премьера / кино
В украинский прокат выходит триллер "Дело №39", где Рене Зеллвегер пытается разнообразить свой страдальческий репертуар. Вечно опухшее, будто от невидимых миру слез, лицо актрисы на этот раз отражает не искания одинокой женщины, измученной мужскими причудами, а облом от опрометчивого удочерения маленькой демонической гадины, в которой ЛИДИЯ МАСЛОВА опознала чудесную малютку Джоделл Ферланд из "Страны приливов" Терри Гиллиама.
Можно понять логику немецкого режиссера Кристиана Алварта, которого подобрали голливудские продюсеры, почуяв в нем потенциал специалиста по триллерам. Видимо, он быстро сообразил, что только необычный кастинг может вдохнуть подобие жизни в безнадежный сценарий — дайджест общих мест из "Омена", "Ребенка Розмари", "Изгоняющего дьявола" и аналогичных сюжетов, в которых невинное дитятко оборачивается смертоносным демоном.
Чувствуется некое отчаяние, если не изощренный цинизм в том, чтобы выбрать в этой ситуации на главную взрослую роль Рене Зеллвегер, которая в последнюю очередь ассоциируется с психологическим триллером. Трудно представить, какие неизведанные глубины подсознания способна транслировать женщина, у которой под влиянием ее предыдущей творческой биографии на лбу написан один-единственный ужас — что в этой жизни нормально выйти замуж так и не получится (столько души было вложено актрисой в образ Бриджит Джонс, что отодрать эту маску она вряд ли когда-нибудь сможет).
Сама роль, предложенная Рене Зеллвегер в "Деле №39", загоняет актрису в убогонькие рамки хотя бы той лаконичностью, с которой преподносится частная жизнь героини. Существование сотрудницы социальной службы, ковыряющейся в проблемах неблагополучных семей, угнетает аскетичностью беспросветной траектории "работа--дом, дом--могила". Даже ее манера одеваться нагоняет тоску: вечная вязаная жилетка поверх белой рубашки похожа на униформу, за целомудренной строгостью которой эта несчастная, в сущности, женщина пытается скрыть некий неподконтрольный ее рассудку внутренний хаос. Хаос, понятное дело, не только стучится изнутри черепной коробки, но и атакует снаружи — и страшное при этом сочетается со смешным помимо режиссерской воли даже в таких, явно сделанных с полнейшей апатией и к процессу, и к результату фильмах, как "Дело №39".
Первая кульминация, надо отдать авторам должное, наступает довольно быстро — когда карикатурные родители проблемной девочки, упыри, только что сошедшие с экрана ужастика категории B, пытаются запечь дочку в духовке. Но только они успевают закрепить ручку духовки скотчем и крупный план веселых голубых газовых огоньков уже предвещает запах горелого мяса, как на кухню врываются социальные работники и ломают отцу исчадия челюсть, а героиня Рене Зеллвегер молниеносно вытаскивает из печи не состоявшееся жаркое. Обтерев девочку влажной ветошью, героиня берет ее домой и кормит консервированным зеленым горошком и морковкой. Однако сам уже крупный план этих продуктов на тарелке способен деморализовать впечатлительного зрителя, а когда ребенок берет нож и вилку и начинает педантично разрезать каждую горошину пополам, от безысходности этого мучительного процесса хочется удавиться.
Парадоксальным образом этот безобидный зеленый горошек стоит перед глазами на следующий день с гораздо большей кошмарной яркостью, чем самая натуралистичная сцена в "Деле №39", когда у одного из персонажей, которого сглазила адская девочка, начинают лезть черные осы из ушей и он агонизирует на полу собственной ванны. Героиня же Рене Зеллвегер при всей своей кажущейся желеобразности оказывается более стойкой и выигрывает бой с собственным рассудком, находя в итоге силы жить даже с банкой горошка в голове, который, видимо, неспроста по ГОСТу называется мозговым.