В субботу председатель правительства РФ Владимир Путин в горах под Сочи укрощал двух леопардов. По свидетельству специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, который делает из этой истории смелые выводы, это укрощение произошло после того, как Владимир Путин пошептался с ними о чем-то своем.
Владимир Путин должен был выпустить переднеазиатских леопардов из клеток в вольеры в 20 км от Адлера, в горах, где за четыре месяца был построен центр их разведения.
Леопардов привезли из Туркмении. Одному из них 8 лет, другому 12. Молодой, когда его привезли в Сочинский национальный парк, сразу вышел из транспортной клетки в карантинную, а пожилой отказался и просидел в железной коробке три на два метра всю ночь и теперь уже почти весь день. Правда, он, в отличие от молодого, ночью схватил и мгновенно сожрал кусок мяса, приготовленный для него еще с прошлого вечера. До этого он отказывался от еды почти пять дней. Молодой продолжал голодовку.
Врачи уклончиво называли состояние леопардов удовлетворительным. Сотрудницы Всемирного фонда дикой природы сказали мне, что у леопардов поломаны когти и зубы: они, видимо, бросались на железную сетку.
— Пять метров — это зона уверенного прыжка,— объяснял заместитель директора Сочинского национального парка Умар Семенов.— Леопард чувствует угрозу и бросается. Ему все равно, есть тут сетка или нет ее. Он начинает защищаться.
Экологи не хотели, чтобы леопарды привыкали к людям.
— Пускай они остаются дикими, пусть у них появится потомство, которое научится охотиться, и тогда мы выпустим его на природу в 100 км отсюда, в заповедник размером 18 тыс. гектаров,— сказал Умар Семенов.
— А почему они такие нервные?
— Может, в Туркмении были какое-то время в открытом доступе, а может, пока летели, перенервничали...
— А летчики, пока летели, не перенервничали? — спросил я.
— Были в некоторой растерянности,— признался Умар Семенов.— Леопарды часа три спали. А потом-то проснулись. Ведь если вдруг вылезут, то куда от них там деваться?
Впрочем, летчики, которые, видимо, всю дорогу без удовольствия вспоминали самые яркие эпизоды из фильма "Полосатый рейс", довезли леопардов без приключений — и главное, сами добрались.
— А они не будут на лыжников во время Олимпиады бросаться? — задавали журналисты любимый и единственный вопрос, который их по-настоящему интересовал, ученому Анатолию Кудактину, грезившему леопардами в Сочинском заповеднике больше и дольше всех.
— Ну, они будут жить на северном склоне Большого Кавказского хребта,— с сомнением рассуждал он. — Чтобы прийти сюда, им надо будет пересечь несколько бурных рек, два горных хребта, пройти по скалам и снежникам... Нет, нереально. Они что, враги себе? Мы к тому же перед тем, как выпустить, будем пытать их электрошоком. Так что можно не волноваться.
— Зачем электрошоком?!
— А чтобы они запомнили людей и избегали их.
Логика эколога настораживала.
— А если они запомнят, чтобы, наоборот, при удобном случае вернуться? И так хорошо запомнят, что пройдут и через снежники, и через бурные реки, и через хребты? — спросил я.— Рискуя жизнью? Потому что игра будет стоить свеч.
— Да вряд ли,— успокоил он.
Когда мы подъезжали к центру разведения леопардов, я обратил внимание на таблички, развешенные на въезде: зона таможенного контроля. Это было как-то странно здесь, в горной глуши. И я поинтересовался у одного из сотрудников Минприроды, что это значит.
— Это мы повесили,— признался он.— Леопарды до сих пор не растаможены. Сочинская таможня признает, что леопарды — дар туркменского президента, но требует оценить их, чтобы за них был уплачен налог 18%. Мы оценили, поставили в графе "стоимость" ноль. Готовы умножить на 18.
На лучшую жизнь для леопардов была настроена Главгосэкспертиза. В справках ее сотрудники проводили собственный анализ требований к содержанию животных.
"Скорость бега леопарда,— прочитал я в одной из этих справок,— 16-18 метров в секунду... Необходимо обосновать площадь и длину вольеров для их реабилитации (а не для зоопарка)... Кроме того, необходимо предоставить информацию о конфигурации преобладающего в этих местах вида древесины, необходимого для жизнедеятельности леопарда (бег, лазанье, сон, прием пищи)... И точно указать количество удаляемого навоза..."
Последнее требование Главгосэкспертизы сводило на нет все усилия заинтересованных сторон в организации досуга леопардов в Сочинском национальном парке, ибо удовлетворить это требование не смог бы даже самый взыскательный вкус.
Проблема была решена единовременным вмешательством в ситуацию двух первых вице-премьеров Сергея Собянина и Игоря Шувалова и вице-премьера Дмитрия Козака. Очевидно, они своей головой поручились за то, что количество производимого и удаляемого навоза будет соответствовать всем требованиям Главгосэкспертизы, предъявляемым к переднеазиатским леопардам.
До приезда премьера и двух высокопоставленных членов МОК — господ Жан-Клода Килли и Жильбера Филли — оставалось несколько минут. Директор Сочинского национального парка Николай Пеньковский окончательно решил, что не станет докладывать Владимиру Путину лично, и переложил эту обязанность на своего зама Умара Семенова. Дело в том, что у господина Пеньковского такая дикция, что разобрать то, что он говорит, зачастую не может он сам. И он решил лишний раз не травмировать премьера.
Наконец сверху на площадку, где был укреплен стенд с планом вольеров для леопардов и для копытных, которых они будут учиться убивать, спустилась "Нива" премьера. Из нее быстро выскочил премьер, а потом еще долго с заднего сиденья выбирался господин Филли, который в течение минут двух старался разогнуться, но, увы, тщетно.
Умар Семенов рассказывал, стоя у стенда, что "тур, кабан, косуля, олень, то есть потенциальные жертвы, будут запускаться в вольер к леопардам". Господа Килли, Филли и Путин сочувственно улыбались.
— Спасибо! — благодарил Умар Семенов Владимира Путина.— Если бы не ваши усилия и не Олимпиада!.. Все так сошлось... Нашли деньги... В 1990-е годы не до Олимпиады было! И не до леопардов! Так что — символ!
Два символа тем временем томились в клетках, которые должен был торжественно открыть премьер. Впрочем, почти все участники экспедиции, и прежде всего Анатолий Кудактин, близкий к кругам леопардов уже больше 40 лет, были уверены, что молодой выйдет в вольер, а старый — ни за что.
— Он будет наблюдать за врагом,— вполголоса сказал мне Анатолий Кудактин.— Он должен видеть его глаза. Он даже выхода не сможет найти. Ему нельзя отвлекаться.
Владимиру Путину уже не терпелось пройти к клеткам и вольерам, но тут решил от души высказаться господин Килли. Он рассказал, что два дня с коллегой инспектировал олимпийские объекты и что работа, по его мнению, идет "по пути организации самых исключительных Игр".
— Были моменты колебаний,— неожиданно признался господин Килли.— Это все-таки очень трудный проект, я раньше каждый раз говорил господину Путину, что надо поторапливаться (раньше господин Килли этого не рассказывал, он, наоборот, повторял, что всем без исключения доволен и что все идет так, как надо.— А. К.), а с сегодняшнего дня, наверное, больше не буду, потому работа развернута грандиозная!
— Да,— безоговорочно подтвердил господин Путин.— На объектах работают 11 тыс. человек, через два года будут работать 75 тыс.
— Мы 40 лет занимаемся олимпийским движением,— продолжил господин Килли,— и первый раз так тронуты влиянием Олимпиады на природу. У нас, по сути, есть символ Олимпиады, который идет от сердца... Леопард!
Они наконец спустились вниз, к клеткам. Премьер отодвинул заслонку. Молодой леопард стоял в некотором замешательстве. Я увидел, как сзади на него давят большим рычагом с такой же заслонкой. Леопарда словно вытесняли из клетки. Премьер и члены МОК не видели этого. Но леопард уперся и не хотел выходить. Как только два рабочих ослабили натиск сзади, он, осознав, что на него перестали давить, с достоинством вышел из клетки. И сразу бросился на людей, которые стояли за сеткой. Владимир Путин и господа Килли с Филли отпрянули от нее. Заслонка карантинной клетки захлопнулась.
Впереди была только свобода, то есть вольер размером метров двадцать на тридцать, с сеткой, через которую пропущен ток, высотой метров в двенадцать, с крутящимися перекладинами (если откажет электричество и леопард заберется по сетке наверх и ухватится за такую балку, она прокрутится, и он рухнет на землю), с прожекторами, которые будут слепить самца ночью, когда он будет бодрствовать и захочет вырваться из вольера — в другой вольер, гораздо больше.
Владимир Путин подошел к другой карантинной клетке.
— Ни за что не выйдет...— опять прошептал Анатолий Кудактин, и в голосе его я услышал восхищение и даже подобострастие.— Будет держать в поле зрения врага.
— Первый вышел — просто класс! — негромко говорил один рабочий другому.
— Так кто придумал поршень-то?! А?! — отвечал другой.
Ясно было, что он.
Враг тем временем приблизился к второй клетке и открыл заслонку. Старый леопард и правда не двинулся с места. В вольер из клетки свешивался только его хвост. Он несколько раз рыкнул так, что я бы на месте участников этой экспедиции поскорее бы со спокойным сердцем улетал в Париж и в Москву.
Премьер показал всем: давайте отойдем. Он вернулся к клетке один и нагнулся к леопарду в полуметре от него. Леопард с рычанием бросился на сетку. Потом еще раз. Потом он замолчал и, кажется, стал вслушиваться в то, что шептал ему Владимир Путин. Потом леопард, по-моему, кивнул, повернулся и вышел из клетки в вольер.
Поверить в это было трудно. Но я видел это своими глазами.
Тут премьеру дали мобильный телефон. Звонил президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов.
— Стоим и смотрим на ваш подарок! — медленно и громко сказал в трубку господин Путин.— Шикарные звери! Очень красивые! Я сейчас трубку дам господину Килли!
Господин Килли с вежливой улыбкой стал вслушиваться в то, что говорит ему президент Туркмении. По его лицу было видно, что он не понимает ни единого слова: улыбка становилась все слаще и слаще. Потом, не дожидаясь, пока президент Туркмении договорит, он снова передал трубку Владимиру Путину.
— Але! — крикнул премьер.
Но президент Туркмении, видимо, еще говорил с господином Килли.
— Приглашает вас в Туркмению! — перевел премьер.— Ну все, обнимаю...
Президент Туркмении, наверное, под конец удивился хорошему русскому господина Килли.
Владимир Путин отошел от вольера.
— Как зовут-то? — спросил я премьера.
— Гурбангулы Меликулиевич! — быстро ответил Владимир Путин.
— Да нет, леопардов,— уточнил я.
— А! — кивнул премьер.— Ну, это мы с вами должны решить.
— А они могут быть символами Олимпиады? — спросили его.
— Проведем всероссийский опрос, предложим варианты... Мне нравится... Символ возрождения...
Ну раз ему нравится, то, кажется, вопрос решен.
— Как вы уговорили его выйти из клетки? — спросил я.
— У меня с ними есть общий язык. Мы понимаем друг друга.
Он только не добавил: "Сели, договорились".
То есть они одной крови.
Маугли.