В субботу в рамках фестиваля "Звезды белых ночей" в Мариинском театре состоялась премьера оперы Антонина Дворжака "Русалка". За отсутствием внятной режиссуры ВЛАДИМИР РАННЕВ довольствовался хорошей работой солистов
Обычно премьера в театре — не только спектакль, но и событие. Подготовка к нему проходит и за сценой, и за стенами театра: режиссеры и театральное начальство много говорят и пишут, настраивая аудиторию на свою волну — "концепция", "интерпретация", "прочтение". В Маринке бывает и так, и наоборот: слово "премьера" на афише означает только то, что оно означает, — спектакль показывают в первый раз — и никакого контекста. Мариинский театр, кроме премьер со значением (прокофьевский и вагнеровский циклы, оперы Рихарда Штрауса), может позволить себе премьеры в качестве зачетных мероприятий для своих резервистов из Академии молодых певцов. Достаточно поддержать их парой крепких солистов на сцене и неприхотливой режиссурой, чтобы такую "производственную практику" было не стыдно выдавать за полноценную премьеру.
Именно так и собрана "Русалка". Что касается голосов — все прозвучало отменно. Екатерина Соловьева (Русалка) и Елена Карпеш (Княжна) разыграли эффектный дуэт-клинч двух конфликтных натур. Не сказав друг другу ни слова (так задумано в либретто), им удалось наэлектризовать воздух напряжением соперничества. Голоса обеих — сильные и легкие — идеально пришлись их в меру виртуозным и в меру драматичным партиям. Илья Банник (Водяной) и Карлос Д'Онофрио (Принц) также не подвели: все их дуэты с героинями — добротная, качественная работа. Чего, однако, не скажешь об оркестре (дирижер Михаил Татарников), вялом и обмякшем, как подтаявшее мороженое.
Режиссер Александр Маскалин словно на скорую руку развел солистов по углам, набросал траектории их перемещений по сцене и показал нехитрую жестикуляцию: заламывание рук, прижимание их к груди. Художник Сергей Грачев заполнил сцену кое-какой мебелью и опутал веревками, иллюстрируя лесную глушь. Изображать водную гладь поручили мастеру по свету Камилю Кутыеву, который подобрал преломляющие свет фильтры. Те мизансцены, которые требовали от постановщиков хоть какой-то декоративной эффектности, как сцена бала во втором действии, отличались скудостью фантазии. Господин Маскалин ограничился незамысловатыми фигурами, собранными из хористов с подсвечниками в руках. Единственная идея господина Маскалина, отличная от замусоленных постановочных штампов, — веревка с привязанным к ней месяцем, ниспадающая на авансцену как бы "с небес". Все герои, едва открыв рот, непременно берут ее в руку то ли как древко знамени, то ли как поручень в автобусе.
Постановщик так и не задумался, о чем вообще вся эта история. В принципе, Русалка — из списка востребованных массмедийной культурой персонажей — мутантов, трансформеров, "людей-Х". Эти сверхсущества бессмертны, но бесчувственны. Периодически кому-то из них вдруг охота поменять скуку бессмертия на хлопоты амурной горячки. Тут и завязывается драма, которая запросто адаптируется к разным форматам — страшилкам, сентиментальным сагам, назидательной детской "лжи с намеком". Но Александр Маскалин так и не нашелся, что сделать со столь щедрым материалом. У него не получился ни триллер, ни детский утренник, ни романтическая гранд-опера, каковую задумывал автор. А получился концерт с элементами посредственного костюмированного шоу.