Концертом бельгийского Huelgas Ensemble в Мальтийской капелле завершился XII фестиваль Early music. ВЛАДИМИР РАННЕВ в очередной раз порадовался за самый успешный в России фестивальный проект в области исторического исполнительства.
Те, кто жаловалcя на недостаточно топовые имена в программе нынешнего Early music, были вполне утешены приездом этого вокального консорта. Наравне с Hilliard Ensemble эти бельгийцы — самые ученые и самые голосистые на фронте возрождения музыки Возрождения. С тех пор как в 1970 году худрук и дирижер Huelgas Ensemble Паул ван Хевел собрал в базельской Schola Cantorum энтузиастов тогда еще диковинного и плохо изученного репертуара, научная и исполнительская деятельность коллектива успела порадовать внушительной коллекцией компакт-дисков на Sony Classical и harmonia mundi и продолжает радовать неустанными турне по ведущим фестивалям своего профиля.
Бельгийцы привезли в Петербург обзорную программу "Лики полифонии" с музыкой церковных и светских жанров XIII-XVI веков — от ранних форм органума до развитого многоголосия Строгого стиля. Многое из этого они когда-то сами отыскали в библиотеках, перевели в современную нотацию, откомментировали и издали. То есть в Мальтийской капелле мы получили исторический материал из рук археологов-первооткрывателей.
Но дело не только в том, что они поют, но и как это делают. Их вокальная техника, на первый взгляд неприхотливая и естественная, — результат долгой выучки и строжайшей дисциплины звукоизвлечения. Даже экспрессивные места в шансонах XV-XVI веков исполняются выровненным, ангелоподобным звуком. А экспрессия достигается не напряжением связок, а давлением в легких, не форсированием звука, а как бы уплотнением его. Это умеют не многие, потому что не многие знают, как доходчиво преподнести эту культуру современному слушателю, не погрешив в аутентичности ее воспроизведения.
Как известно, понятная и находящая в нас отклик музыка началась с эпохи барокко, со страстных оперных арий и чувствительных инструментальных пьес. А все, что было до XVII века, кажется нашим современникам хоть и возвышенным, но холодным и имперсональным. Это музыка не печали и радости, ее и напеть-то невозможно. Поэтому Huelgas Ensemble придумывают очень осторожные приемы насыщения и дифференциации звучности. Это и эффект "многоканального" воспроизведения, когда исполнители рассредоточиваются по залу, каждый раз меняя позиции. Или, наоборот, поют сидя, собравшись в тесный круг, как бы для себя. Господин ван Хевел подает знаки исполнителям, периодически "выводя" отдельные голоса и как бы расслаивая парящий под сводами Капеллы звук. Все это, не указанное и не предполагаемое в нотных первоисточниках, музыканты позволяют себе аккурат в той степени, какая хоть и не согласна букве, но согласна духу ренессансного музицирования. Это в их ремесле и есть виртуозность, и владеют они ей в высшей степени.
Фестивальную команду Early music воодушевил забитый под завязку зал Мальтийской капеллы. Андрей Решетин, худрук фестиваля, с нескрываемым удовольствием рассказал о планах на следующий год, обещая музыкантов не меньшего уровня, чем на этом концерте. Еще несколько месяцев назад он был куда осторожнее, рассуждая о перспективах и сомневаясь даже в успехе этого года. Теперь, когда господин Решетин сумел доказать свою способность директорствовать без основателя фестиваля и его экс-директора Марка де Мони, в живучести петербургского Early music уже никто не сомневается.