Когда в стране идет гражданская война, на рынке появляется спрос на рваные рубахи. Из Душанбе — корреспондент Ъ ДОВАРИ МУРОД.
Душанбе в последнее время все больше напоминает беспризорника. Днем — в непрестанных поисках заработка и еды. С наступлением темноты мрачнеет и затихает. Некогда по-южному шумные и веселые улицы с приходом сумерек мгновенно пустеют. Транспорт не работает. Редкие прохожие, испуганно оглядываясь на каждый показавшийся тревожным звук, — то ли отдаленный крик, то ли эхо выстрелов — спешат укрыться в своих домах и квартирах. Но в домах тоже не слишком уютно — перебои с газом, электроэнергия подается 4-6 часов в сутки.
Давно не видно свадеб. Раньше чуть ли не каждый день гуляла где-то по соседству свадьба: молодежи-то сколько! — уровень рождаемости был одним из самых высоких в СССР. Теперь обогнали всех (и не только в СНГ) по уровню детской смертности. В гости друг к другу перестали ходить. Во-первых, чтобы потом в темноте не возвращаться, а во-вторых, чтобы не ставить людей в неудобное положение: далеко не каждая семья в Таджикистане сегодня может накрыть стол для гостя и не извиняться, краснея и смущаясь за скудость угощения.
Ничтожна зарплата в Таджикистане, но и ее месяцами не удается получить. Пустеют не только вечерние улицы, но и квартиры, из которых постепенно исчезает все, что можно продать. Таджикский опыт последних лет, опровергая все и всяческие законы экономики, свидетельствует: количество того, что можно продать, с падением уровня платежеспособности населения возрастает. Недавно отец одного моего знакомого собрал свои старые, рваные рубашки, срезал с них пуговицы и весь следующий день торговал ими. К вечеру все раскупили. Правда, теперь ему больше продать нечего.
Ненамного веселее днем. В городе, где раньше нельзя было пройти и нескольких шагов, не услышав шутки, смеха, теперь нечасто увидишь улыбающиеся лица. Мало машин — нет бензина. Все чаще можно встретить людей в одежде с заплатами.
Зато обилие слухов. О грядущем весеннем наступлении оппозиции, о новых мятежах, о диверсантах, которые только ждут сигнала, чтобы взорвать Нурекскую ГЭС — и тогда вся Вахшская долина будет снесена бешеным потоком. Говорят, на прошлой неделе выпустили 25 тысяч портретов президента Эмомали Рахмонова, и что они теперь будут в обязательном порядке украшать стены всех государственных учреждений. Будут висеть во всех кабинетах и классах.
Правда, насчет классов возникают большие сомнения. Многие школы в Таджикистане, особенно в сельской местности, закрываются. Учителя разбрелись-разъехались в поисках заработка, а дети порой не могут ходить в школу, особенно зимой, из-за того что нет обуви и верхней одежды. Так что Рахмонов в школьных стенах рискует остаться в одиночестве.
Впрочем, не исключено, что и в стенах президентского дворца ему уготована та же судьба: многие из тех, кто еще вчера был его соратником, постепенно оставляют его.
----------------------------------------------------
Дододжони Атовулло, главный редактор независимой таджикской газеты в изгнании "Чароги руз":
Покидая Таджикистан мы думали, что весь мир с нами
"Чароги руз" основана в марте 1991 года. Сейчас запрещена. Часть сотрудников была арестована и расстреляна, часть бежала. С июля 1993 года издается в Москве.
Положение президента Рахмонова и его окружения критическое. Реально они сегодня контролируют лишь Душанбе и родную Кулябскую область. Армия небоеспособна.
В Душанбе и его окрестностях активно формируются подпольные антиправительственные отряды. Причем в них входят и работники госструктур, МВД, КГБ, руководители районов и городов. Среди идеологов есть люди, работающие в аппарате президента, парламенте. Это те, кто окончательно разуверился в нынешнем режиме. Они склонны к союзу с оппозицией, но могут выступить с оружием в руках и в качестве самостоятельной силы. Возможно, в течение ближайших месяца-полутора.
Сегодня существуют лишь два варианта развития событий. Первый вариант. Россия вынуждает Рахмонова идти на компромисс, и начинается мирный процесс. Оппозиции известно, что сейчас в Москве обсуждается новый план урегулирования таджикского конфликта. Известно в общих чертах и содержание этого плана: стороны разоружаются; президент остается, но новые выборы состоятся не через 4 года, а через полтора-два года, часть функций президента передается парламенту. Создаются Госсовет (по 40% от властей и от оппозиции и 20% от национальных общин) и правительство национального примирения во главе с бывшим премьером Абдумаликом Абдулладжоновым, сформированное не из политиков, а из специалистов, бизнесменов. Оппозиция считает план приемлемым.
Второй вариант. Полный отказ оппозиции от переговоров с Рахмоновым, массовый призыв молодежи, объявление священной войны. Есть горячие головы, готовые объявить войну не Рахмонову, а России. Тогда помощь исламского мира таджикской оппозиции возрастет в сотни раз. Появятся тысячи добровольцев. Сегодня многие исламские фонды и частные лица неохотно помогают таджикской оппозиции именно из-за ее стремления к компромиссу с Россией и Западом, отказа декларировать приоритет исламских ценностей.