Реновация классики

Исторические suites в Grand Hotel Europe

Екатерина Истомина

Сегодня в строю осталось не много гранд-отелей, которые будут постарше Grand Hotel Europe в Санкт-Петербурге: это Beau-Rivage в Лозанне (1861), De Paris в Монте-Карло (1864), Plaza Athenee в Париже (1867), Cap Eden Rock в Антибе (1870), Brenner's Park в Баден-Бадене (1872), Burgenstock под Люцерном (1873), Grand Hotel в Осло (1874) и Grande Bretagne на афинской площади Конституции (1874). В 1875 году путешествующий мир стал богаче на два гранд-заведения: были введены в эксплуатацию Grand Hotel Europe в столице Российской империи, а также Le Richemond в Женеве. "Европа" на Михайловской улице оказалась первой российской гостиницей, как мы сказали бы сегодня, класса "люкс", московский гранд-отель Metropole появился лишь в 1898-м.

Сегодня любой гранд-отель — это особенного сорта музей. Музей истории человеческих лиц и судеб — из-за своих великих клиентов. Из-за собственного собрания антиквариата. Из-за того, что сам по себе это памятник архитектуры, построенный на буржуазные деньги знаменитым или даже выдающимся архитектором. Из-за того, в конце концов, что еще пытается, быть может и отчаянно, и даже совсем напрасно, бороться с агрессивной средой современности. В гранд-отелях ценны добрые старые привычки. Не звоните в такси по мобильному. Не ищите лично смокинги. Не бронируйте билеты на сайте Мариинки (у "Европы" в театре — собственная ложа, номер 14, в бенуаре). Не листайте справочник в поисках Cartier: на все здесь есть консьерж. Не занимайтесь распаковкой багажа или приготовлением ванны — и для этих дел есть специальные люди.

"Европа" — во всех смыслах классический гранд-отель, знававший и приемы Николая II, и тревожный сон Бунина, заплатившего от вокзала до крыльца "целых девятнадцать целковых", и вечера Тургенева, и пассы Чайковского, и трагикомическое заточение мецената Рябушинского, и церемонный визит японского принца, имя которого уже никто не помнит. После Октябрьской революции революционеры, так любившие ненавистный им быт, облюбовали "Европейскую": Маяковский читал здесь впервые "Баню", а жена вождя товарищ Крупская, пока сам вождь гремел вилками Фаберже и печатной машинкой в московском "Национале", принимала просителей хлеба и зрелищ. Жизнь "Европы", как, например, многих парижских грандов, ставших во время Второй мировой войны нацистскими конторами, не была блистательной: в блокаду здесь был госпиталь, и самые сложные операции проводились в одном из открытых 9 июля исторических suites — имени архитектора Лидваля. Позднее "Европейская" вела жизнь скорее богемную, чем "интуристскую": гостям СССР предлагались новенькие стеклобетонные гиганты вроде гостиницы "Прибалтийской", проходившей по высшей категории А, в то время как "Европа" довольствовалась категорией Б. И в этом обстоятельстве не было злого умысла "Интуриста". Трудно поверить, но в советской "Европе" были номера без удобств. Впрочем, иностранные гости почитали "Европу", о чем свидетельствует сцена из "Интердевочки": первый семейный обед валютной проститутки Тани Зайцевой, ее шведского жениха Эда Ларсена и интеллигентной мамы героини с пропиской на улице Дыбенко происходит в ресторане "Европейской".

В настоящий момент номеров с удобствами на этаже больше нет: отель переживает очередной период индустриализации и реновации. 12 миллионов долларов дирекция намерена потратить на восстановление легендарного ресторана "Крыша", где выпивали Василий Аксенов и Сергей Довлатов, на джаз-клуб на мансардном этаже, на комнаты с террасами, выходящими на площадь Искусств, на переделку лобби, зон reception и консьержей. Пока же "Европа" рапортует о сдаче в эксплуатацию десяти исторических suites, расположенных на втором этаже в северном крыле здания. Руководил работами французский дизайнер Мишель Жуане, уже не в первый раз сотрудничающий с отелями цепочки Orient-Express Hotels, Trains & Cruises ("Европа" сейчас входит в эту отельную группу; господин Жуане реставрировал также венецианский Cipriani и Copacabana в Рио-де-Жанейро). Сотрудники "Европы" с некоторым содроганием, но и умилением вспоминают творческие методы Мишеля Жуане: месье оказался на редкость въедливым и пытливым человеком, перерывшим массу архивов и замучившим своими расспросами специалистов многих петербургских музеев.

Все исторические suites "Европы" подаются под видом дорогих квартир, "барских" петербургских апартаментов: в каждом из них есть прихожая, гостиная, спальня и ванная комната. Многие антикварные предметы suites (картины, посуда и мебель) являются частью исторического собрания самого отеля, который наконец получил их из экспозиции Елагинского дворца.

Самые большие и причудливые по планировке "Апартаменты Лидваля" (номер 127) носят имя Федора Лидваля, одного из самых заметных петербургских архитекторов модерна. Федор Лидваль принимал участие в переделке гостиничных интерьеров в 1908-1914 годах, в частности Лобби-бара, бального зала "Крыши", холла бельэтажа. Нельзя сказать, что "Апартаменты Лидваля" (в которые включен также зимний сад на остекленной веранде) представляют собой эталон модерн-квартиры: о "неудобном" стиле напоминает обивка стен, невероятная картина "Портрет осетра" в ванной и аутентичная мебель. "Апартаменты Паваротти" (номер 105; Лучано Паваротти останавливался здесь в 2004 году) понравятся любителям гамм и фуг: в центре гостиной suite высится кабинетный рояль. Сотрудники "Европы" подчеркивают, что рояль — это не игрушка, и он действительно предназначен для музицирования. Большой вопрос, почему в "Апартаментах Стравинского" (номер 119; композитор побывал в Москве и Ленинграде с концертами в октябре 1962 года, впервые после 48-летней эмиграции) нет никакого рояля. Зато этот дубовый, прекрасно-скользкий паркет предназначен для самых диких танцев — хоть из "Петрушки", хоть из "Жар-птицы", хоть из "Весны священной". Перед тем как въехать в "Апартаменты Достоевского" (номер 107), путешественник непременно услышит из уст сотрудника отдела размещения следующий пассаж: "...вот архитектура современной, огромной гостиницы — это уже деловитость, американизм, сотни нумеров, огромное промышленное предприятие". Номер 107 — это номер угловой (он выходит на площадь Искусств и на Михайловскую улицу), только в таких и селился мрачный русский классик. "Гвоздем номера" является грандиозный письменный стол. "Апартаменты Фаберже" (номер 112) выглядят самыми игрушечными из всех, это некий карамельный миниатюрный дворец с эскизами незабываемых яиц на стенах. "Апартаменты Росси" (номер 123; Карло Росси создал проект фасада "Европы"), напротив,— беспрецедентная русская ампирная классика. "Апартаменты Романов" (номер 121) сохранили наибольшее число единиц старинной мебели и фотографий. "Апартаменты Императорская яхта" (номер 109) развивают популярную среди петербургских отельеров морскую тему: интерьеры suite являются репликами обстановки яхты "Держава". Номер 125 — это "Янтарные апартаменты", самый древний с точки зрения стиля suite. Стену его гостиной украшает янтарный картуш с монограммой прусского короля Фридриха Вильгельма, подарившего Петру I Янтарную комнату. В голубых тонах, с карандашными и акварельными портретами балерин, "Апартаменты Мариинские" (номер 113), посвященные Мариусу Петипа, словно занавес, логично завершают коллекцию исторических suites "Европы".

www.grandhoteleurope.com

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...