Председатель правительства РФ Владимир Путин вчера прилетел на Саяно-Шушенскую ГЭС. После осмотра места трагедии и разговоров со специалистами он первым публично дал понять, что живых среди пропавших без вести нет. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ был свидетелем того, как усилиями спасателей пропавшие без вести постепенно переходят в разряд погибших.
17 августа утром на Саяно-Шушенской ГЭС произошел аварийный прорыв воды, разрушивший часть машинного зала станции ("Ъ" подробно писал о катастрофе и ее последствиях на протяжении всей недели). По данным на вчерашний вечер, погибло 47 человек, еще 28 числятся пропавшими без вести. Уничтожено три из десяти гидроагрегатов ГЭС.
Ротор тысячетонной турбины вылетел из машинного зала Саяно-Шушенской ГЭС, как пробка из бутылки с шампанским, которое долго болталось в жару в багажнике машины. То, что видишь своими глазами на ГЭС, вызывает чувство какого-то даже почтения и раболепия к водной стихии — я уж не говорю о ненависти к ней. Турбина лежит на боку, машинный зал разворочен ею, как карточный домик коробком спичек, и кажется, что эта картинка сознательно увеличена кем-то до неприличных, несуществующих размеров, и хочется уменьшить ее, привести хоть в какое-то соответствие со здравым смыслом, чтобы мозг получил шанс справиться с увиденным. Но шанса нет.
Метрах в ста от турбины — стенд со "Схемой мест возможного нахождения работников Саяно-Шушенской ГЭС на момент аварии". Здесь три такие схемы — на отметках 315, 320 и 327. Красными точками на схемах обозначены эти места — "Два человека! Маляры Калинин В. А., Глагольев В. И.", "Четыре чел. — уборщики: Арышева В. П., Осинцева В. В., Дучина Л. Н., Биттень Л. Н.", "Туалетные комнаты: пять человек...", "Электрослесари: семь человек...".
Выживших среди них нет. Есть те, кого нашли, и те, кого ищут. Вчера за утро нашли еще пятерых — на осушенных этажах. Работает 13 насосов, этажей — пять, за час вода уходит на полметра. До конца дня спасатели рассчитывали осушить все помещения машинного зала.
Там, где сухо, разбирают завалы. Сотни людей перебирают камни, куски железа, бетонных балок, деревянные вешалки с плечиками... Оранжевый спасательный круг...
— Что вам рассказать? — переспросил меня Олег Мякишев, невысокого роста усатый полнолицый человек.— Как мы драпали оттуда? Давайте, я расскажу. Я стоял наверху, услышал какой-то нарастающий шум, потом увидел, как поднимается, дыбится рифленое покрытие гидроагрегата. Потом видел, как из-под него поднимается ротор. Он вращался. Глаза в это не верили. Он поднялся метра на три. Полетели камни, куски арматуры, мы от них начали уворачиваться... Рифленка была где-то под крышей уже, да и саму крышу разнесло... Я прикинул: поднимается вода, 380 кубов в секунду, и — деру, в сторону десятого агрегата. Я думал, не успею, поднялся выше, остановился, посмотрел вниз — смотрю, как рушится все, вода прибывает, люди пытаются плыть... Подумал, что затворы надо закрывать срочно, вручную, чтобы остановить воду... Вручную, потому что напряжения-то нет, никакие защиты не сработали...
— Почему?
— Не было условий для срабатывания,— сказал подошедший довольно молодой человек, начальник смены машинного зала Дмитрий Мезенцев (он должен был принять вахту у начальника той самой смены).— Ничего не произошло, чтобы автоматика сама скинула затворы.
— А начальник смены? — спросил я.— Он...
— Его нашли сегодня,— сказал Дмитрий Мезенцев.— Он в будке на приемке смены был. Он и еще четверо. Сегодня достали. Один все-таки спасся, он на крышу будки успел выбраться. А Лалыка (начальник смены.— "Ъ") засосало в воронку девятого гидроагрегата. Нашли на 320-й отметке.
— Я когда увидел, что затворы надо вручную сбрасывать, начал подниматься на гребень плотины,— продолжал Олег Мякишев.— Бегу, а тут на меня из-за поворота, из-за трансформаторов волна идет в метр высотой. И я убежал от нее. Мы не знали, куда бежать. Рации отключились, напряжения нет...
— Вы думали о том, как это могло случиться? — спросил я их.
— Да никак,— пожал плечами Олег Мякишев.— Этого никак не могло случиться.
— Живых там, внизу, уже не может быть? — спросил я.
— Живых нет,— сказал он.— Не может быть, никак. Вода холодная... Правда, один человек 15 часов в ней просидел, воздушная пробка образовалась, за люстру, кажется, уцепился... А женщина у нас работала, Гулина Валентина, ее три раза под воду затягивало,— так живая, только воды наглоталась, и теперь печень и почки отказывают, потому что вода масляная.
В машинный зал вошел Владимир Путин. Он пошел вдоль разрушенных турбин, обогнул по верху машинный зал (спасатели в нескольких метрах от него укладывали тела погибших, поближе друг к другу), потом подошел к рабочим и спасателям.
— Я за всех за них руку пожму вам,— сказал он одному из рабочих, Владимиру Кочетову.
Тот разрыдался.
— Только чтоб не забыли тех, кто здесь остался, в братской могиле,— показал он на разрушенный машинный зал, утирая слезы.
Когда премьер отошел, рабочий рассказал, что зацепился за какую-то арматуру, когда все это случилось.
— Переждал, пока затопится отметка... Потом меня вынесло водой на 150 метров из машинного зала, кто-то помог выбраться, не помню,— нервно рассмеялся он.
Премьер в это время говорил с одним из спасателей — Александром Барковским.
— Мы услышали голос,— рассказал тот потом.— На отметке 327 хорошо был слышен голос. Стали работать по шахтам вентиляции, прорубили дыру в одну шахту и вышли на помещение. Нашли человека, живого. Потом еще одного, тоже по голосу. Пробили две кирпичные стены и нашли.
Я увидел, как между рабочими и спасателями ходит безо всякой, кажется, цели Владимир Кочетов. Он ко всем подходил, что-то говорил, опять отходил, просил телефон, говорил по нему кому-то, что ему надо сейчас наверх, там есть работа, ее надо делать...
Я сказал ему, что лучше, может, отдохнуть хоть немного.
— Вы уезжали отсюда хоть на ночь? — спросил я.
— На ночь? — переспросил он.— Зачем отсюда уезжать? Здесь, в этом машинном зале, все друзья мои остались. Все. Их надо достать. Живых нету, однозначно. А тех, кто там остался, надо достать.
— Вы когда домой-то поедете? Там же ждут вас.
— Поеду,— сказал он.— Но не знаю когда. Да семья тут рядом живет, в Черемушках. Или, вы говорите, в больницу? Нет, что мне в больнице делать? Мне здесь проще быть, чем в больнице.
— Да ваше состояние...
— У меня прекрасное физическое состояние,— оборвал он.— Царапины и ушибы — это ни о чем не говорит. И у меня еще много работы.
Я еще несколько минут смотрел, как он переходит от спасателей к сотрудникам станции, от пожарных к охранникам, не в силах остановиться возле кого-нибудь из них. Наверное, ему и правда так было легче.
Премьер провел совещание на ГЭС.
— Это большая трагедия,— сказал он.— Если железяки восстановим, то людей не вернуть, и это самая большая беда.
Компания "РусГидро" к этому времени решила выплатить семьям погибших по 1 млн руб.
— Это правильное решение, но недостаточное,— сказал Владимир Путин.— Эти выплаты нужно распространить и на семьи пропавших без вести.
На самом деле он говорил о том, о чем просил его Владимир Кочетов.
— Мы видим, что произошло, знаем, что произошло, и не надо делать вид, что что-то кому-то неясно.
Он, очевидно, имел в виду то, что не должно быть иллюзий, что те, кто пропал без вести, погибли, и компании "РусГидро" не стоит делать вид, что надежда есть и что по этой причине платить деньги тем, кто числится пропавшим без вести, не стоит, по крайней мере пока.
Владимир Путин первым вслух сказал, о чем здесь все и так знали: что надежды больше нет. В свое время он сказал примерно такие же слова женам моряков "Курска". Я был тогда в зале видяевского Дома офицеров и видел, как сидевшая рядом со мной женщина, ни разу ни на секунду не заснувшая за неделю поисков, через минуту после слов Владимира Путина спала мертвым сном в кресле. Жить с такой ужасающей ясностью оказалось легче, чем надеяться на невозможное чудо.
Премьер сказал, что план восстановления станции должен быть готов и представлен в правительство в течение шести недель. Он будет утвержден постановлением правительства. ОАО РЖД, по словам премьера, должно быть готово перевезти потребителям за ближайшие 12 месяцев 6,5 млн тонн угля.
— Считаю возможным упрощенную схему проектировки восстановления ГЭС,— добавил он.— Но все должно делаться в полном соответствии с законодательством. Чтобы и духу не было аффилированных структур.
Кроме того, будет разработан проект постановления правительства "О возможности введения государственного регулирования цен на оптовом рынке". Оно может случиться при "временном дефиците мощностей в отдельных регионах, при отсутствии конкуренции между поставщиками из-за технологических причин, а также при форс-мажорных обстоятельствах".
В музее Саяно-Шушенской ГЭС, который тоже немного подтопило, хотя сейчас вода ушла, я увидел много телеграмм с горячими поздравлениями славному коллективу Саяно-Шушенской ГЭС, перекрывшему непокорный Енисей. Телеграммы были датированы 1979 годом. "В этот славный день, товарищи гидростроители, вас поздравляет вся Страна Советов!" — было написано в одной из правительственных телеграмм.
В эти дни телеграмм на Саяно-Шушенскую ГЭС идет еще больше. В них страна соболезнует.