Натовский контингент сформирован и готов к отправке в Боснию, чтобы силой заставить враждовавшие стороны соблюдать соглашение, парафированное неделю назад в Дейтоне. Сам мирный договор планируется подписать в Париже в середине декабря. 60 тыс. натовских военных — треть из них американцы — будут находиться в Боснии на правах оккупационной армии. Помимо 16 стран альянса отправить на Балканы войска намерено еще не менее 10 стран. Будет там и небольшой российский контингент, и это вновь заставляет политиков спорить о проблемах отношений России и НАТО. Комментарий ГЕОРГИЯ Ъ-БОВТА.
Основные силы будут представлены американцами, англичанами и французами (см. стр. 4). Первые во главе "многонациональной дивизии" (куда войдут и россияне) будут базироваться на северо-востоке, в Тузле, вторые — в Горном Вакуфе в центральной Боснии, третьи — в южном Мостаре. Хотя по поводу отправки войск США (численностью около 20 тыс.) у президента Клинтона могут возникнуть большие проблемы с Конгрессом. Республиканское большинство в обеих палатах напрямую увязывает свое согласие финансировать боснийскую операцию (а президенту нужно на нее не менее $7 млрд) с уступчивостью Белого дома в зашедших в тупик бюджетных спорах. Критики высадки столь массового американского десанта (а это будет самая крупная военная операция США после войны с Ираком), каковых в Америке немало, вспоминают недоброй памяти рейгановскую операцию в Ливане. Тогда отправка 2 тыс. морских пехотинцев окончилась бесславной эвакуацией из Бейрута после совершенного против войск США теракта (в результате взрыва тогда погибло 18 американских солдат). Сейчас Клинтон публично поклялся, что будет отвечать перед страной за каждого убитого на Балканах американского солдата.
А таковых, между прочим, как американских, так и не американских, может оказаться немало. И дело не только в том, что после долгих лет войны сербам, хорватам и мусульманам будет непросто произнести сакраментальное "Прощай, оружие!", а еще и в том, что больно уж ненадежно выглядит "схема мира", с трудом составленная в Дейтоне. Воинственный предводитель боснийских сербов Радован Караджич сразу же заявил о неприемлемости для него дейтонских договоренностей. Потом, правда, оговорил, что выступает лишь за новые переговоры по Сараево, но не за возобновление войны. Отсутствие приемлемых для всех конфликтующих сторон договоренностей как по этому, так и по другим вопросам (а история показывает, что на "лоскутных" Балканах никогда не было "территориального консенсуса") грозит превратить Сараево в "европейский Бейрут", а всю изрезанную на анклавы, зоны и автономии Боснию — в "европейский Ливан".
В отличие от США, где отправка войск обсуждается широкой общественностью, в России об этом спорят в основном политики. В результате переговоров с министрами обороны стран НАТО — прежде всего с главой Пентагона Уильямом Перри — Павел Грачев согласовал в Брюсселе последние детали российского участия в операции и политического контроля за ней. Около 1200 российских миротворцев уже находится в Боснии. К ним (это вряд ли произойдет ранее февраля) присоединится еще около 1,5 тыс. военнослужащих, которые будут размещены в Посавинском коридоре. Уже перед самым отлетом из Брюсселя Грачев договорился и об отправке усиленной российской роты (около 150 человек) непосредственно в Сараево.
Оценивая создаваемый для участия в операции механизм консультаций России с НАТО, Грачев назвал его прообразом будущего партнерства с альянсом. В чем суть "прообраза"?
Точное название этому механизму пока еще не придумано, а сам он будет оформлен, видимо, до 4 декабря специальным меморандумом. Будут предусмотрены совещания представителей Совета НАТО и России перед принятием решений по боснийской операции — регулярные или созываемые по просьбе одной из сторон. Таким образом, политический контроль оставлен не за Советом Безопасности ООН, как на том первоначально настаивала Москва, а именно за Советом НАТО. Что, впрочем, по-своему логично, учитывая, что основной военный и финансовый вклад в операцию вносит именно НАТО (другое дело, что с этой логикой спорила Москва). Не сможет Россия и накладывать вето на решения Совета, касающиеся операции (за исключением решений в отношении российского контингента). Ее влияние на общий ход операции будет, по сути, пропорционально (ну, может быть, чуть-чуть побольше в силу повышенного внимания к "самому трудному партнеру") соотношению числа российских миротворцев (1500 человек) численности многонациональных сил НАТО (около 60 тыс. человек).
Признавая не слишком обязательный на сегодня характер российского фактора в боснийской операции, Москва — устами Грачева — подчеркивает, что это лишь первый шаг. Россия, как выразился глава Минобороны в интервью ИТАР-ТАСС, постепенно внедряется в политическую кухню НАТО, а западный альянс согласился на регулярной основе выслушивать ее мнение.
Глава МИД Андрей Козырев, некогда игравший более заметную роль в контактах России с НАТО, на сей раз наблюдал за успехами военного министра из Москвы, порой сопровождая свои наблюдения довольно резкими для дипломата репликами в том духе, что, мол, с МИД не консультируются и мнением не интересуются. Минобороны парировало: разногласий с МИД нет. Но Козырев настаивает: есть. Как он заявил во вторник в интервью Московскому телеканалу, в последние год-полтора в российском руководстве имеется "довольно сильный разброс мнений" по вопросу о том, как следует строить отношения с НАТО. При этом "все в руководстве России выступают против поспешного и неумного" расширения НАТО на Восток. Однако одни, по мнению Козырева, "предлагают спрятать голову в песок и не замечать НАТО, а другие, в том числе и я, выступают за сотрудничество и партнерство". Альтернативы которому нет, и в этом с министром трудно не согласиться.
Вообще же в последнее время Козырев производит впечатление человека более внутренне свободного, чем раньше. Он открыто и спокойно рассуждает о своей вероятной отставке после выборов. Мысль эта, судя по всему, его не гнетет и на поведение в нынешнем ранге влияния не оказывает. Министр, которого давно и на разных уровнях критиковали за неэффективную координацию его ведомством внешнеполитической деятельности, наконец откровенно произнес то, о чем в мидовских коридорах до сих пор лишь шептались: у МИД не только нет контрольных функций во внешней политике, но и координирующие ограничены, а самому "руководству страны нужен хороший зам по контролю за исполнением решений", некий высший арбитр, который может "стукнуть кулаком по столу" и сказать: "Быть посему!" Констатируя наличие разногласий внутри российской политической элиты, Козырев честно признается, что этой проблемы ему не решить. Координация и битье кулаком по столу — это прерогатива президента.
Что же касается миссии Грачева и оформления роли России в Боснии, то глава МИД зря ему завидует. Ведь и представить трудно, какой поднялся бы шум из стана непримиримой оппозиции, если бы сейчас (когда Россия находится далеко не в той форме, чтобы настаивать на более весомом представительстве в Боснии) с НАТО поехал договариваться Козырев. Но, быть может, так и было задумано теми, кто исполняет координирующие функции...