Тот факт, что речь, возвестившая о начале холодной войны, была произнесена именно европейцем и именно в Америке, весьма символичен. Соединенным Штатам перспектива жесткой конфронтации с СССР не сулила ничего, кроме безрадостной роли финансового донора свободного мира. Главным же реципиентом массированной американской помощи должна была стать Европа.
Побежденные и победители
Очевидцы свидетельствуют, что знаменитую речь о "железном занавесе" Трумэн выслушал с кислым выражением лица. Он прекрасно понимал, чего будет стоить обосновываемая Черчиллем необходимость сдерживания советского экспансионизма. Со своей стороны, Черчилль ясно представлял себе, чем можно подкупить американского избирателя, — во внешней политике США прагматизм неизменно уступал идеализму.
Не учитывая этого идеализма, на самом деле очень трудно объяснить, почему в течение последовавших за Фултоном двадцати лет Соединенные Штаты искусственно поддерживали отрицательное сальдо своего платежного баланса. Мировая история практически не знает примеров такого абсолютно добровольного отказа целой нации от значительной части своего национального богатства ради, по сути, весьма иллюзорных целей. Возможно, поэтому потребовался еще целый год времени, вместивший в себя коммунистический мятеж в Греции и угрозу советского вторжения в Турцию, чтобы американский президент наконец представил конгрессу свою доктрину финансовой помощи "свободным народам, сопротивляющимся попыткам закабаления со стороны вооруженного меньшинства или противостоящим внешнему давлению".
Последующий "план Маршалла" с экономической точки зрения и положил начало холодной войне. Вопреки бытующему мнению, раскол Европы произошел не в 1945 году, после Потсдама, и не в 1946-м, после Фултона, а в июле 1947-го, когда от участия в "плане Маршалла" под давлением СССР отказались почти все восточноевропейские страны (включая даже Финляндию). Европа четко разделилась на два лагеря: с одной стороны — клиенты США, с другой — клиенты СССР.
Как и следовало ожидать, наибольшую экономическую пользу из холодной войны извлекли третьи страны. В прекрасном положении оказались и западные зоны оккупации Германии, и фактически уничтоженная войной экономика Японии. Пользуясь режимом "наиболее благоприятствуемой нации" и активной финансовой поддержкой США, эти две страны смогли в короткие сроки превратиться в процветающих конкурентов ставшей со временем испытывать экономические проблемы сверхдержавы.
Еще больше повезло бывшим колониальным странам, на финансировании которых (в основном на американские деньги) в разгар холодной войны сосредоточился созданный вслед за Международным валютным фондом Всемирный банк. Не руководствуйся он задачей удержания стран Латинской Америки и получивших независимость афро-азиатских государств от следования модели, рекламируемой СССР, сотни миллиардов долларов не ушли бы в песок заведомо невозвратных кредитов.
Победы и поражения
Если что и удивляет в истории "холодной войны", так это способность советской экономики так долго противостоять американской. Имея заведомо проигрышную позицию к моменту фултонской речи, СССР смог-таки в сжатые сроки путем колоссального перенапряжения создать и ядерное, и водородное оружие, восстановить хозяйство и даже первым запустить человека в космос. Как ни парадоксально это прозвучит, но пример первых послевоенных лет опровергает марксистскую догму об однозначно большей эффективности свободного наемного труда по сравнению с зависимым или рабским. Эффективная репрессивная система в сочетании с доведенным до совершенства хозяйственным механизмом системы лагерей, использовавших сверхдешевый труд (по различным оценкам, от 3 до 15 миллионов заключенных), смогли спасти советский режим от экономического и, главное, военного краха в первые годы "холодной войны".
Тем не менее в более длительной перспективе советская экономика и опиравшаяся на ее достижения военная мощь СССР были обречены. Казавшаяся еще в 60-70-х годах монолитом, плановая экономика на поверку оказывалась в состоянии перманентного кризиса. Несмотря на видимые успехи советской технической мысли в содружестве с советской разведкой в 50-х и 60-х годах, промышленное освоение этих успехов оказалось возможным, по признанию бывшего министра обороны Дмитрия Устинова, только благодаря американским станкам 30-х годов, вывезенным в СССР из Германии в счет репараций. Однако подлинным могильщиком экономики советского типа стала научно-техническая революция, предъявившая совершенно новые требования к человеческому фактору производства. Качество рабочей силы в СССР не только не улучшалось, но неуклонно ухудшалось. Техническое отставание Советского Союза углублялось, и в начале 90-х годов стало уже непреодолимым.
Какую же роль во всем этом сыграла холодная война? Жесткое экономическое соревнование оказалось катализатором, ускорившим реакцию распада. Экономическая история XX века дала много примеров, когда репрессивные режимы десятилетиями тихо прозябали на периферии мировой политики. Неэффективная экономика этих стран отличалась только господством государственной собственности и коррупцией. И ничего — судьба этих режимов волновала только их политзаключенных. В отличие от таких медвежьих углов СССР был лишен спасительной возможности замкнуться в себе. Развязанная против него гонка вооружений, по образному выражению Рональда Рейгана, "заставила Советы вдавить педаль газа в пол". Педаль была нажата до отказа, и автомобиль свалился в кювет, хотя мог бы еще длительное время разваливаться по частям.
В поисках все новых и новых средств для обеспечения военного паритета и покупки влияния советское руководство конце 80-х годов пошло на реформы. Однако советская экономика была принципиально нереформируемой. Она либо могла существовать в тех условиях, которые были для нее созданы Сталиным, либо не могла существовать вообще. Что и произошло.
Сейчас трудно ответить только на один вопрос: кто же в итоге выиграл — обретшая вновь свободу российская экономика? Малые страны, потеснившие с рынка сверхдержавы? Или США, потратившие сотни миллиардов только для того, чтобы в итоге тратить еще десятки миллиардов на помощь своему бывшему врагу?
Роман Артемьев