Очередной теракт — на этот раз за пределами границ России, в Турции — не принес ничего нового в позицию Москвы. Пока ясно лишь то, что теракты лишь еще больше ужесточают наметившуюся федеральную линию борьбы против дудаевского режима и чеченского терроризма. Однако по мере того, как вырисовывается весьма мрачная перспектива все новых и новых терактов, становится очевидным, что противостояние по линии "террор — контртеррор" не может служить самодостаточным методом решения чеченской проблемы. Распространенное позавчера в Думе заявление российского премьера сводится к тому, чтобы во многом переложить чеченские проблемы на чеченских деятелей. Вопрос в том, может ли это служить гарантией от дальнейших терактов.
Трудно пока определенно сказать, было ли заявление Черномырдина попыткой российского руководства провозгласить некий скорректированный новый курс по Чечне. Потому что на сегодняшний день на первый план объективно выходит проблема подавления и предотвращения террористических акций непримиримых как в Чечне, так и за ее пределами.
Вчера в первой половине дня анонимный представитель командования федеральных сил сообщил о планах покончить с боевиками в Первомайском к вечеру среды. Заявление начальника ЦОС ФСБ Александра Михайлова о том, что живых заложников в поселке практически не осталось, рассеяло последние сомнения относительно намерений военных. Одновременно западные информагентства передали сообщение о том, что федеральные силы начали (примерно в 14.00) массированный обстрел Первомайского с применением артиллерии, в том числе установок залпового огня "Град". МВД, однако, эту информацию опровергло.
Если бы федералам действительно удалось завершить операцию к концу дня, это можно было бы назвать первым реальным шагом в намеченной политике. Политике однозначно жесткой и направленной на окончательное уничтожение — как политическое, так и физическое — дудаевского режима и дудаевских боевиков. Нынешнее российское общественное мнение, похоже, такой поворот поняло бы и приняло бы. (Впрочем, сама по себе нынешняя операция была заранее обречена на неудачу, ибо задача освобождения заложников была изначально совмещена с задачами военно-политическими.)
Информационная политика властей во время событий в Первомайском говорит о том, что центр уже готов к ужесточению своей линии. В сообщениях преобладают поставляемые ЦОС ФСБ тексты радиоперехвата переговоров террористов, свидетельствующие о решительных намерениях последних. Они дополняются отрывочными официальными сообщениями представителя ЦОС ФСБ. Цензура в подобных случаях объективно понятна и не является исключительно российским изобретением. В итоге были созданы все условия для решительных действий исключительно силовыми методами.
Что касается заявления Черномырдина, то реального его обсуждения в Думе не получилось. Представитель "Яблока" Елена Мизулина выступила с предложением выразить правительству недоверие и начать соответствующий сбор подписей. А член фракции КПРФ Владимир Семаго заявил в кулуарах Думы, что располагает достоверной информацией о том, что Салману Радуеву была обеспечена возможность бежать из блокированного Первомайского, поскольку он является зятем Дудаева, что все заложники уже уничтожены "ковровым" огнем федералов, а российское руководство озабочено тем, как переложить вину на террористов. Выступил в Думе и глава Миннаца Вячеслав Михайлов. Он сказал, что силовые действия оправданны, но что Москва всегда стремилась использовать мирные пути, когда это было возможно. В целом же в российском руководстве пока преобладает мнение, что поддержание ситуации "ни мира, ни войны" после Буденновска было ошибкой.
Как теперь совместить "решительный отпор террористам-уголовникам" с курсом на "дальнейшее формирование республиканских органов власти и органов местного самоуправления" (из заявления премьера), избежав при этом новых ошибок, пока не знает, похоже, никто. А попытки выработать некую целостную политическую линию урегулирования могут быть похоронены новыми терактами.
МАКСИМ Ъ-ЖУКОВ