Бывший совладелец компании "Евросеть" ЕВГЕНИЙ ЧИЧВАРКИН рассказал корреспонденту "Ъ" ИННЕ Ъ-ЕРОХИНОЙ, как и почему на него завели уголовное дело и объявили в международный розыск.
На этой странице и в газете текст интервью приведен с сокращениями. Полную версию интервью с бывшим совладельцем компании "Евросеть" Евгением Чичваркиным можно прочесть, перейдя по этой ссылке.
— Почему вы уехали из России?
— Меня вынудили, отъезд был спешным. В противном случае сначала была бы подписка о невыезде, а потом и вызов на допрос, например, 31 декабря... Но я жалею только о том, что мне не хватило силы воли уехать раньше. Здесь (в Лондоне.— "Ъ") ни одна скотина не залезет мне в карман или не обшмонает машину, якобы проверяя документы, не подкинет хреноты в квартиру или офис. Никто не будет четыре часа курить в лицо что-то жесткое без фильтра, убеждая меня, что я — м...ак. Желания возвращаться нет, понимание этого пришло сразу. Свое будущее я связал с этой страной и уже стал ее налоговым резидентом.
— Сам факт предъявления вам заочного обвинения в причастности к похищению человека стал для вас неожиданным?
— Я не хочу оправдываться. Ни перед кем. Когда меня спросит независимый суд о том, виноват я или нет, я отвечу. Но, по сути, мне не предъявляли обвинение заочно, меня арестовали за глаза, даже не известив моего адвоката.
Когда милиция не могла получить какие-то документы или разрешение на обыск, они, как мне кажется, использовали криминальные структуры. За последний год это происходило шесть или семь раз. Были похищены ноутбуки у адвокатов и помощницы моего бывшего партнера Тимура Артемьева. После у помощницы Тимура вырвали сумку, когда она подавала наши налоговые декларации... 8 марта последовал разгром и ограбление квартиры близких друзей, в которой находились наши вещи после отъезда. Запугивали мою маму и помощницу, обещая посадить ее на четыре года, если она не перестанет со мной сотрудничать. Это привело к тому, что у ее матери, страдающей диабетом, случился приступ, через месяц после которого она скончалась.
— Ваша защита писала заявления?
— Абсолютно по всем случаям. Первый раз мы написали во все инстанции о том, что сотрудник отделения "К" (управление "К" занимается преступлениями в сфере высоких технологий.— "Ъ") без свидетелей и адвоката в камере прессовал Андрея Ермилова (бывший замначальника службы безопасности "Евросети", находящийся сейчас в СИЗО.— "Ъ"). Смешно, но нам пришел ответ, из которого следовало, что никто ничего не нарушил, за подписью того же сотрудника. После этого я убедился, что нет надобности искать правду и доказывать что-то в России. Сражаться не за что — компания продана, земля реализована за 10% от стоимости, если не меньше, дом был съемный, семья и собака здесь.
— Ранее вы высказывали версию, что ваше уголовное преследование может быть связано с местью со стороны МВД в связи со скандальной историей с изъятием партии телефонов "Моторола" в 2006 году. Однако уголовное дело, в рамках которого вам предъявлено обвинение, возбудил и ведет следственный комитет при прокуратуре РФ, который от МВД не зависит.
— Всем, по моим сведениям, могут рулить восокопоставленные сотрудники комитета "К". Если конкретно, в чине генерал-майора. В 2005 году было изъято у семи компаний в адрес государства товаров на $50 млн, а потом продано за полцены, получив живого кэша $25-30 млн. Они всех прослушивают, а находя что-то интересное, пишут рапорт в прокуратуру, чтобы стать приданной частью к этому делу. Чтобы замочить нас, они нарыли историю про экспедитора Андрея Власкина.
— Насколько убедительны, по-вашему, обвинения, предъявленные вице-президенту "Евросети" Борису Левину и его подчиненным?
— Мне кажется, что сотрудников "Евросети" взяли в заложники с тем, чтобы склонить нас к тому, чтобы мы либо подарили компанию, либо продали за ноль рублей и ноль копеек. А после сделки — с той целью, чтобы изъять денежные средства.
— Генпрокуратура РФ потребовала вашей экстрадиции из Великобритании? Как вы оцениваете вероятность того, что вас выдадут?
— Теоретически можно начать дежурить в Шереметьево с цветами. Если серьезно, то это будет решать британский суд, но свою невиновность я доказывать не перестану.