На открытии сезона Театр на Васильевском показал премьеру спектакля Алексея Утеганова "Ночное путешествие". АНДРЕЙ ПРОНИН как мог посочувствовал автору, артистам и зрителям.
Однажды, закрывая некий театральный форум, маститый театровед Валерий Семеновский воскликнул: "Я рад, что на нашем фестивале победил спектакль. А то ведь бывает и такое — под видом спектакля тебе втюхивают неспектакль". "Ночное путешествие" в постановке Алексея Утеганова — это именно что "неспектакль" под видом спектакля, и анализировать здесь в принципе нечего. Анализ предполагает осмысление через разъятие сценического произведения на составные элементы, но в данном случае эти элементы и так представлены зрителю неслиянными. Остается только их оплакать.
Сострадания достоин господин Утеганов, то ли по недомыслию, то ли ради самобичевания взявший столь неудобный драматургический материал, как пьеса Вуди Аллена "Смерть". Пьесы Аллена — материал скорее для чтения, нежели для театра. В них много очаровательных афоризмов, абсурдистских перевертышей, интеллектуального шика, но это никак не драматургия в традиционном понимании термина. Достаточно указать на то неоспоримое обстоятельство, что герои этих пьес — будь то миллионеры, полицейские, фокусники или проститутки — поголовно говорят голосом самого Вуди, все они суть разнообразные инкарнации внутреннего "я" "городского невротика", как аттестует себя господин Аллен. Пьеса "Смерть" — полуерническая-полусерьезная игра Аллена в Кафку. Недотепистого клерка Клайнмана среди ночи будят соседи и вынуждают принять участие в розысках маньяка-убийцы. Трусливый брюзга Клайнман насилу дает себя уговорить, слоняется по ночному Нью-Йорку, тщетно силится выяснить свою роль в плане розысков, ведет философические беседы с прохожими, сам оказывается под подозрением, а в итоге гибнет от руки неуловимого маньяка. Безысходность сюжета у господина Аллена снимается за счет зубоскальной иронии; он, кстати, сам с успехом экранизировал "Смерть" под названием "Тени и туман" — вдоволь наигрался в нуар, снял в эпизоде поп-певицу Веронику Чеконе (Мадонна), попутно до отвала нацитировался Бергмана, а в сухом остатке, как всегда, сделал фильм о творческой кухне художника.
Режиссер Утеганов тоже, кажется, собирался поговорить о высоком — о мистических тайнах бытия, скоротечности жизни и прихотливой воле рока. Но в театре режиссер может высказаться только через игру актеров, а поставить им сколь-нибудь эффективные задачи постановщику не удалось. Блестящая актриса Елена Мартыненко прекрасно начинает роль жены Клайнмана — милой дурочки, но, обозначив два известных ей аспекта: что ее героиня милая и что она дурочка, теряется и блекнет. Не менее даровитая Наталья Лыжина в роли задумчивой проститутки также стартует с блеском и также плачевно тормозит. Артист Дмитрий Евстафьев играет свихнувшегося доктора ярко и смешно, но ему предписана лишь одна монотонная актерская краска. Молодой звезде Андрею Феськову и вовсе нечего играть. Кажется, господин Утеганов полагает, что он достаточно пошутил, назначив на роль маньяка симпатичного артиста с открытым и добрым лицом, и больше ничего с Феськовым делать не требуется.
Кстати, о шутках. Как и в прочих спектаклях, балансирующих на грани провала, шуток здесь много, причем над Алленом торжествует странная отсебятина. Доктор ни с того ни с сего начинает говорить словами тургеневского Базарова. Персонажи бесконечно упоминают сов, цитируя сериал "Твин Пикс": мол, совы не то, чем они кажутся. Этот пернатый гэг так понравился режиссеру, что ближе к финалу маньяк отходит на второй план, а таинственные совы становятся главным предметом разбирательства.
Наибольшего сочувствия достойны двое: исполнитель роли Клайнмана Артем Цыпин и автор видеоарта Татьяна Мишина. Роль господину Цыпину придумана так же плохо, как остальным. Ему положено попеременно пугаться, удивляться и размышлять вслух, потом — снова пугаться и так далее. Но артист Цыпин умудряется выстоять спектакль с такой блестящей нефальшивой органикой, умудряется быть столь убедительным в самых нелепых сценах, что даже поражает. Татьяна Мишина — в Театре на Васильевском во всех смыслах "видеоартистка". Она служит в труппе актрисой, а в свободное от работы время увлекается видеоартом. Госпожа Мишина придумала для постановки завораживающие поэтические видеопроекции, то дополняющие сценическое действие, то обрамляющие его образами моря или ночного города под кровавой луной. В другом случае корреспондент "Ъ" рекомендовал бы срочно бежать в театр смотреть на ее работы, но в случае "Ночного путешествия" придется проявить сдержанность. Ибо зритель, пришедший на "неспектакль", тоже достоин сострадания.