Париж — столица haute-couture, Милан — pret-a-porter, Лондон — уличной моды. Многие молодые российские модельеры предпочитают учиться в этих центрах, но успеха им легче добиться на родине. В отечественной модной индустрии наши дизайнеры одежды доказывают свою конкурентоспособность во всех нишах, кроме самой дорогой. Русскую фамилию уже можно использовать в качестве одежного бренда, правда, если писать ее латиницей.
Неудобный вопрос
У модельера, как и у эстрадной звезды, талант важен, но не менее важно, кто вложит деньги в раскрутку имени. Иногда шила в мешке утаить не пытаются: модный образ юной Киры Пластининой (на момент запуска проекта дизайнеру было всего 14 лет) обошелся примерно в $35 млн ее отцу Сергею Пластинину, основателю молочно-сокового гиганта "Вимм-Билль-Данн". Однако чаще всего вопрос о том, кто выступил инвестором новых российских звезд моды, обрастает пересудами. Так, за Денисом Симачевым с подачи светских хроникеров закрепился имидж протеже его приятеля Романа Абрамовича после того, как портрет последнего появился на симачевских футболках, хотя, возможно, это просто красиво. Инвестором Алены Ахмадулиной было принято считать Александра Мамута в то время, как их часто видели вместе на публике. Антонину Шаповалову вообще считают "кремлевским проектом": ее футболки носят активисты движения "Наши", на сайте дизайнера указано, что ее одежда есть в гардеробе у Дмитрия Медведева, Владимира Путина и Владислава Суркова.
Дизайнер Даша Гаузер признает, что модная индустрия во многом держится на личных или родственных связях, однако это не значит, что у "ребят с улицы" нет шансов. Она сама такая: несколько лет назад приехала в Москву из Магнитогорска, где закончила художественно-графический факультет местного университета. Сначала занималась веб-дизайном и полиграфией, в 2006-м поняла, что ей нравится больше всего придумывать платья, и этим, уволившись с работы, и занялась. Сначала шила по одному платью в месяц, выручая 4-5 тыс. руб. Потом Даша выложила фотографии своих платьев в интернет-магазине, и продажи пошли неожиданно успешно, по два платья в неделю. Завела аккаунт в ЖЖ — нашла постоянную клиентуру. "Когда заказов стало много, я поняла, что сама не справлюсь,— вспоминает модельер.— Я нашла в интернете швей. Появилась известность в узких кругах, и инвестор нашелся сам — покупатель, который приобрел у меня платье для своей жены. Он решил, что это коммерческий продукт, который нужно пиарить и продавать. Уже на средства инвестора я показала свою коллекцию на Ural Fashion Week". Сейчас у Гаузер два магазина в московских торговых центрах и собственная студия на заводе "Арма".
Принять участие в модном показе не так уж сложно: нужно иметь готовую коллекцию из трех десятков костюмов и €5 тыс. (такова стоимость участия в Russian Fashion Week). По словам Гаузер, участие в показах выгодно не только в имиджевых целях, но и в сугубо деловых: за кулисами заключаются выгодные контракты с баерами, которые поставляют одежду в мультибрендовые магазины. Но сначала все же надо поучиться.
Вузы кройки и шитья
В российской индустрии моды нет общепризнанной кузницы кадров. Судя по анкетам самых успешных молодых наших дизайнеров, география обучения — от брянского колледжа до Международного университета искусства и дизайна в Майами. Собственное учебное заведение создал в 1997 году Вячеслав Зайцев: его "Лабораторию моды" ежегодно оканчивают 20 человек, стоимость обучения — 180 тыс. руб. за год. "Сам господин Зайцев преподает ученикам моделирование, конструирование и рисунок",— рассказал координатор "Лаборатории" Юрий Муромцев. Валентин Юдашкин собирается создать свою академию моды. "Уже сделаны первые шаги в этом направлении,— рассказал "Деньгам" модельер.— Последние два года мы сотрудничаем с Московским университетом дизайна и технологий. Ежегодно лучшие студенты и выпускники университета проходят у нас практику".
Московский университет дизайна и технологий — довольно известное государственное учебное заведение для будущих дизайнеров. Как мне сообщили в приемной комиссии, в 2008 году на одно бюджетное место здесь претендовали восемь человек, обучение на платном дневном отделении — 100 тыс. руб. за год. На кафедре дизайна костюма здесь читают лекционные курсы по истории костюма и кроя, маркетингу и менеджменту в дизайне, конструированию костюма. Есть и практические курсы по проектированию и макетированию костюма. В негосударственном Московском художественно-промышленном институте — уклон в менеджмент. "Мы ориентируем студентов на знание всей технологической цепочки — от идеи до продукта",— объясняет ректор Алексей Егоров. Промышленный уклон не помешал выпускникам МХПИ Руслану Гуменному, Дарье Бардеевой и Ольге Мягковой успешно выступить со своими коллекциями на престижной Russian Fashion Week (RFW). Год обучения в МХПИ обойдется в 100 тыс. руб.
"Я еще не определилась окончательно с вузом, но точно знаю, что хотела бы получить не только дизайнерское, но и бизнес-образование",— сообщила "Деньгам" Кира Пластинина. У 17-летней звезды, которая еще заканчивает школу, за спиной уже летний практикум в миланском Instituto Marangoni.
Учиться на модельера в Милане в четыре-пять раз дороже, чем в Москве. Зато здесь, как объяснили мне в Instituto Marangoni, есть возможность "ходить по тем же улицам, по которым ходят Москино, Армани, Версаче". Корреспондент "Денег" объехала три известных миланских учебных центра. Набор предметов в трех вузах одинаков: история моды, маркетинг, история всевозможных искусств. Зачем она дизайнерам одежды в таком объеме? В Marangoni я прослушала лекцию о том, откуда берутся модные тренды. На экране появилась картина американского художника-авангардиста Джулиана Шнабеля, затем — платье Dolce & Gabbana. Платье своими цветами и формами воспроизвело картину. Вот она зачем, общая культура.
NABA — Nuova Accademia di Belle Arti — это несколько корпусов, состоящих из трех-четырехэтажных зданий. Здесь более тысячи студентов. Учиться можно и на английском языке, но, по словам преподавателей, большинство выбирают итальянский: освоить его в необходимом для модельера объеме можно за несколько месяцев. По словам вице-президента академии Брунелло Марелли, в NABA дают все знания для того, чтобы сразу после окончания наладить производство под собственным брендом, если, конечно, у вас есть на это средства. Марелли не видит большой разницы между школами дизайна в разных странах: "Скорее есть разница между философией учебных заведений. В принципе везде учат создавать продукты, которые потом можно продать". Обучение по программе бакалавриата в NABA стоит до €10 тыс. в год. 60 талантливым студентам предоставляются льготы, а 15 самым-самым — вообще бесплатное обучение. Но на льготы-квоты претендуют еще и будущие фотографы, графические дизайнеры и дизайнеры интерьеров, которые тоже здесь учатся. Как мне рассказали студенты NABA, на месяц жизни в Милане хватает и €1 тыс.— снять "однушку" можно за €600.
Istituto Europeo di Design (IED) предлагает программы all inclusive: за €20 тыс. в год студента и поучат, и обеспечат жильем с питанием (обучение отдельно стоит €8 тыс.). IED — это целая сеть институтов в девяти городах, в том числе за пределами Италии — в Барселоне, Мадриде и Сан-Паулу. В миланском IED очень гордятся своей производственной базой. Действительно, швейных машинок в лабораториях — как на фабрике. Есть отдельная лаборатория, где учат изготавливать аксессуары, преимущественно кожаные. Здесь швейная машинка стоит €4 тыс.
Институт Instituto Marangoni самый старый из трех, и только он может похвастаться такими именитыми выпускниками, как Доменико Дольче и Франко Москино. Гламур во всем: ресепшн с невероятной неоновой подсветкой, на учебных этажах мягкие ковровые покрытия и стильные яркие стулья. Обучение — €13 тыс. в год для бакалавров, €22 тыс. для магистров. Трехнедельная летняя программа с проживанием стоит €4,5 тыс. В штаб-квартире итальянского премиального бренда Frankie Morello более половины дизайнеров — выпускники Marangoni. Сам институт выглядит более компактно, чем IED и NABA: занимает одно здание в центре Милана, но студентов — 1,2 тыс. человек.
Престижные школы дизайна есть в Париже и в Лондоне. "Нужно понять, что вас больше всего привлекает в дизайне. Милан — это столица pret-a-porter, Лондон — столица уличной моды, Париж — столица haute-couture",— объясняет Ирена Фадеева, директор по маркетингу российской компании ITEC, которая с 1996 года отправляет студентов в западные вузы.
Заграничный покрой
Обороты итальянской индустрии моды в несколько раз больше российской и составили в 2008 году, по данным Instituto Marangoni, $124 млрд. Одежда — это треть всего итальянского экспорта. Иностранцам в огромный рынок вклиниться трудно.
В NABA помнят свою выпускницу, уроженку Беларуси Миляну Аль-Талиби, и следят за ее успехами. Миляна утверждает, что образование в Милане дало ей очень много, взять даже столь экзотический предмет, как историю граффити. Зачем она дизайнеру одежды для деловых женщин? Миляна показывает воротник своей черной рубашки. "С виду строгая, но воротник весь в необычных сборках — это кивок в сторону андеграундной культуры",— объяснила она. Миляна живет на берегу озера Комо, в часе езды от Милана. У нее здесь был маленький бутик с одеждой собственного дизайна, однако в разгар кризиса модельер поняла, что держать студию невыгодно (€1 тыс. съедала аренда, плюс портнихе — €800), и придумала новый формат работы под брендом Miliana Al-Ta: теперь она устраивает закрытые показы, после которых вещи можно купить. "Я организовала уже шесть шоу в Дании и Голландии. На них приходило до 50 человек. После показов люди покупают вещи на ура, кроме того, эти вечеринки позволяют познакомиться с людьми из разных стран. Среди них могут быть потенциальные инвесторы",— объясняет Аль-Талиби.
Рубашки у Миляны стоят в среднем €160, пальто €450. Заказ на пошив она размещает в Турции — из итальянских тканей. "Нормальная ситуация, когда изготовление рубашки на фабрике вместе с сырьем стоит €50, а дизайнер продает ее за €150",— прикидывает Миляна. Ее аудитория — бизнес-леди. Организация показа для них обходится в несколько тысяч евро. "Мои друзья в разных городах помогают найти клуб или ресторан и пригласить нужных людей,— говорит Миляна.— Нормально, когда три человека из приглашенных "делают кассу", покупая по несколько дорогих вещей". В апреле следующего года девушка планирует выход в своем формате на российский рынок — показы в Москве и в Уфе.
Конечно, можно начинать свою карьеру с работы "на дядю", например, в каком-нибудь известном модном доме. "Моя приятельница работала у одного известного молодого российского дизайнера на ставке €2 тыс. в месяц,— рассказывает Миляна Аль-Талиби.— Работать приходилось круглосуточно с перерывами на сон. Но и это везение. Хорошей зарплатой для молодого дизайнера в России и за рубежом считается €1,3-1,8 тыс.". В Европе, по словам Миляны, сразу после окончания вуза можно и вовсе не найти работу: в модных домах придется конкурировать со стажерами, которые ради опыта готовы работать бесплатно.
В США пробиться тоже непросто. Алина Стальнова отучилась на дизайнера одежды в калифорнийском университете Вудбери, сотрудничала в качестве "дизайнерского негра", как она сама неполиткорректно шутит, с несколькими американскими брендами, среди которых Calvin Klein. "Зарплата $2-3 тыс. при нью-йоркских ценах это несерьезно,— говорит дизайнер.— Работа "на дядю" убивает твою индивидуальность. Шансы вдохновить инвестора собственным брендом на такой работе близки к нулю". Стальнова вернулась в Москву, планирует создать портал о моде.
"Как правило, после окончания обучения иностранные студенты возвращаются домой,— рассказывает руководитель модного направления в миланском IED Давид Алезино.— В Италии в качестве наемного работника ты вряд ли будешь получать больше €1,5-2 тыс. Бывает, человеку нужно 20 лет, чтобы подняться на новый уровень. Работа модельера — это гламурный образ жизни, но чаще всего небольшие зарплаты". Алезино уверен, что после учебы в Милане лучше всего начинать там, где рынок еще не развит, например в странах бывшего СССР.
Фамилия не по-русски
В России ситуация с трудоустройством на первый взгляд не лучше, чем в Италии. Хотя, по словам президента рекрутингового портала SuperJob.ru Алексея Захарова, в период с марта по август число вакансий в разделе "Индустрия моды" увеличилось на 25%, в Москве на одну вакансию приходится 13,5 резюме, а в Санкт-Петербурге --14,6. При этом ежемесячно поступает 1000-1100 вакансий. "Зарплаты конструктров-модельеров женской и детской одежды в Москве — 30-50 тыс. руб.,— рассказывает эксперт.— Для получения такого уровня дохода кандидату необходим опыт работы от трех лет". Но все же если еще 10 лет назад широкой славой были одарены разве что Вячеслав Зайцев и Валентин Юдашкин, то сейчас на портале Fashionbank.Ru — более сотни досье российских модельеров, добившихся успеха.
По данным Fashion Consulting Group, объем рынка одежды в России в 2008 году составил $36-37 млрд. Последние семь лет рынок одежды рос высокими темпами, пик — 17-20% в год — пришелся на 2004-2006-й. В 2008-м рост продолжался, хоть в связи с кризисом в два раза медленнее. Доля отечественных компаний, шьющих одежду по собственным лекалам, по данным агентства S-Marketing, составляет примерно 20%, а 10 лет назад доля не превышала 10%. Перспективу для молодых модельеров отчасти открывает отсутствие выраженных лидеров рынка: доля каждого из крупнейших игроков менее 2%. Входить в индустрию можно и с небольшим капиталом. Первоначальные вложения в бренд Vassa (дизайнер Елена Васса) в 2000 году составили $1 млн, а сейчас это одна из крупнейших отечественных сетей: более 20 точек в России, оборот, по словам президента компании Vassa & Co Владислава Грановского, превышает $10 млн. Грановский, кстати, не считает, что работа в чужом модном доме отрезает пути к открытию собственного. Елена Васса долгое время работала в Нью-Йорке в Calvin Klein. Изначально при раскрутке бренда делался упор на нью-йоркский стиль, многие покупатели даже не знали, что фирма на самом деле российская. "90% линейки женской одежды мы шьем в Москве",— говорит Грановский. Два года назад руководители Vassa & Co заявили о желании запустить линию одежды премиум-класса. "В кризис проект продвигается сложнее, но мы изначально ждали от него не столько коммерческого, сколько рекламного успеха",— объясняет Грановский, приводя в пример западные модные дома: самая дорогая одежда делает дизайнерам имя, но деньги приносят вещи из второй и третьей линии.
По-мнению Алексея Кобякова, эксперта маркетингового агентства Symbol-Marketing, кризис 2008-го как раз стимулировал четкую сегментацию рынка одежды по категориям. "Потребители высокого сегмента (свыше 35-40 тыс. руб. за товарную единицу) остаются в нем,— отмечает эксперт.— Но его развитие замедляется или даже прекращается из-за отсутствия развития уже существующих сетей и из-за невозможности вывода на рынок новых люксовых брендов: на это нужно минимум полгода-год и рекламный бюджет в десятки миллионов долларов". Все именитые люксовые бренды у нас уже есть, и вывод на рынок дорогой одежды "без истории" практически невозможен, убежден Кобяков. Другое дело — средний сегмент и массмаркет. Здесь возможно увеличение присутствия отечественных игроков до 30-40%. Главное для потребителей — цена, кризис — неплохое время для вывода новых марок. Лишь бы они были дешевле присутствующих на рынке.
Гендиректор Ассоциации предприятий индустрии моды Мария Сморчкова настроена более скептически: "Курс доллара не настолько высок, чтобы вытеснить европейский импорт". Успех наших модельеров на Западе, замечает Сморчкова, это не более чем маркетинговый инструмент, заточенный под российского потребителя. Успешно выступив на Неделе моды за рубежом, но не имея возможности организовать бизнес по стандартам мировой индустрии моды, им остается продавать вещи тут же в шоу-руме, а позже — в московском ателье. Да и российский потребитель, по мнению Сморчковой, не считает российскую моду брендом, за который стоит переплачивать. Русскую фамилию как бренд тем не менее раскручивать уже можно. Но фамилии Frantsuzova, Plastinina и Simachev следует писать не по-русски.