Винни-Пух и Все-все-все
Через 81 год после публикации последней книги А. А. Милна из цикла о Винни-Пухе издательство Egmont Publishing сообщило о том, что наследники Милна и иллюстратора книг Э. Г. Шепарда дали согласие на написание продолжения. Оно будет называться «Возвращение в Стоакровый лес» (Return to the Hundred Acre Wood), и произведет его исследователь творчества Милна Д. Бенедиктус. Пока он передал в СМИ заявление, написанное в виде его беседы с героями книги — Винни-Пухом, Пятачком, Иа-Иа и Кристофером Робином.
«Он все испортит»,— говорит друзьям о Бенедиктусе новый Иа-Иа. Прежний приветствовал этими словами любое начинание, и обычно это значило, что все пройдет отлично. Однако опасения нового, к сожалению, оправдаются. Кто бы отказался получать по новой книжке «Винни-Пуха» каждый месяц? Или хоть раз в год на день рождения. Но есть одно непреодолимое препятствие. Люди, способные сочинить и нарисовать вровень с Милном и Шепардом (даже если такие откуда-то вдруг возьмутся), не станут перелицовывать чужую художественную ткань — они создадут оригинальную. Это абсолютно очевидно и издателям, и читателям, тем не менее они с радостью соглашаются получить подделку. Тут нет никакой новости. Продолжения стали «трендом». Уже дописано множество прекрасных и похуже старых книг, дело дошло до «Над пропастью во ржи», и конца этому не будет. Можно объяснять все коммерческими, материальными причинами, но сознание сильнее. Сериальное сознание не терпит окончательного исчезновения героя. Даже если он умер в последней серии, в следующей мы увидим его в детстве, а потом выяснится, что это только показалось, что он умер.
Героев возвращали и прежде. Прилетали назад и Карлсон, и Мэри Поппинс, и Алиса после Страны чудес отправлялась в Зазеркалье. Но, во-первых, все это происходило по воле их создателей, сейчас же мы получаем наших героев из совершенно посторонних рук. А во-вторых, с «Винни-Пухом» есть дополнительные и неразрешимые сложности.
Малыш скучает среди взрослых, дети с Вишневой улицы болтаются неприкаянными, пока не появляется Мэри Поппинс, Алиса томится в ожидании чуда. Все-все-все в «Винни-Пухе» абсолютно и безупречно счастливы и ни в каких чудесах не нуждаются. Главное чудо — сотворение их мира — случилось до того, как они появились на свет.
Какого размера Стоакровый лес? В нем ровно столько места, сколько у вас есть для игры. Поместье не окажется слишком просторным, но и на полу под столом абсолютно нормально. Поместится все: и Ручей, и Большие камни, и Яма для прыжков, и Место, где не было Буки. Вселенная «Винни-Пуха» очерчена нарисованной Шепардом картой, это совершенный мир, созданный и защищаемый взрослыми, которые удивительно благородно никогда не вторгаются в него, оставляя населению полную свободу воли. Здесь ничего не известно о том, какая жизнь идет вокруг леса, здесь все абсолютно свободны до пятницы, здесь у каждого есть собственный домик — что само по себе бесконечно важно, но дополнительно прекрасно еще и тем, что можно все время ходить в гости.
Здесь всем известны слабости всех, и от этого никто не делается для всех менее ценным. Наоборот, это очень кстати, что Пятачок трусоват, Тигра туповат, Пух обжора, Иа-Иа зануда, Кролик интриган, а Кенга — клуша. Все эти мелкие слабости героев в сочетании с множеством их достоинств и обеспечивают интригу — идеально бесконфликтную, потому что никого плохого в Стоакровом лесу не водится. Здесь, чтобы испугаться Слонопотама, надо сначала его выдумать.
И только Кристофер Робин, самый важный обитатель Стоакрового леса, имеет недостаток, несовместимый с длительным в нем пребыванием. Он стареет.
Игрушки, как боги, они бессмертны, для них нет времени. Но для человека время проходит. Детство Кристофера Робина прошло и навсегда закончилось вместе с книгой. Ее последние строки: «здесь, в Зачарованном месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда играть со своим медвежонком», — это то, с чем автор отправляет своего героя во взрослую жизнь, драгоценное воспоминание о детстве. Оно может утешать и оберегать, на него всегда можно оглянуться, но оказаться в нем заново нельзя.
Можно попытаться вернуть Винни-Пуха и прочих, для них действительно 80 лет как один день. Но притвориться, что время остановилось, и для Кристофера Робина, мальчика, которому папа придумывал истории, делая вид, что они сочиняют вместе, и посвящал эти истории от их общего имени мальчиковой маме,— значит постановить, что герой «Винни-Пуха» — не живой ребенок, а заводная кукла, голем, оживляемый заклинанием. Мироустройство подлинного «Винни-Пуха» разрушится. Веселый и трогательный мир рухнет, прекрасная детская превратится в склад старых игрушек. Иа-Иа прав: человек с алхимическим именем Бенедиктус обязательно все испортит.
Кроме того, что у нас уже есть.