Вышел новый роман Виктора Пелевина — про великую силушку русской литературы.
Новый роман Пелевина начинается как роман Акунина: начало ХХ века, поезд, едут в купе господин в клетчатом и священник, беседуют о графе Толстом. Слово за слово, выхватывают пистолеты. Выясняется, что один — переодетый граф Т., а второй — сыщик, который за ним охотится. Граф сигает из окна поезда, в дверь купе стучатся жандармы. Поначалу думаешь, что это пародия на ретро-жанр, уж больно текст напоминает этот лубок с "ятями". Но потом успокаиваешься: нет, все как надо идет, путем. И сыщик вскоре оказывается иллюзией, и мост, и поезд, и даже сам граф Т.— не Толстой, как кто-нибудь мог подумать из начитанных,— а лишь его тень, призрак, который вынужден расплачиваться за земные грехи настоящего графа.
Графа Т. придумали уже в наше время: все его приключения — это на самом деле текст некоего православно-патриотического романа, по сюжету которого Лев Толстой, раскаявшись, возвращается в лоно матери-церкви. Пишет это кровавое месиво группа авторов. Митенька Бершадский отвечает за гламур, эротику и непротивление злу насилием, Гришка Овнюк — за перестрелки и погони. Еще есть Гоша Пиворылов, который "всему гламуру легкие наркотики пишет", а также неназванный по имени метафизик абсолюта, который отвечает за "поток сознания" (а что, самокритично). Руководитель проекта — некто Ариэль. От того, что книги теперь пишет не один человек, а целая бригада, причем каждый отвечает за свой аспект повествования, граф Т. вынужден постоянно совершать какие-то блокбастерные скачки по шкале идиотизма. Вступает в связь с крестьянкой, пытается себя оскопить, разговаривает с лошадью, едва не погибает от руки Достоевского, который охотится с гранатометом на тех, у кого нет души — "мертвяков"; мечет во все стороны гранаты и ядовитые стрелы — не потому, что сам того хочет, а потому что такова воля авторского коллектива извращенцев. Но тут грянул финансовый кризис, авторов распускают, проект секвестируют, и граф Т. остается временно без авторов. Пока они не очухались, у него есть время задуматься над вопросом: "Что я такое сам по себе? И кто мой "автор", кто пишет за меня текст моей жизни? "Думаешь, ты Лев Толстой. А на деле х... простой",— глумится граффити на стене, которая попадается на глаза графу во время напряженных поисков себя.
Каждый свой роман Пелевин делит ровно на три части. 1. Фальшивый фасад, имитация реальности. 2. Постепенное прозрение героя и общение с разного рода подсказчиками, которые объясняют ему, что все на самом деле не является тем, чем кажется. 3. Наконец, попытка героя стать собой, выпутаться из фальшивых оков. Любой роман Пелевина — это путь познания "вручную", без общественных, медийных, религиозных и прочих подпорок и костылей. В этом смысле роман "t" напоминает и "Омон Ра", и "Дженерейшн Пи", и "Цифры". Которую осень подряд (ЭКСМО выпускает Пелевина всегда в октябре) ты испытываешь схожие чувства. На одном дыхании доходишь до страницы примерно 120-й; там набираешь воздуху, с трудом продираешься через суффийские притчи и рассказы китайского мудреца, которые уже отдают какой-то попсой; наконец, через условный тоннель в сознании выходишь на финишную прямую. В памяти остаются отдельные фразы: в этом романе, например, такой находкой является фраза "с размаху исчез".
Отличие этого романа от предыдущих состоит в неожиданно громком, гуманистическом финале. Герои прежних романов, достигнув кое-какого подлинного знания, чаще всего просто линяли отсюда, из нашего мира - с гибельным восторгом или смирением, что сути не меняло. Граф Т. оказался живуч: он выясняет, что на самом деле все-таки существует, что он не выдумка, а те, кто им якобы манипулирует, на самом деле только внушают ему это. То есть все эти гламурные, государственные и прочие структуры, все эти сонмища политтехнологов, пиарщиков, криэйторов, авторов — словом, все те обманщики, которые влезают к нам в мозг, они сами только притворяются, что знают, как нами управлять. На самом деле ничего они не знают и сами по себе они пыль, которая разлетается от... Собственно, от чего? Ну, скажем, от усилия воли. От ясности ума. От уверенности в истинности своего предназначения. От веры в себя, короче говоря. Наша самостоятельность — это ведь тоже иллюзия, но лучше уж заблуждаться по поводу самостоятельности, чем внушить себе, что ее нет вовсе. Особенно забавно, как выясняется в конце, что все предыдущее, включая похождения графа Т.,— это тоже был сон самого настоящего Льва Толстого, блестящего, всеумного. Это неожиданное крещендо примиряет тебя с предсказуемой формой романа, и даже обнадеживает. Сходный по сюжету фильм Алекса ван Вармердама "Официант", в котором герой фильма тоже приходил к автору сценария ругаться, что, мол, жизнь у него какая-то неинтересная, серая, в результате за неповиновение был размазан проезжающим мимо самосвалом. Здесь же граф Т.одерживает какую-то бэтменскую победу над не то чтобы злом, но гламурным, маркетинговым Ничто, которое регулярно внушает нам наши привязанности, пристрастия и желания. Это гламурное мурло в результате сжимается до размеров таракана и само оказывается иллюзией. Правда, талант, индивидуальное, свободное, торжествует авторское Я, а не МЫ — гений яснополянского старика, "веселая сверкающая сила", побеждает своих врагов и после смерти.
Теперь Толстой уже без страха разговаривает со своей лошадью, так как знает, что хотя демоны и существуют, им просто нельзя поддаваться. Лошадь читает графу свои новые стихи. Хороший, светлый роман. Следующий надо про Достоевского.