Рынок алмазов — странный рынок: на нем царят такие нравы, о которых к концу ХХ века предприниматели успели начисто забыть.
Сдерживающий фактор
Транснациональной корпорации De Beers удается распоряжаться судьбой более 80% добываемых в мире алмазов. А вот самостоятельно она добывает их не так уж много — по сравнению, например, с Россией. Но зато весь алмазный мир опутан паутиной картельных соглашений с De Beers, и этот гигант уже лет шестьдесят никому не позволяет контролировать сколько-нибудь существенную часть этого странного рынка.
Сегодня в мире не существует другого вида промышленности, где в базовой отрасли действует монополия: оловянный картель рассыпался после второй мировой войны, ОПЕК тоже давно потеряла свою роль регулировщика цен на нефть. Вообще, на исходе ХХ века монополизация рынка числится в разряде особо опасных экономических преступлений против человечества.
А тут целая отрасль, к тому же однозначно ассоциирующаяся в общественном мнении с богатством и могуществом, находится в руках одной-единственной компании. Правда, в США деятельность De Beers антимонопольным законодательством запрещена: ее сотрудникам даже визу американскую не дают, и тем приходится проникать в Новый свет нелегально, через Канаду. Но и в Америке интересы De Beers представлены со всей полнотой — крупными местными партнерами.
Все сколь-нибудь заметные алмазные копи в мире сегодня обязаны продавать добываемое ими сырье фирме De Beers почти целиком. А уже она продает сырые алмазы избранному ею самой узкому кругу оптовиков, так называемых сайтхолдеров. Продает в форме довольно своеобразной: коробками, в которых находятся алмазы самого разного размера и качества. Крупный алмаз можно купить только в комплекте с камнями помельче и похуже. Что это, как не торговля "с нагрузкой"?
Впрочем, истинный монополист и не то себе может позволить.
Главный удар
Попробуем же разобраться, как и почему дошел алмазный рынок до такой жизни, — ведь маловероятно, чтобы De Beers сумела запугать или подкупить ответственных работников алмазной промышленности на всем белом свете. Более реальным представляется другое: всемирный алмазный картель настолько выгоден участвующим в нем фирмам и даже целым странам, что те готовы закрывать глаза на существование последней на планете монополии.
И действительно: когда в конце XIX века были открыты алмазные трубки на юге Африки, оказалось, что бриллианты могут быть вовсе и не так дороги, как считалось прежде. Удержать цену на бриллианты возможно было только путем искусственного ограничения добычи и сбыта алмазного сырья. И здесь — тот редчайший случай, когда подобный контроль удалось наладить.
История "алмазной лихорадки" начала века еще ждет своего Джека Лондона (или, скорее, Теодора Драйзера). А мы здесь отметим лишь, что в результате жесточайшей рыночной войны основателю фирмы De Beers Эрнесту Оппенгеймеру к середине века удалось добиться контроля почти над всеми алмазными копями Южной Африки. А дальше началась ювелирная (вот уж воистину!) работа его наследников по распространению контроля на все другие алмазодобывающие регионы.
Таких регионов в мире довольно мало: всего семь стран обнаружили на своей территории сколь-нибудь значительные месторождения. И в этом — первая предпосылка феноменального успеха De Beers: договориться требовалось с относительно небольшим количеством промышленников.
Вторая предпосылка — уж больно особенный продукт эти алмазы. Как и цена редкого произведения искусства, стоимость бриллианта определяется не столько затратами на его производство, сколько целым рядом психологических факторов. Например: "Никто не будет интересоваться бриллиантами, если их начнут продавать в мелочных лавках", — говорил Эрнест Оппенгеймер. Бриллианты для большинства их покупателей всегда были не только украшением, но и, как мы бы сейчас сказали, "инфляционным товаром". А традиция вложения денег в бриллианты может существовать только в условиях постоянного роста цен на них.
Приведем еще одно высказывание основателя De Beers: "Контроль необходим не потому, что существует перепроизводство или падение спроса. А просто потому, что сильные колебания цен, которые — справедливо или нет — признаны нормальными в отношении большинства сырьевых товаров, были бы губительными для доверия людей к такому явному предмету роскоши, каким всегда были бриллианты". При всем лукавстве этого утверждения оно не могло не вызвать горячего одобрения алмазопромышленников, которые прекрасно понимали: обвал цен — самое страшное, что с ними может случиться.
На рынок произведений искусства рынок алмазов похож не только тем, как формируются цены, но и, скажем так, всем корпоративным духом отрасли. Дело в том, что ценность алмаза сильнейшим образом зависит не только от веса, но и от множества сопутствующих факторов — не то что у золота. Одних только сортов алмазов в том же прейскуранте De Beers насчитывается около 6 тысяч. Определение происхождения алмаза, качества его огранки, пригодности для тех или иных видов ювелирного производства — работа на грани искусства. Как и в искусстве, к ней нужно готовить себя с раннего детства, подчинив всю свою жизнь выбранному ремеслу. А это вернее всего делать, если и отец твой, и дед занимались алмазами. Потому в алмазной отрасли семейные кланы играют роль не меньшую, чем, например, в цирковом искусстве. А династиям проще договориться меж собой, чем современным космополитическим корпорациям, — это известно еще со времен становления итальянской мафии.
И все крупные мировые производители алмазов в конце концов признали De Beers своим "крестным отцом", согласившись торговать через посредство этой компании подавляющей частью добываемого сырья. Но решающую роль тут сыграла, конечно, не клановость да семейственность. Просто ситуация на алмазном рынке сложилась такая, что если бы De Beers не существовала, то ее пришлось бы выдумать: монополия, по мнению многих специалистов, сегодня единственное средство, способное удержать рынок алмазов от "войны цен" и сохранить на нем высокие прибыли. Пока что De Beers это удается.
Хотят ли русские войны?
Самое время напомнить, что Россия — крупнейший в мире поставщик алмазов. Экспортируемые Россией алмазы продаются почти полностью через De Beers с конца 50-х годов. Форму официального соглашения это положение вещей приняло уже в 1959 году, когда между De Beers и СССР был подписан первый договор. До последнего времени действовало соглашение, по которому 95% экспортируемого из России алмазного ювелирного сырья должно было продаваться через De Beers. Остальные 5% Россия могла продавать на мировом рынке самостоятельно, "для контроля за ценами", устанавливаемыми De Beers.
Соглашение было подписано в 1989 году на три года, а затем продлено на 5 лет — до 31 декабря 1995 года. Противники у него были всегда. Сегодня они говорят о необходимости поддержки не только отечественной алмазодобывающей, но и отечественной алмазообрабатывающей промышленности: можно ведь экспортировать не сырье, а ограненные бриллианты. Россия, говорят они, теряет из-за монополии De Beers много денег: монополист платит меньше, нежели независимый покупатель. И ведь все равно контрольные 5% попадают в лапы De Beers — через подставные фирмы.
Разуйте глаза, говорят сторонники De Beers. Если мы выйдем на внешний рынок самостоятельно, то не сможем удержать цены и, заработав чуть больше сегодня, лишимся завтрашних прибылей. К тому же нас — порой небезосновательно — и так обвиняют в постоянных нарушениях соглашения с De Beers: якобы под видом давальческого или технического сырья вывозится сырье для ювелирных алмазов. Такие обвинения начали звучать еще в 1993-м, а пика своего достигли как раз в 1995-м, когда приблизился срок истечения договора.
Между тем алмазные запасы России (почти на $5 млрд) сопоставимы со среднегодовым мировым объемом добычи алмазов (около $7 млрд). Если часть этих запасов выбросить на мировой рынок, то резкое падение цен неминуемо. (Именно таким образом, например, обрушился мировой рынок алюминия — немедленно после первого вторжения на него неуправляемых российских экспортеров.) Вот почему на алмазном рынке за российскими переговорами с De Beers напряженно следили все, и лучшее тому подтверждение — котировки акций De Beers. Некоторые аналитики прогнозировали, что после подписания соглашения курс этих акций поднимется как минимум на 17%. И котировки уже начали расти. А все потому, что стало ясно: алмазной войны между Россией и De Beers не будет.
Впрочем, смеем предположить, мировая алмазная война крайне маловероятна — по тем же причинам, что и мировая ядерная война: уж слишком многое в случае конфликта ставится на карту.
"Крестный отец"
В 1867 году один южноафриканский фермер случайно увидел, как сынишка приятеля играет камешком, который будто светится изнутри. "Игрушка" оказалась алмазом и была продана за 500 фунтов стерлингов. Два года спустя тому же фермеру снова повезло — он увидел похожий камень у негра-знахаря. На этом камне он заработал уже 11 тысяч фунтов. Купивший его впоследствии английский лорд назвал этот 83-каратный алмаз "Звездой Африки".
Весть о находках разнеслась по южноафриканской земле, и Оранжевую Республику затрясла алмазная лихорадка. В конце концов (в 1888 году) алмазы Южной Африки взяла под свой полный контроль компания De Beers Consolidated Mines Co.
Приблизительно в это же время в далеком Франкфурте-на-Майне в семье немецкого еврея Оппенгеймера, занимавшегося сигарным бизнесом, родился сын Эрнест. Еще мальчиком он пошел в подмастерья к ювелиру, научился сортировке необработанных алмазов и стал хорошим оценщиком.
В 1902 году Эрнест Оппенгеймер впервые приехал в Южную Африку — закупать алмазы. Ему не исполнилось и тридцати, когда он начал самостоятельное дело. В 1920 году Оппенгеймер стал владельцем De Beers. Его целью было создание монополии мирового масштаба — с тем, чтобы контролировать всю добычу алмазов и поддерживать цены на высоком уровне. К моменту смерти сэра Эрнеста Оппенгеймера в 1957 году его семья стала полностью контролировать алмазный рынок — прежде всего благодаря созданию одноканальной системы сбыта алмазов через Центральную сбытовую организацию (ЦСО), расположенную в Лондоне.
Вскоре после создания ЦСО (в начале 30-х годов) De Beers взяла на себя заботу обо всей рекламе бриллиантовых изделий в мире. "Бриллианты — навсегда" — неизменный лозунг корпорации, которая в год тратит на рекламу около $180 млн.
Сын сэра Эрнеста Гарри Оппенгеймер, возглавивший империю De Beers после смерти отца, остался верен его заветам и настаивал на жестком контроле над рынком со стороны De Beers. Гарри Оппенгеймер к тому же всегда боролся с апартеидом, что помогло династии сохранить позиции в ЮАР и после прихода к власти Нельсона Манделы.
Сын Гарри Ники, взявший ныне в свои руки семейный бизнес, в молодости с прохладцей относился к делам, любил гонять на вертолетах и гордился своей бородой под Фиделя, за что получил прозвище "кубинец". Сейчас ему слегка за 50, и, судя по всему, гены возобладали над порывами молодости.
В этом году должен состояться традиционный Gala Dinner (торжественный обед), на который раз в два года собирается цвет алмазного бизнеса. Никого из De Beers там не будет. Король алмазного бизнеса исторически не обедает вместе с поддаными.