Фестиваль "Балтийский дом" представил публике спектакль канадской компании STO Union "7 важных вещей". АНДРЕЙ ПРОНИН был вынужден погрузиться в непростой внутренний мир канадского цирюльника.
С одной стороны, появление этого полусамодеятельного спектакля в программе серьезного фестиваля смотрится странновато. Но, глядя с иной точки зрения, организаторов "Балтийского дома", пожалуй, надо поблагодарить. Если в Москве (не говоря о Европе) жанр документального театра — основанного на реальных биографиях людей, на аутентичных текстах интервьюируемых типажей — давно не в новинку, то в Петербурге ничего подобного как не было, так и нет. Поэтому нам приходится не морщась смотреть любую "документалку", даже бестолковую, — в наказание за "отсталость".
На этот раз к нам явилась подвижница социального театра Надя Росс из канадского города Уэйкфилда. С собой она привезла импозантного мужчину со следами былой бурной молодости на улыбчивом лице. Весельчак оказался уэйкфилдским парикмахером Джорджем Ачесоном. Его бурная биография и стала предметом спектакля. Судьба-индейка вдоволь потрепала господина Ачесона: в 1967-м его отец-солдафон насильно подстриг буйную шевелюру отпрыска-пацифиста. Тот ушел из дома и стал вести вольную жизнь хиппаря, уклоняясь от кандальных уз социальных институтов (проще говоря, нигде не учась и не работая) и подкармливаясь на халяву в центрах социальной помощи. Потом, в 1973-м, рассказывает Ачесон, все его друзья сами подстриглись и пошли работать клерками, пробовал и он, но не выдержал офисного ада. Тогда бросил службу, стал панком и увлекся героином. Но и это не принесло желанного удовлетворения — господин Ачесон ощущал одиночество, потерянность и общее недомогание. И тут он снова переменил судьбу: освоил ремесло парикмахера-стилиста. Ныне живет хорошо — зарабатывает достойно, устраивает барбекю для друзей и даже ездит на театральные фестивали. Мысленно примирился и с покойным отцом, который, как вы помните, тоже был большой охотник кого-нибудь подстричь.
Строго говоря, мемуары цирюльника Ачесона больше подошли бы для нетрезвой беседы на барбекю, чем для театральной сцены. Они почти полностью состоят из общих мест, никаких ярких историй, никаких интимных откровений: исповедоваться парикмахер не хочет, а предпочитает красоваться. Особенно ему нравится принимать картинную позу, встав на одно колено, впрочем, он не прочь еще немножко петь, танцевать, а также страдальчески возлежать на сцене завернутым в белую простыню.
Однако Надя Росс обладает определенным мастерством, которое позволяет растянуть "минуту славы" канадского цирюльника на час с лишним, не дав публике окончательно заскучать. Она превращает действие в последовательность коротких эффектных скетчей. Ставит таймер на четыре минуты и затевает с парикмахером блиц-дискуссию о маркетинге. Или же просит его перечислить те самые семь важнейших в жизни вещей (он называет правдивость, честность, мудрость, сочувствие, храбрость, любовь и уважение. Не правда ли, достойный выбор для героинщика со стажем?). Госпожа Росс перевоплощается в отца героя, во встреченную им в 67-м маленькую девочку, которой он отказался подарить свои хипповские бусы, потом в подругу и товарку по наркотическим ломкам. Она озвучивает краткие исторические справки, встраивая биографию настрадавшегося парикмахера в социально-политический контекст, показывает умилительные кадры его домашнего видео и устраивает ему сеанс психоанализа, дабы устранить комплекс вины перед отцом. Эти самоотверженные усилия не проходят даром. Когда в финале господин Ачесон радостно выбегает на поклоны, встречаешь его уже как родственника, хотя и непутевого. Впрочем, с большей охотой корреспондент "Ъ" посмотрел бы спектакль о трудной судьбе какого-нибудь нашего таксиста или милиционера. Не исключено, что они поведали бы о таких важных вещах, о которых в далеком Уэйкфилде не догадываются даже парикмахеры-тунеядцы с расширенным сознанием.