гастроли / театр
В рамках фестиваля современного искусства "Гогольfest" на сцене Национального академического театра им. Ивана Франко показали нашумевший спектакль "Гамлет" Одесского академического украинского музыкально-драматического театра им. Василько в постановке Дмитрия Богомазова. За преображением актеров музыкальной драмы в труппу кукольного театра наблюдала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Одесская премьера "Гамлета" в постановке Дмитрия Богомазова, за которым в последние годы закрепился статус едва ли не лучшего украинского режиссера, состоялась в апреле, но восторженные слухи о богомазовском "Гамлете" доходили до Киева и раньше. Помимо магнетизма личности постановщика, для этого были и другие основания. Например, исполнитель заглавной роли Яков Кучеревский, который запомнился в роли Михаила в спектакле "Счастье рядом" по "Украденному счастью" Ивана Франко, показанному одесситами в 2003 году на сцене столичного Театра им. Франко.
Безусловно, есть большое искушение сравнить новую версию шекспировской трагедии с другими, созданными относительно недавно,— харьковским спектаклем "Гамлет. Сны" Андрея Жолдака или "Гамлетом" киевского Молодого театра. С первым одесскую постановку роднит визуальное решение (клиповая структура мизансцен), а со вторым сближает текст в переводе Юрия Андруховича (гран-при прошлогоднего Форума книгоиздателей во Львове).
Однако же ключ к пониманию одесского "Гамлета" стоит искать в театре марионеток. Все здесь сделано по его законам: черная и белая раздвижные ширмы в первом действии, которые наглядно иллюстрируют мысль о двойном дне любых человеческих отношений, и огромная коробка во втором действии, в клаустрофобическом пространстве которой все и заканчивается.
Выбеленные лица-маски, механический смех, способность очень быстро и четко произносить текст при неспособности быстро передвигаться, невротические подергивания конечностей — это стандарты театра кукол, заданные режиссером. Актеры практически безупречно встраиваются в эту схему в первом действии, но во втором то сбоями в тексте, то излишне эмоциональной интонацией и общей затянутостью действия постепенно расшатывают ее.
Где в этом мире место Гамлета — вот в чем вопрос. Он тоже кукла, интриган и игрок, а очеловечивает его как раз способность обособиться, посмотреть на происходящее со стороны и отстаивать собственные интересы. Конечно, его костюм сильно замаран пудрой с париков родственников, но как иначе, если "быть" — значит интриговать, отвечать пощечиной на пощечину (в этом смысле примечательна беседа Гамлета с Лаэртом после смерти Офелии) и пытаться понять жизнь вокруг.
"Гамлет" Дмитрия Богомазова — спектакль о трагедии непонимания. Семье удобно объяснять метания героя влюбленностью или болезнью — любой из вариантов устроил бы всех. В то время как Гамлет все пытается понять, зачем же матери понадобился второй муж, если первый был так хорош. Новая версия ответа режиссера на вопрос о сущности смерти, который он так или иначе ставит во всех своих спектаклях, таков: смерть есть непонимание, неизменно приводящее к распаду системы на атомы (недаром центральный монолог Гамлета автор музыкального решения спектакля Александр Курий сопровождает пуантилистической, почти додекафонной пьесой). И в этом разреженном пространстве голос с того света, который издает подвешенная за ноги туша отца Гамлета (Александр Бабий, который первым за вечер сорвал овации), превращается в одинокий крик, слышный лишь тому, кто слушает, а пантомима на тему отравления короля — в блестящий моноспектакль. Потому что те, кто выбирает правду, всегда в меньшинстве — поиски ее неизбежно усложняют и укорачивают жизнь, в то время как игра в месть — упрощает и тонизирует. Но выбор при этом все-таки есть всегда.