять партнерство между Россией и США, к которому пришли после войн, в том числе и 'холодной', недопустимо". Борис Ельцин выразил уверенность, что они с Биллом Клинтоном сумеют договориться: "Мы слишком хорошо относимся друг к другу". Вспомнив коллегу, российский президент потеплел и немного пофилософствовал, намекая на их почти родственные чувства друг к другу: "в любой семье не все гладко". Тем более когда речь идет о двух великих державах, каждая из которых хотела бы пользоваться приоритетом на международной арене. Охлаждение отношений — это временное явление, ибо "взаимное тяготение друг к другу будет выше любых противоречий". Борис Ельцин выразил надежду, что именно на такой лад настраивается и Билл Клинтон накануне их встречи в Нью-Йорке, и с удовлетворением отметил, что встреча пройдет в доме Франклина Рузвельта. Но, вспомнив о великом политике, Ельцин оказался не чужд самокритики: "Это поможет решению вопросов на рузвельтовском уровне, если, конечно, у нас хватит мозгов".
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА