Театр комедии имени Акимова показал премьеру комедии Гольдони "Хитрая вдова" в постановке своего худрука Татьяны Казаковой. АНДРЕЙ ПРОНИН без труда разглядел за пестрой чехардой кристальную ясность манифеста.
Зрительницы после спектакля делились впечатлениями: "Ах, прекрасно, только декорации какие-то бедные. Просто неприлично". На фоне хозяйственной и рачительной режиссуры Татьяны Казаковой красивости авторства одного из лучших российских театральных художников Александра Орлова и впрямь выглядели бедновато. Ну, положим, стройный ряд полосатых цилиндров с набалдашниками, свисающий из-под колосников и призванный напомнить об указательных столбах венецианских каналов, еще держался в пределах приличия. Прозрачная гондола, мерцающая в дыму на арьерсцене, тоже к случаю сошла бы. Но, черт побери, сколько же осталось пустого места! На сцене уместились бы еще пара чешских гарнитуров, шведских кресел, полочки, тумбочки, санузел, кухонный комбайн, телевизор, музыкальный центр... А так — действительно неприлично: даже ни одной картины на стене не висит.
В отличие от художников, вконец оторвавшихся от народа, госпожа Казакова понимает, как сделать богато и весело. Зритель на "Хитрой вдове" не запутается, разбираясь, куда ему смотреть. Смотреть надо на того, кто в данный момент говорит: такой обязательно найдется, паузы здесь не жалуют. Приглядишься — и гарантирована радость узнавания. Ирина Цветкова должна вроде играть какую-то там горничную Марионетту, но она играет артистку Людмилу Гурченко. Михаил Разумовский, согласно программке, должен изображать неведомого английского лорда Рунбифа, но он очень похоже изображает артиста Александра Ширвиндта. Становится тепло на сердце. Новобранец труппы Владимир Миронов один из немногих играет с неподдельным азартом, но кого же? Нет, не испанского дона де Кастильо (программка снова врет), а артиста Валентина Смирнитского в роли Портоса из фильма про трех мушкетеров. Для пущего удобства сходство усилено костюмом и гримом. Сердце плавится и тает. Голова не участвует совсем, что, конечно, проявление высокой социальной ответственности театра: люди пришли отдохнуть — зачем тут голова?
Механизм работает не без сбоев. Еще один новенький труппы, Борис Хвошнянский, в роли французика Лебло похож только на себя самого; тут требуются мысли. Ага, он кудряв и вертляв — конечно же, ведь все французы таковы! Судя по Лебло в исполнении господина Хвошнянского, еще у французов большие проблемы с дикцией: разобрать речь ретивого галла трудно даже с третьего ряда. Четвертого из выведенных на страницах пьесы Гольдони кавалеров, жителя Венеции ди Боско Неро, играет молодой актер Александр Степин. В отличие от старших коллег, он не пытается смешить зрителя. Господину Степину режиссером поручена романтическая партия, для удобоваримой простоты сведенная к манере обращаться преимущественно в направлении левой кулисы.
То обстоятельство, что в финале главная героиня Розаура пойдет под венец именно с этим типом, без отличительных свойств и часто глядящим налево, не должно показаться странным. У театра режиссера Казаковой свой зритель: по преимуществу, немолодые дамы, чей кругозор вольно или невольно ограничен детективами Татьяны Устиновой, телесериалами и семейными неурядицами. "Хитрой вдовой" госпожа Казакова смело манифестирует, что беспокоить и огорчать этого зрителя (вернее, зрительницу) она не намерена. Гольдони и Венеция вовсе не важны, зато у Розауры не будет мужа-иностранца, а будет родной, земляк, к тому же ни рыба ни мясо. Как такую бабу, свою в доску, не полюбить? Тем паче играющая Розауру Елена Руфанова так хорошо причесана, так вежливо улыбается залу и так мило пританцовывает по поводу и без.
Но главное все же кроется в другом. Татьяна Казакова дарит городу и миру театр социальной стабильности. Трудно преувеличить важность этого почина. Благодатная стабильность давно пришла на улицы, на телевидение, в газеты, а театральная сцена продолжает легкомысленно ей сопротивляться. "Хитрая вдова" может стать прекрасным заразительным примером. В этом удивительном спектакле никто никому не портит настроение, не волнуется, не беспокоится, все имеют спокойные лица, даже произнося сокрушенные монологи. И правильно - если ерунду всякую близко к сердцу принимать, так никакого здоровья не хватит.