20 лет спустя
Аттракцион с прозрением населения и массовым бичеванием недостатков после смерти их носителя повторяется у нас на каждом историческом витке. Умер Аксенов, и целую неделю то тут, то там отважно обличали шестидесятников. И Василий Аксенов не писатель, и поколения этого не было, а если и были, то какие-то закомплексованные, помешанные на шмотках и виски. А чего, кажется, об этом писать, пойди и купи. Ничего удивительного, что через 20 лет после советской власти трудно понять, почему на всю Москву был пяток "мерседесов", а джинсы могли быть расценены как вызов системе. Может быть, поэтому у Аксенова в книгах так много одежды, выпивки, автомобилей?
Мне посчастливилось работать и дружить с замечательными людьми аксеновского поколения. Они не были диссидентами в крайнем смысле этого слова, но перестройка, из которой появилась новая страна, родилась в их среде. Можно ли их назвать поколением? Были ли они благополучны? Почему не были революционерами в 20?
Разве это важно сегодня? Такие, как Аксенов, по-разному обозначили процесс: из толпы, из строя стала выделяться личность. Со своей судьбой, с ее порой "параболической траекторией". Зазвучали другие слова и другие голоса. Они нашли своих кумиров не в учебниках истории КПСС. Флаг в руки, если кто-то считает, мол, шестидесятники не довели до конца своих идей. Для новой жизни им не хватило времени и цинизма. Когда-то я спросил у одного из них: чего же ему сейчас, в ХХI веке, не хватает? И он неожиданно ответил: идеалов. Боже, какими вы были наивными...
До встречи!