Война в Боснии вроде бы закончилась. Считается, что точку в ней поставило Дейтонское соглашение. Но согласны ли с этим еще недавно воевавшие стороны? Я попробовала взглянуть на все, что произошло в Боснии, с сербских позиций. Тем более что я недавно с них вернулась.
Молчание боснийских сербов
Пока состав Социалистической Федеративной Республики Югославия покидали Словения и Хорватия, боснийские сербы не тревожили мировую общественность. Они молча наблюдали за тем, как распадается их федеративная родина. Во всяком случае, данных об их существенном вмешательстве в хорватско- и словенско-югославские отношения нет.
Попытались смолчать они и тогда, когда в феврале 1992 года мусульмано-хорватское руководство Боснии и Герцеговины провело референдум, который должен был, по замыслу устроителей, вслед за Словенией и Хорватией вывести республику из югославской федерации. К сожалению, оказалось, что молчание в данном случае — знак согласия. Хотя сербы попросту бойкотировали это мероприятие, оно было признано вполне законным всеми европейскими странами, в том числе и Россией. (ЕС признал Боснию и Герцеговину, как считают сербы, под давлением Германии.)
Сербов в Хорватии и Боснии и Герцеговине в момент распада Югославии проживало более двух миллионов. Не стану утруждать себя доказательствами, просто констатирую факт: сербы не получили полноценных конституционных прав, они стали в этих бывших югославских республиках народом второго сорта.
Войны начинаются со стрельбы в Сараеве
1 марта 1992 года в Сараеве праздновалась свадьба. Все происходило так, как это принято у сербов. Накануне жених "попрощался" с друзьями, а невеста — с подругами; утром ее долго наряжали, а потом все вместе, гости и родные, огромной праздничной процессией направились в церковь, где их ждал, чтобы обвенчать, святой отец.
И не дождался. Внезапно перед церковью прозвучали выстрелы, раздались крики раненых, а отец жениха, Никола Гардович, был убит. Стреляли мусульмане.
Боснийские мусульмане, претендующие на руководство Боснией и Герцеговиной, в момент провозглашения этого по сути фиктивного государства были в состоянии контролировать не более 20-22% его территории. Все остальное — сербские и хорватские районы, которые с самого начала ушли из-под контроля Сараева, создали свою систему государственных органов, налогов, законов, воинских, полицейских формирований и т. д.
Боснийские сербы говорят, что бессмысленное убийство Николы Гардовича переполнило чашу их терпения. В Сараеве появились первые баррикады.
Войну еще можно было остановить. Но в том же марте, в конце, вблизи города Босанский Брод в местечке Сиековац мусульмане вырезали всех жителей — просто за то, что они были сербами.
И тогда уже войну остановить было нельзя.
Сараево был осажден. Под контролем сербов оказалось 70% боснийской территории.
Третья мировая война
Баррикады разделяли Сараево четыре года — стандартный срок для большой войны в Европе в нынешнем веке. И как и в прошлые два раза, в этой европейской войне участвовал весь мир. Но в отличие от первый двух мировых, третья была войной всего света против боснийских сербов.
Вот дословный перевод части документа, направленного видным ооновским чиновником Ясуси Акаси в штаб-квартиру ООН (от 18 июля 1994 года, исходящий #Z-1070): "Мы можем подтвердить, что Босния и Герцеговина получает в последнее время новое вооружение. Сообщения из сил ООН, из охраняемых ими секторов, из других источников в мусульманской части подтверждают увеличение в мусульманских частях стрелкового вооружения, легких пушек (калибра 81 мм и меньше), ручных противотанковых ракет и пр."
Эмбарго на поставку оружия в Боснию и Герцеговину продолжает действовать вовсю!
А вот сообщение, опубликованное официальным информационным агентством США UPI 5 апреля 1996 года: "В 1994 году Билл Клинтон дал разрешение на поставку оружия Боснии и Герцеговине в обход эмбарго. Представитель администрации США встречался с Франьо Туджманом, президентом Хорватии, и сказал ему, что не будет возражать против переброски этого оружия через хорватскую территорию. Расследование ЦРУ показало, что национальные законы США не были нарушены".
Важную роль в конфликте сыграла и та огромная помощь, которую боснийские мусульмане получали от исламского мира. Влияние, видимо, оказали и иностранные инструкторы, и многочисленные добровольцы-моджахеды. Кстати, теперь, по данным из компетентных источников, многие из них перебрались в Чечню.
Красота убойной силы
Босния и теперь остается одним из самых живописных мест в Европе. Это гористая страна, покрытая лиственным лесом. Сейчас, весной, над окутанными зеленым пухом деревьями часто идут теплые мелкие дожди; ужасные рваные раны, оставленные на земле только что закончившимися боевыми действиями, затягиваются мелкими бледными цветами.
Очень приятным занятием всегда были поездки на машине через Боснию: трудно было следить за дорогой, так красивы были открывающиеся виды. Едучи на армейском джипе из Сараева — следом за грузовиком с сербскими жителями, навсегда покидавшими родной город, — я пыталась уговорить водителя, угрюмого заросшего серба в камуфляже, остановиться на минутку, чтобы я могла сделать несколько кадров. Он спросил меня, что именно я хотела бы снять, и я ответила, что во-он с того пригорка извилистая лента дороги в обрамлении деревьев наверняка получилась бы очень красивой. Водитель мой ничего не сказал и не остановился. Я даже обиделась, но потом он объяснил: мины.
В послевоенной Боснии десятки тысяч минных полей. И еще здесь множество мин "незаявленных" (да и живы ли те, кто их ставил?) — противопехотных, противотанковых, растяжек. Мины самых разных систем и чуть ли не всех стран мира. Подсчитано, что если разминирование Боснии будет продолжаться нынешними темпами, полностью безопасной она станет через тридцать лет.
Так что демаркация границ по дейтонским соглашениям, зафиксировавшим вроде бы мир в Боснии и Герцеговине, может быть опасной в прямом, физическом смысле этого слова.
А ведь мир в Боснии мог наступить и на незаминированной территории, причем почти в том же виде, что и сейчас. Когда в 1992 году обстановка там впервые накалилась, в Лиссабоне проходили переговоры, на которых был принят и одобрен так называемый "план Кутильеро", касавшийся будущего конституционного устройства Боснии и Герцеговины. План, очень схожий с тем, что был принят в 1995 году в Дейтоне. И тогда стороны практически пришли к согласию. Однако вскоре председатель президиума Боснии и Герцеговины Изетбегович разорвал достигнутые договоренности о поэтапном и мирном преобразовании страны в сообщество трех независимых народов — сербского, хорватского и мусульманского. Более того, заключил военный союз с президентом Хорватии Туджманом.
Армии Республики Сербской как таковой тогда еще не существовало. Люди, сроду не державшие в руках оружия, принадлежавшие к разным слоям, от простых крестьян до интеллигенции, вооружались кто чем мог и поднимались на защиту своих семей, домов, земли. Так было по всей Боснии.
Переезжая с сербской на мусульманскую территорию (граница — плохо различимые оранжевые столбики), замечаешь, что и тут и там похожие дома, одинаковые аккуратно сложенные стога сена. Разница лишь в юбках крестьянок. У сербиянок — обычные, длинные в пол, характерные и для отдаленных российских деревень, у мусульманок — такие же, только особо подвернутые снизу, что делает их похожими на шаровары. Боснийские мусульмане — те же славяне, которые когда-то ценой отказа от православия получили у турок помилование. Именно поэтому они по большей части светловолосые.
Сербы свою веру сохранили. Однако обе религии вполне мирно соседствовали. Многие боснийские сербы вспоминают, что никаких религиозных проблем в Боснии не было — до войны, до появления мусульманских отрядов. Жили рядом, каждый молился своему Богу. И все же... Однажды я спросила сараевского серба — взял ли бы он в жены мусульманку? Он задумался: "Только если бы очень любил... Но как бы я вынес запах лой — масла, на котором они готовят пищу?"
Во время войны все переменилось, мне довелось видеть мужчин в зеленых повязках, падающих на колени с криком "Аллах Акбар!", таких печально знакомых по нашей Чечне.
В противовес мусульманским фундаменталистам воссоздались четники, которые на исламский террор отвечали своим и очень быстро тоже стали страшны. Интересно, что иногда в армии Республики Сербской офицеры специально отращивали бороды как у четников — один ее вид повергал мусульман в ужас.
Военная диета
Пока шла война, населению выдавалась гуманитарная помощь (картошка, бобы, одна банка мясных консервов на 20 дней на человека). Помощь выдавали и семьям тех, кто сражается. Солдаты и офицеры получали в начале войны по 100, но уже через год — по 10 немецких марок в месяц. Правда, в блокадном Белграде в это же время профессор получал 5 марок в месяц. Сигареты армии Республики Сербской выдавались бесплатно, по пачке в день на бойца. Некурящие их копили и продавали либо обменивали. Кормили военных вполне прилично. Мясо, рассказывают, ели часто.
Городское населения в сербской части Боснии немногочисленно, да и города очень сильно пострадали во время боев. Конфискаций продовольствия у крестьян военные не проводили, крестьяне не голодали, сами отдавали в действующую армию часть урожая, поскольку сельское хозяйство в стране весьма эффективно — 90% земли находится в Республике Сербской в частной собственности.
Очень важным источником жизнеобеспечения боснийских сербов была гуманитарная помощь Греции, приходившая почти всю войну. Сербы тяжело, но пережили войну, и не в последнюю очередь благодаря тому, что в социалистические времена заработки в Югославии были весьма высоки, и очень многие успели сделать значительные накопления, на которые и жили все это время.
Демографическая драма
Патриотизм в многонациональном окружении возникает сам собою, никакого специального воспитания не требуется. Но далеко не всякий патриот, даже самый пламенный, готов отдать за обиженную родину свою жизнь. Когда началась война, боснийские сербы стали покидать Боснию, уезжать в европейские страны. В самом начале можно было уехать через Большую Сербию, потом, с огромными сложностями и подвергая себя серьезной опасности, — через мусульманские территории и Хорватию. Но отъезд становился все проблематичнее и проблематичнее. Республика Сербская нуждалась в защитниках, и были введены жесткие полицейские правила. У всех мужчин и женщин в возрасте до 30 лет, не имевших детей, были изъяты паспорта. Только тем, кому сравнялось шестьдесят, дозволялось выехать из страны безо всяких дополнительных условий.
Правда, когда в Боснии появились миротворцы, покинуть страну стало гораздо проще. Ооновцы занялись живым товаром. В 1993-м серб мог покинуть родную страну на машине ООН за 2 тыс. немецких марок. Затем цена сербской головы увеличилась и к 1994 году достигла 3 тыс. марок.
Командование боснийских сербов пыталось быть гуманным к своим солдатам — каждый из них, отслужив три месяца на фронте, получал месячный отпуск, который ему позволялось провести где вздумается. Естественно, далеко не все бойцы возвращались на позиции.
В целом можно сказать, что, если какой боснийский серб желал покинуть родную страну, за время войны он имел все возможности это сделать — если, конечно, оставался жив.
Уехавших сербов, в отличие от боснийских мусульман и хорватов, нигде в Европе не ждал статус беженцев. Одно время их принимала Канада, потом перестала. Многие сербы оказались в Москве, где по иронии судьбы стали работать в основном в хорватских строительных фирмах — вместе с хорватами и боснийскими мусульманами. Значительная часть сербов-строителей не имеет вида на жительство или имеет поддельный.
Когда едешь по Сербии, очень часто на домах, на стенах видишь знаменитый сербский крест — четыре "С": Само Слого Србина Спасава ("Только единство спасает сербов"). Очень часто противники сербов называют этот крест "сербским шовинистическим знаком". Слыша это, я всегда вспоминаю знаменитого сербского православного священника Воислава Чаркича. Колоритен был этот батюшка — носил военную форму, ругался вовсю, пил ракию. Его безмерно почитали и обожали. Отец Воя был поистине бесстрашен — под пулями хоронил мирных жителей, отчаянно ходил в атаку. Батюшка рассказал, что крест с четырьмя "С" появился после знаменитой битвы на Косовом поле. Тогда, в 1389 году, в бою с турками сербы потерпели чудовищное поражение. И сделали его своей победой, поскольку так и не подчинились турецкому игу.
Исход сербов из Сараева
Когда 19 февраля под контроль мусульман по дейтонским соглашениям начали переходить сербские районы Сараева, мусульманский министр внутренних дел Авдо Хебиб, как рассказывали очевидцы, сбросил в снег со здания сербской общины сербский флаг и на его место водрузил флаг нового исламского государства в Европе: "Это подарок моему народу на рамадан!"
Сербские районы Сараева покинуло 140 тысяч человек. Объяснить это очень просто: контроль за переходом Сараева под мусульманскую юрисдикцию осуществляли в основном мусульманские полицейские. Например, в район Илидже вошло 400 полицейских-мусульман и всего шестеро представителей международных организаций, которые, впрочем, моментально спрятались. Но мир все же наступил — ценой многих жизней и страданий.
"Важно, что Республика Сербская получила международный статус, мы имеем 49% территории Боснии и располагаем всеми государственными институтами. В проекте будущего устройства Боснии и Герцеговины предполагается создание лишь единых министерства иностранных дел и внешней торговли. Возможно, будут созданы также некоторые общие комитеты. Но, исходя из Дейтонских соглашений, Республика Сербская является самостоятельным государством. У нас свои войска, у федерации — свои. Не хватает лишь международного признания, которое в данном случае — просто формальность", — говорит министр иностранных дел РС Алекса Буха.
Но так ли уж прочен нынешний мир в Боснии? В последнее время мусульмане митингуют все активнее: "Мусульманам — их законные земли!" К их проблемам наверняка отнесутся со вниманием. И очень скоро, быть может, мы узнаем, что мировое сообщество постановит в определенных местах Республики Сербской создать мусульманские автономии с особыми правами. Причем весьма широкими. Республика Сербская, естественно, допустить этого не сможет: потерянным окажется то немногое, что сербы получили по Дейтону. Однако президент Караджич говорит: "Сербский народ никогда больше не выпустит из своих рук то, что у него есть — Республику Сербскую". Значит, опять начнется война?
-------------------------------------------------------
Будимир Гаврич, генерал-майор, начальник штаба Восточного боснийского корпуса: мы потеряли меньше, чем во второй мировой войне
— Господин генерал, как вы оцениваете результаты прошедшей войны? Что, на ваш взгляд, было успешным, что нет?
— Война длилась три с половиной года, и я думаю, что сербский народ доволен действиями своей армии, довольно и политическое руководство и командование. Мы выполнили часть задач, которые ставили в начале войны: спасти сербский народ от геноцида, создать сербское государство на части территории бывшей Боснии и Герцеговины. Важно было также создать здесь сербскую армию. Потому что с 19 мая 1992 года, когда с территории Боснии и Герцеговины ушли части ЮНА, боснийские сербы остались без армии. И мы создали свою армию. Но удалось не все. В частности, дейтонские договоренности о границах нас устраивают не вполне.
— Сколько в составе армии Республики Сербской сейчас офицеров, прежде служивших в ЮНА?
— По моим данным, меньше 10%. Но даже и такое небольшое количество людей смогло организовать нашу армию и реализовать поставленные задачи.
— Каковы потери армии Республики Сербской?
— Точные данные о потерях пока являются государственной тайной. Однако могу сказать, что мы потеряли меньше, чем во второй мировой войне. Хочу подчеркнуть, что в этой войне нашей главной целью было свести людские потери к минимуму.
— Были ли, с вашей точки зрения, ошибки?
— Я считаю, что в целом мы удачно планировали и осуществляли операции. Но не всегда все зависело от нас. Вспомним игманскую операцию 1993 года. Тогда был освобожден район горы Белашицы, большая часть Игмана и проведены операции по освобождению частей сербского Сараева. Операцию остановил UNPROFOR, нас даже вынудили отойти с части освобожденных территорий. Эта операция, на мой взгляд, определила исход войны. Если бы нам тогда позволили освободить оставшуюся часть Игмана и Сараева, ситуация развивалась бы совершенно иначе.
— В чем, по вашему мнению, сходство тактик, которыми пользовались армии противоборствующих сторон?
— В Боснии жило больше мусульман и хорватов, чем сербов. Хотя по кадастрам 64% территории Боснии и Герцеговины находилось в собственности сербских крестьян. Словом, мусульмане имели большие людские ресурсы. Мы же все свои операции должны были планировать так, чтобы людские потери свести к минимуму. Противник из-за высокой рождаемости обращал на боевые потери меньше внимания. Также нельзя забывать, что, согласно исламу, мусульманин, погибший в бою за ислам и веру, становится шахидом (мучеником) и попадает в рай.
Хотя, в общем-то, и мы, и армия мусульмано-хорватской федерации применяли примерно одну и ту же тактику. Например, для прорыва обороны обе стороны в основном использовали небольшие спецчасти, а в случае успеха в прорыв вводились более многочисленные силы.
— Каковы, с вашей точки зрения, моральные последствия этой войны для сербов?
— В первый раз в сербской истории мы воевали в одиночку, имея только моральную поддержку и гуманитарную помощь. Единственный наш реальный союзник, Сербия, из-за санкций и других форм давления не могла прийти к нам на помощь. Приезжали добровольцы из Сербии, Англии и Франции, но их было не так много — в нашем корпусе не более двухсот человек. Бесспорно, в начале у нас было определенное техническое превосходство, однако достаточно быстро мусульмано-хорватская армия сравнялась с нами по вооружению. Долго мы вели боевые действия в абсолютно равных условиях. Что же касается заключительных боев на западе нашей республики, то совершенно очевидно, что противник и в техническом отношении, и по численности был гораздо сильнее. Но мы все же смогли защитить себя и свою землю. И это можно считать великой моральной победой нашего народа.
— Как на положении армии Республики Сербской отразились санкции?
— Эти санкции были жесточайшими. Мы не могли ввозить топливо и боеприпасы, были вынуждены опираться только на резервы, оставшиеся нам от ЮНА, и продукцию той военной промышленности, которую нам удалось наладить. Между тем мусульманам помогали страны Ближнего Востока, Хорватии — международно признанному государству — помогали многие. Напомню, что в заключительных операциях на территории Боснии и Герцеговины участвовала регулярная армия Хорватии.
— Окончена ли, с вашей точки зрения, война?
— Поверьте, что сербы очень хотят мира, возвращения к нормальной жизни. Однако сейчас мусульмане уже в открытую вооружаются, американцы обучают мусульманскую армию, помогают им в организационных вопросах. Вооружают их армию и Турция, и другие земли ислама. Все это может привести к полному изменению баланса сил в регионе и новой войне. Сербский народ должен быть готов к ней.
-------------------------------------------------------
Дейтонские соглашения во многом повторяют "план Кутильеро", разработанный еще до войны
Политические амбиции боснийских мусульман делают мир в стране непрочным
-------------------------------------------------------