Довбрасывались

Очередной единый день голосования, итоги которого были подведены на прошлой неделе, принес предсказуемую победу "Единой России". По мнению обозревателя Дмитрия Камышева, 11 октября начальники всех уровней доказали, что в будущем для достижения нужного результата они могут обойтись вообще без избирателей.

14 октября, на первом после единого дня голосования пленарном заседании Госдумы, случилась неслыханная по нынешним управляемо-демократическим временам вещь. Все три оппозиционные фракции (КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия") покинули зал в знак протеста против "массовых фальсификаций" на выборах 11 октября, пообещав не возвращаться к работе, пока их не примет президент Дмитрий Медведев. Похожие демарши в Думе бывали и раньше — например, в начале 2000 года заседания палаты в течение трех недель бойкотировали фракции "Отечество--Вся Россия", "Яблоко" и СПС, а также депутатская группа "Регионы России", протестовавшие против сепаратного раздела руководящих думских постов между "Единством", КПРФ и ЛДПР. Но никогда прежде причиной столь массового бойкота не становились события за пределами Думы.

Единороссы, конечно, назвали эти действия дешевым пиаром политиков, которые просто "не умеют достойно проигрывать". И эти слова легко подтвердить электоральной статистикой. Ведь свои фракции — и весьма малочисленные — во всех трех переизбравшихся в октябре законодательных собраниях субъектов федерации сумели создать только коммунисты, тогда как "Справедливая Россия" и ЛДПР преодолели семипроцентный барьер лишь по разу (см. таблицу). При этом результаты оппозиционеров (кроме той же КПРФ) заметно ухудшились по сравнению и с предыдущими региональными, и с последними думскими выборами. А локальные успехи противников "Единой России" на муниципальном уровне вполне можно считать лишь исключениями, подтверждающими правило, которое в ночь после выборов сформулировал глава высшего совета партии Борис Грызлов: "Избиратели России в ситуации борьбы с экономическим кризисом показали, что они вместе с партией власти".

С другой стороны, чисто по-человечески обиду оппозиционеров тоже понять можно. Во-первых, итоги выборов, на которых почти повсеместно и с заметным отрывом победили единороссы, действительно выглядят странно: если в других странах, серьезно пострадавших от кризиса, находящиеся у власти политические силы неизменно терпят поражение или по крайней мере серьезно теряют в рейтинге, то в России популярность партии власти, наоборот, необъяснимым образом растет. А во-вторых, перед нынешней избирательной кампанией системная оппозиция вроде бы получила от Кремля негласный, но отчетливый сигнал о том, что эти выборы должны пройти в условиях сравнительно честной конкуренции (см. "Власть" от 14 сентября). Однако на деле, по единодушному мнению оппозиционеров, все получилось даже хуже, чем раньше, поскольку вслед за радикальными противниками режима, снятыми с выборов на самой ранней стадии, власть начала "мочить" и вполне лояльную Кремлю оппозицию. Методы при этом, если верить противникам единороссов, использовались не новые, но давно доказавшие свою эффективность: от лишения оппозиции доступа к СМИ до прямой фальсификации итогов голосования.

Впрочем, все эти претензии в принципе можно признать несущественными. Потому что главный итог нынешних выборов в другом: впервые за всю историю постсоветской России власть доказала, что в ходе "всенародных" выборов она способна обеспечить нужный ей результат вообще без участия избирателей — или при их минимальной активности.

Едва ли не самыми показательными в этом смысле можно считать выборы в Московскую городскую думу (МГД), на которых установка на сознательное снижение явки избирателей, пожалуй, проявилась наиболее ярко. Прежде всего уменьшению интереса к выборам поспособствовало снятие с них практически всех кандидатов от радикальной оппозиции. Агитация в СМИ тоже была сведена к минимуму: предвыборные теледебаты проходили лишь на кабельном телеканале "Столица", а московские газеты от публикации агитматериалов официально отказались (разумеется, к отчетам единороссов о проделанной в МГД работе в бесплатных окружных и районных изданиях это не относилось). Наружной предвыборной рекламы также было гораздо меньше обычного, а например, билборды коммунистов были демонтированы по решению мэрии, сославшейся на острую необходимость использовать эти площади для социальной рекламы. И даже информацию о времени и месте голосования, которую избиркомы по закону обязаны доводить до сведения избирателей как минимум за три недели до выборов, на многих домах развешивали лишь в последние день-два, а то и прямо в день голосования.

По официальной версии, на активность избирателей все эти обстоятельства ничуть не повлияли: явка составила 35,5% — почти на 1% больше, чем на выборах в МГД 2005 года. Однако, по мнению наблюдателей от оппозиционных партий и многих пользователей интернета, реальная явка в Москве была не выше 15-20%, а недостающие голоса были целиком приписаны "Единой России". К примеру, в "Живом журнале" был вывешен протокол участковой комиссии N 1702, из которого следует, что на этом участке побывали 447 (19% от списочного состава) избирателей, 192 (43%) из которых проголосовали за список единороссов. Но на официальном сайте Мосгоризбиркома позже появились совсем другие данные, согласно которым общее число участников голосования на участке N 1702 возросло на 550 человек и все они как один поддержали "Единую Россию". Соответственно, явка на участке увеличилась до 42%, а количество голосов за партию власти — до 74%.

Можно не сомневаться, что любой российский суд сочтет подобную информацию заведомо ложными измышлениями, порочащими постсоветский государственный строй, а упомянутые протоколы — сфальсифицированными. Но безусловным фактом является то, что ни один из проводившихся в столице exit polls (опросы на выходе из избирательных участков) не дал единороссам более 56% голосов, а семипроцентный барьер, согласно этим опросам, преодолевали, кроме "Единой России" и КПРФ, не только ЛДПР, но и "Справедливая Россия", и "Яблоко". Заставляет задуматься и тот факт, что количество голосов, отданных за единороссов, в отличие от рейтинга всех других партий, странным образом возрастает прямо пропорционально явке (см. график).

Из этого можно сделать и еще один логичный вывод: при отсутствии минимального порога явки власть прямо заинтересована в снижении активности избирателей. Ведь "недостачу" явки, как показывает практика, члены избиркомов всегда могут компенсировать либо вбросом бюллетеней, либо простым переписыванием итоговых протоколов (доказать их фальсификацию можно лишь путем полного пересчета бюллетеней, на что суды пока упорно не соглашаются). А первыми идеальными выборами эпохи управляемой демократии, видимо, станут те, на которые избиратели вообще не придут: ведь в этом случае избиркомы наверняка смогут распорядиться голосами отсутствующих россиян максимально эффективно.

Впрочем, нынешнюю систему выборов можно узаконить и не дожидаясь светлого будущего. Для этого достаточно ввести своеобразный налог на волеизъявление, обязав граждан на любых выборах отдавать определенную часть своего голоса государству или выражающей его интересы партии. Ничего принципиально нового в таком подходе нет: еще в декабре 2003 года эксперты "Власти", сравнив официальные результаты думских выборов с итогами exit polls, пришли к выводу, что "избирательный оброк" составляет примерно 20%.*

Однако в условиях резкого падения цен на нефть и растущего дефицита бюджета ставка налога, конечно, должна резко возрасти. А с учетом свежей избирательной практики можно предложить следующий вариант: каждый российский избиратель имеет на любых партийных выборах два голоса, один из которых он в обязательном порядке отдает партии власти, а вторым распоряжается по собственному усмотрению. При этом раскладе "Единая Россия" гарантированно получит как минимум 50% голосов, что позволит ей уверенно контролировать деятельность любых выборных органов. Ну а ее противникам останется надеяться лишь на то, что доля оппозиции тоже когда-нибудь достигнет 50%,— или же на то, что все оппозиционеры в конце концов вступят в партию власти, доведя тем самым процент ее голосов до абсолютных 100%.

* Подробнее см. "Власть" N 49 от 15 декабря 2003 года.